За "Снежной Королевой", как за глаза называли Фролову в госпитале, не пытался ухаживать очень редкий представитель мужского пола из всех, кто встречал в стенах заведения эту женщину. Чуть ли не все врачи и фельдшеры на первых порах пробовали завоевать ее внимание, не говоря уже об офицерах флота, что пребывали здесь в качестве пациентов. Даже некоторые кондукторы иногда пытались заигрывать с очаровательной сестрой…
Женщина сдержанно поклонилась адмиралу и продолжила перевязку.
– Как же тебя угораздило, братец? – Андрей судорожно искал повод, чтобы задержаться.
– Дык! Ваше превосходительство!.. – Матрос попытался вскочить…
– Сиди и молчи! – неожиданно резко прикрикнула сестра милосердия. – А вас, ваше превосходительство, прошу не мешать. Еще минута, и можете расспросить Тихона о происшествии, но не сейчас.
Голос у нее на удивление приятный. Даже строгий тон его не портил.
– Не советую спорить, Андрей Августович, – весело прошептал на ухо Кибер, – ее даже я побаиваюсь: женщина-кремень.
– Ничего, потерплю, – так же на ухо ответил Эбергард. – Такие женщины могут себе позволять командовать нами, вне зависимости от чинов и должностей.
На самом деле Андрей был несказанно рад появившемуся поводу задержаться. И совершенно не из-за возможности расспросить матроса о подробностях ситуации, когда он получил свою травму. Проблема "штатная" – угольная погрузка всегда "чревата", авральная – тем более. А сам характер травмы являлся, конечно, неординарным, но вполне представляемым: шарахнуло парня по голове вскользь, сорвало кожу с черепа… Хорошо еще, что на затылок пошло, а не на лицо…
– Эдуард Эмильевич, – прервал общение адмирала с раненым голос Фроловой, – моя смена завершилась, так что, если нет ничего срочного, прошу разрешения закончить работу и пойти домой.
– Благодарю вас, Елизавета Сергеевна. Можете быть свободны.
– Сударыня, – не замедлил воспользоваться случаем Андрей. – Позвольте, Черноморский флот, в благодарность за неоценимую помощь, которую вы ему ежедневно оказываете, доставит вас домой на автомобиле?
Что сестра милосердия, что главный врач госпиталя посмотрели на командующего с некоторым изумлением: с каких это пор адмиралы стали подвозить до дома медицинских работников среднего звена?
Киселев в теле Эбергарда слегка смутился, но потом попер вперед по принципу "наглость – второе счастье"…
И вообще: "Жираф большой – ему видней…"
– Так что, Елизавета Сергеевна, не откажете старому моряку в праве оказать небольшую услугу достойному служителю Эскулапа и просто очаровательной женщине?
– Не откажу! – весело ответила Фролова. – С удовольствием прокачусь до дома на автомобиле. А это не скажется на боеспособности нашего флота?
– Ни в коем случае. Машина у главного входа. Сколько вам понадобится времени, чтобы закончить здесь со всеми делами?
– Не более пяти минут.
– Ждем вас.
Пять минут, разумеется, растянулись на все пятнадцать, но дочери Евы всегда являлись и остаются таковыми – если одна из них определяет отрезок времени, через который она обязуется находиться в точке "А" для… Неважно для чего… То это время можно смело множить на три. И это по самым скромным прикидкам…
– Я не заставила вас долго ждать? – лучезарно улыбнулась женщина, подойдя к автомобилю.
– Нисколько, – вежливо отозвался адмирал, – я как раз имел возможность выкурить папиросу – ведь не в вашем же присутствии…
– Благодарю, что об этом подумали.
– Прошу, сударыня, – Андрей указал на распахнутую дверцу авто.
Женщина поднялась и устроилась в кресле слева, Эбергард не замедлил занять свое место, и машина тронулась.
– Вам куда?
Вообще-то этот вопрос выглядел сильно запоздалым, но в данный момент самым логичным.
– А если я живу в Балаклаве? – лукаво посмотрела на адмирала женщина. – Доставите?
– Елизавета Сергеевна, не считайте военных, и меня в их числе, полными дураками. Из Балаклавы вы бы не могли добираться до госпиталя каждый день. И обратно. Может, не стоит продолжать эту пикировку?
– Может, и не стоит…
Автомобили того времени рычали и фырчали так, что можно было не особенно опасаться на предмет того, что флаг-офицер с переднего сиденья сколько-нибудь внятно расслышит разговор на задних…
– Тогда зачем вы об этом?
Андрей почувствовал себя припертым к стене. Соображаловка отказывалась выдать хоть какой-нибудь приемлемый ответ. Но спасение нарисовалось прямо на тротуаре. Вдоль пути следования.
Некий матрос имел наглость прогуливаться с особой женского пола "под ручку".
