…Опаньки! Оказывается, пока я мечтал о покорении Британии, эти дети Ямато продолжали свое низкопоклонство. По услышанному окончанию монолога я догадываюсь, что Курода Киетака только что предложил мне разместить часть наших военных заказов на японских заводах за половину цены. Ясно: хотите технологию слизать? Ну, это запросто: разместим на японских заводах и фабриках заказы на пошив сапог для армии. А вообще - мысль здравая, надо будет с Димкой посоветоваться. Может, он у джапов чего и надумает разместить. Они шикарные работяги и вполне могут выполнять какие-нибудь операции, требующие особой точности…
- …Его Небесное Величество император Японии просит своего великого старшего брата простить его за ту ошибку, которую нерадивые слуги его Небесного Величества допустили во время прошлого визита равного небу великого повелителя России. Виновные, осознав свою низость, покончили с собой…
Ну, в этом-то можно было не сомневаться: у них с этим строго. Ежели что не так - сеппуку, и никаких гвоздей! А это что за группа людей со скорбными лицами и катанами в чехлах? Это что, основных виновников сюда привезли? Надеюсь, они не станут прямо здесь себе животы резать?..
- …Его Небесное Величество император Японии, заботясь о жизни, здоровье и благополучии своего царственного старшего брата, да пошлют ему боги десять тысяч лет жизни, повелел назначить одного из членов императорской семьи дзисаем. Им стал четвертый сын его Небесного Величества…
Сайго Цугумити выталкивает вперед мальчика лет семи-восьми. Черт возьми, что-то я слышал об этих дзисаях. Если память мне не изменяет, бедный дзисай не должен был ходить в баню, стричься и бриться, ему категорически запрещено ловить на себе насекомых, он не ест ничего мясного, а на женщин глядеть и вовсе не имеет права. А уж если на меня свалится какая-нибудь беда или я, не дай бог, серьезно заболею, то дзисая объявят виноватым и убьют, полагая, что тем самым облегчат мою участь.
Господи, несчастный малыш! И ведь наверняка это не то что не родной сын, даже не родной племянник императора. Усыновили, небось, какого-нибудь мальчонку-бедолагу, вот теперь ему и будет всю жизнь небо с овчинку казаться. Не-е, так не пойдет!
- Минуточку! - Переводчик осекается на полуслове и с ужасом глядит на меня. - Я бы хотел уточнить: где будет жить мой дзисай?
Курода Киетака рычит что-то. Переводчик сообщает, что дзисай будет обитать во дворце в Токио.
- Не, так не пойдет. Мой дзисай должен жить рядом со мной.
Премьер и глава МВД Японии, выслушав перевод, синхронно кивают. Мне показалось или они и в самом деле кивнули одобрительно? Может быть, я попал?..
- Милый, а дзисай - это что? - интересуется Татьяна.
Пока я шепотом растолковываю ей, кто этот мальчик и какая участь его ждала бы, оставь я его в Японии, глава японской делегации опять сообщает нечто благожелательное. Правда, таким тоном, что кажется, что он объявляет о своем желании сожрать меня живьем…
- …Его Небесное Величество император Японии, преклоняясь перед знаниями старшего царственного собрата, так много знающего об обычаях Страны восходящего солнца, послал девять потомков славных и древних родов из девяти главных провинций Ниппон, дабы они хранили покой бесценной сияющей жемчужины здоровья вашего величества…
Здрассте! Вот только этого мне и не хватало! Между тем девять мужиков с серьезными мордами и длинными свертками, в которые упакованы катаны, делают шаг вперед и синхронно, точно по неслышимой команде, кланяются. Весело! Что мне прикажете с ними делать?!
- Их Небесное Величество, император Японии, освободил их от присяги на верность ему и их дайме. Они принесли присягу вам, и отныне, ваше императорское величество, вы, и только вы, вольны в их жизни и смерти, в их телах и душах. Если же они не нужны вам, его Небесное Величество ходатайствует перед своим старшим братом о милости: даровать этим недостойным кайсяку, дабы облегчить им уход…
Та-ак! Значит, если я не возьму этих гавриков на службу, они немедля отправятся сеппуку совершать? Не, блин, нормально! Хорошо устроились…
А может, и в самом деле: послать Егора - пусть последнему башку снесет?! Девятка безучастно, словно скульптурная группа, стоит, ожидая решения… Нет, пожалуй, я их все же возьму, вот только…
- Хорошо. Пусть эти люди служат мне. Но только если они перейдут в православие…
Я не успеваю закончить, как переводчик бросает девятерым что-то короткое, повелительное. Все девятеро рявкают "хай!" и дружно извлекают из-под кимоно нательные крестики. В зале разносится странный речитатив:
Отце нась, изе еси на небеси!