Да еще и на пути следования командующего флотом…
Эбергард, из глубины подсознания, немедленно долбанул Киселева на предмет вопиющего нарушения устава…
– Останови-ка мотор возле того обормота с барышней, братец, – приказал адмирал шоферу. – Извините, Елизавета Сергеевна, придется самолично сделать внушение разгильдяю…
Егор Мордвинов прекрасно знал, что за хождение с женщиной под руку он мог получить "месяц без берега" или двое суток карцера. Но на данной улочке шанс встретить офицера был минимальным, а очень хотелось продемонстрировать своей зазнобе, что ради нее он может и на устав поплевывать. Нормальное, в общем, явление для любого добивающегося внимания особы прекрасного пола.
Звук подъезжающего со спины автомобиля, хоть и не сразу, донес до извилин матроса информацию о надвигающейся опасности, но было уже поздно.
А когда из скрипнувшей тормозами машины поднялся аж целый адмирал… Да не просто адмирал, а командующий флотом…
Душа не просто ушла в пятки – провалилась до центра Земли.
– Кто таков?
– Гальванер крейсера "Память Меркурия" Мордвинов, ваше превосходительство.
– Какой год служишь?
– Третий, ваше превосходительство.
Андрей видел, что у нарушителя устава стали подрагивать коленки.
Черт! Ведь сам Киселев не видел ничего предосудительного в поступке матроса – ну "клеит телку" молодой парень, лишенный страной женского общества в самом что ни на есть соответствующем возрасте. Как тут отказаться от возможности лишний раз хоть прикоснуться к представительнице противоположного пола?
Но и просто проехать мимо было нельзя – тот же флаг-офицер бы не понял такого попустительства разгильдяйству со стороны адмирала.
А с другой стороны, не хотелось выглядеть этаким держимордой на глазах у женщины, которая… Понравилась, в общем.
– Ладно уж. Проводи девицу, а потом сразу на крейсер. И передай старшему офицеру – две недели без берега. От моего имени. А уж сколько он тебе, курицыну сыну, лично от себя добавит – его воля. Все понял?
– Так точно, ваше превосходительство! – Матрос даже не поверил, что так легко отделался. – Премного благодарен!
– Ступай уже.
– Поехали! – Это, разумеется, к шоферу.
– А вы суровы, – Фролова не смела вмешиваться в разборки моряков, но высказать свое мнение по их завершении не преминула. – За что так строго?
– Сударыня, устав есть устав. На самом деле, только ваше присутствие спасло этого раздолбая от значительно более серьезного взыскания.
– Ну, тогда я не зря согласилась на ваше предложение отвезти меня домой. Кстати, Андрей Августович, а почему вы позволили себе пригласить меня на эту поездку? Я произвожу соответствующее впечатление?
Андрей на задворках своего подсознания понял, что в очередной раз попалился. Но выкрутился мгновенно:
– Знаете, Елизавета Сергеевна, мне одного взгляда на вас хватило, чтобы понять, что вы человек передовых взглядов и не особенно скованы условностями светского общества.
– И что же создало у вас такую уверенность? – удивленно приподняла брови женщина.
– А никакой уверенности нет и не было. Была попытка…
Очень хотелось закончить фразу: "и она завершилась успехом…", но Эбергард себе такой наглости не позволил. Добился своего – радуйся. И не наглей – спугнешь…
– Объяснить логически я ничего не в состоянии, но… Может, я и ошибся…
– А мы уже приехали, – оборвала Эбергарда спутница. – Вот мой дом недалеко. Попросите своего шофера остановиться сейчас – мне еще в лавку заглянуть надо.
Машина адмирала подвезла женщину аккурат к самым дверям бакалейной лавки. Андрей вышел тоже и подал руку даме:
– Надеюсь, мы еще увидимся.
– Не обещаю, но ничего не имею против. Спасибо!
– Всего доброго, сударыня!
– До свидания!
Глядя вслед удаляющейся Фроловой, Андрей, несмотря на скрывавшее фигуру платье сестры милосердия, понял – точно длинноногая. Достаточно высоко затянутый пояс тут был ни при чем. Само движение безошибочно подсказывало, что фигура у женщины практически идеальная. По меркам конца двадцатого – начала двадцать первого века, конечно. Здесь иная мода пока – Кшесинская с короткими и толстыми ногами пользовалась бешеным успехом и, можно сказать, задавала тон на оценку красоты женской фигуры.
Хотя… Главное все-таки не только получить данное тело от матушки Природы и родителей, главное – "научиться им пользоваться". Зачастую и в начале того самого двадцать первого женщины, которым от рождения достались ножки покороче, двигаются с такой неповторимой грацией, так ладны и гармоничны, что от мужиков при первом же взгляде на таковую искры сыпаться начинают…
И наоборот: вся из себя модель, вроде придраться не к чему, а в душе или несколько ниже вообще ничего не шелохнется… Манекен – он и есть манекен, даже если вполне одушевленный…