Да сватица имя твое…
Мать моя датчанка! Да они ж "Отче наш" шпарят! И довольно уверенно. Но до чего ж забавно!..
…Хреб нась насусьный даздь нам днесь!
И остави нам дорги наси…
Блин, вот это номер! Ладно, все, убедили: беру! И с Мацухитой помирюсь…
…И не введи нась во искусение,
Но избави нась ат рукавого.
Аминь.
Аминь-то аминь, да вот чего ж делать-то? Серега Платов спит и видит, как показательно выпорет японцев. Как только очистится ото льда залив Петра Великого - Сингапурский и Владивостокский крейсерские отряды объединят силы, и начнется у раскосеньких веселая жизнь! Одно радует - посланное к генерал-адмиралу судно вовремя доставило в Сингапур радиостанцию. И я успею отдать "стоп-приказ".
…Нась ради церевек и насего ради спадзения
Ссседсяго с небес
И вопротивсегося от духа Свята и Марии девы
И воцеровецисися…
Ух, ты! Они уже "Символ веры" читают! Интересно, они мне тут весь молитвослов с псалтырем выдадут, или все-таки у них есть кнопочка для остановки?
…И паки грядуссяго со славою судидзи дзивым и мертвым,
Его дзе царствию не будет конца.
И в духа святаго, госьпода дзивотворяссяго,
Изе от отца исходяссяго,
Изе со отцем и сыном спокраняема и сравима, грагорявсего пророки.
Во едину святую, соборьную и апоссорьскую црковь.
Исповедую едино крессение во оставрение грехов.
Цяю воскресения мертвых, и дзизни будуссяго века.
Аминь.
Слава тебе господи, вроде кончили… А то бы еще чуть-чуть, и хохотать бы мне до завтрашнего ужина. Могу себе вообразить: "…о Твоих вериких брягодеяниих на нась бывсих, сравяссе Тя хварим, брягосревим…"
Глава 8
Рассказывает генерал от кавалерии
Павел Ренненкампф
Утро встретило бьющим в глаза ярким солнечным светом и прохладой. Денщик Семен распахнул шторы в спальне, вестовой Никанор сдернул с меня одеяло. В дверях застыл ординарец - гродненский лейб-гусар Иван Сидорин. Вот и выспался! Этим троим мучителям глубоко наплевать, что я вчера, а вернее - сегодня, только в три часа пополуночи спать лег. Вернее сказать: провалился и забылся…
…Вот уже пятый месяц как я в Польше. Работа адова. Раньше как-то никогда не задумывался, сколько поляков нас ненавидит. Теперь знаю: все. Все!
Нет на свете ни одного, рожденного под сенью крыл "Белого орла", ни одного, хоть раз произнесшего: "Jeszcze Polska nie zginkia", кто относился бы к России без лютой, фанатичной ненависти. И эту ненависть я прочувствовал на собственной шкуре!..
…Семен подпрыгнул и попытался достать меня подъемом стопы. Ага! Как говаривал однажды государь: "Бог дал человеку ноги, чтобы на них стоять, а не чтобы ими размахивать!" Перехватив ударную конечность, я вписался в движение и от всей души швырнул своего денщика-телохранителя, сопроводив бросок чувствительным пинком. Семен в полете попытался перегруппироваться, но времени ему не хватило, и он кубарем покатился по полу. Пока он не опасен. Оглядываюсь: Сидорин поймал Никанора на удушающий захват, так что и второго противника наша пара вывела из строя. Бой окончен…
- Закончили! - Два моих адъютанта: казачий сотник Дмитрий Гурьев и подпоручик Александр Армфельт оставили бесплодные попытки оторвать друг дружке головы. - Завтракать, друзья, завтракать…
Мы все сидим за одним столом. Так еще у государя повелось: вместе служим, вместе едим, вместе, коли доведется, и помирать будем. Никанор чуть задевает локтем Армфельта. "Сашенька" морщится: графу Армфельту еще непривычно завтракать за одним столом с нижними чинами. Ну, да лиха беда начало - когда-то и мне казалось это странным. Просто потом, когда в Иокогаме меня прикрыл собой атаманец, принявший предназначенную мне разрывную пулю, я понял: государь прав. Как всегда, прав. И теперь младший брат того самого урядника Гурьева служит у меня адъютантом. В прошлом месяце, когда в меня стреляли в Театре Бельки, именно Дмитрий захватил одного из террористов живьем. Видимо, мне на роду написано быть должником казаков Гурьевых…