Борис Штерн и Павел Амнуэль, Мария Галина и Хольм ван Зайчик, Г. Л. Олди и Даниэль Клугер… Современные писатели-фантасты, живущие в России и за ее пределами, предстают в этом сборнике как авторы еврейской фантастики.
Четырнадцать писателей. Двенадцать рассказов. Двенадцать путешествий в еврейскую мистику, еврейскую историю и еврейский фольклор.
Да уж, любит путешествовать этот народ. География странствий у них - от райского сада до параллельных миров. На этом фантастическом пути им повсеместно встречаются бесы, соблюдающие субботу, дибуки, вселяющиеся в сварливых жен, огненные ангелы, охраняющие Святая Святых от любопытных глаз. Такие приключения невозможны ни без смеха, ни без слез. Но самое ценное в них - это житейская мудрость, без которой немыслима ни одна настоящая еврейская история.
Содержание:
От издательства 1
Борис Штерн - МИШЕЛЬ И МАША, ИЛИ ДА ЗДРАВСТВУЕТ НИНЕЛЬ! - ИЗ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ СКАЗОК ЗМЕЯ ГОРЫНЫЧА 1
Павел Амнуэль - АВРААМ, СЫН ДАВИДА 10
Даниэль Клугер - НЕПРИКАЯННАЯ ДУША 12
Наталья Резанова - ПРИМОРСКИЙ ГОРОД НА КИПРЕ 16
Хольм ван Зайчик - АГАРЬ, АГАРЬ! - ИЗ ЦИКЛА "ПЛОХИХ ЛЮДЕЙ НЕТ" 19
Елена Викман - ДО СЕДЬМОГО КОЛЕНА 25
Мария Галина - КОНТРАБАНДИСТЫ 30
Мишель Александр - РАСПЛАТА 33
Александр Рыбалка - СТРАЖИ ПОСЛЕДНЕГО НЕБА 34
Жанна Свет - ЛЕТНИЙ СЕМЕСТР 44
Генри Лайон Олди - ВЛОЖИТЬ ДУШУ 48
Яков Шехтер - БЕСЫ В СИНАГОГЕ 57
Коротко об авторах 65
Примечания 66
Стражи последнего неба
русская еврейская фантастика
Составитель Даниэль Клугер
От издательства
После выхода в свет сборника американской еврейской фантастики "Дибук с Мазлтов-IV" мы решили, что естественным продолжением его должен стать выход такого же сборника русской еврейской фантастики. Оказалось, что составить его гораздо труднее. По нескольким причинам. Во-первых, в фантастике советской тема практически отсутствовала. Мало того: неофициально считалась крамольной - и не только собственно еврейская, но и формально близкие к ней. Например, за роман "Ур, сын Шама" классики советской фантастики Е. Войскунский и И. Лукодьянов были обвинены в "сионизме", в том смысле, который придавали этому определению советские цензоры, сочтя появляющихся в романе древних шумеров завуалированными евреями. Понятно, что в такой обстановке в советской литературе не могло появиться ничего, подобного "еврейским" рассказам Уильяма Тенна или Роберта Силверберга. Во-вторых, еврейская культурная традиция в советское время была прервана, и то, что для американских писателей-евреев становилось данью семейным традициям, знакомству с идишской литературой, еврейской историей, наконец, с библейскими сюжетами, у советских писателей отсутствовало почти полностью. Лишь изредка появлялись тщательно скрытые, но все-таки угадываемые отсылы к Холокосту (М. Емцев и Е. Парнов "Оружие твоих глаз", С. Гансовский "Демон истории", Т. Гнедина "Беглец с чужим временем"), к библейским временам (Л. Обухова "Лилит" или И. Варшавский "Петля гистерезиса") и совсем уже редко - к "безродно-космополитской" кампании (М. Емцев и Е. Парнов "Море Дирака").
Так что, составляя этот сборник, мы столкнулись с известными трудностями, из-за которых в нем отсутствуют произведения "золотого века советской фантастики" - 60-х годов.
В отличие от советской, в современной русской фантастике еврейская тема время от времени возникает. Не так широко, как в американской, но вполне ощутимо, а главное - по-своему, оригинально. Тут не только и не столько переосмысление идишской культуры или местечкового фольклора (хотя и это присутствует), сколько интерес к еврейской истории в контексте истории мировой (особенно - к двум знаковым событиям XX века: Холокосту и возникновению Государства Израиль), к еврейской мистической традиции - каббале, к мессианским мотивам иудаизма, унаследованным более молодыми мировыми религиями.
Борис Штерн, Павел Амнуэль, Мария Галина, Хольм ван Зайчик, Г. Л. Олди, Даниэль Клугер и другие писатели, чьи произведения мы отобрали для этой книги, демонстрируют широкий спектр сюжетов, так или иначе связанных с еврейской темой.
Четырнадцать авторов.
Двенадцать рассказов.
Двенадцать путешествий в еврейскую историю, еврейскую мистику, еврейский фольклор.
Добро пожаловать!
Борис Штерн
МИШЕЛЬ И МАША, ИЛИ ДА ЗДРАВСТВУЕТ НИНЕЛЬ!
ИЗ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ СКАЗОК ЗМЕЯ ГОРЫНЫЧА
Два события современной еврейской истории оказали серьезное влияние на мировую историю. И оба произошли в XX веке: Холокост (или, как его называют евреи, - Шоа, Катастрофа) и возникновение еврейского государства - Государства Израиль. Понятно, что эти события не могли остаться в стороне от внимания писателей-фантастов.
Борис Штерн в своем рассказе рисует такой Израиль, какого никогда не было и, наверное, никогда не будет. Эта странная, слегка сумасшедшая страна с неопределенными границами, поистине вавилонским смешением народов, обычаев и религий всего лишь плод воображения. Но… Самое интересное, что сквозь невероятные одежды этого фантастического "Израиля" нет-нет да и выглянет Израиль настоящий. А заодно - что еще более удивительно - и страна нашего детства. Такая, какой мы ее запомнили, но какой она никогда не была.
"Какая б ни была Совдепья - здесь рос и хавал черный хлеб я, курил траву, мотал в Москву… Тут - КГБ и пьянь в заплатах, но и Христос рожден не в Штатах; прикинь: в провинции, в хлеву. Какая б ни была имперья - иной выгадывать теперь я не стану, ибо эту жаль. Где, плюрализмом обесценен и голубем обкакан, Ленин со всех вокзалов тычет вдаль. И я, вспоенный диаматом, грущу о Господе распятом - еврее, не имевшем виз. Что Богу был нехудшим сыном, бродя по грязным палестинам, как призрак (или коммунизм). Не обновить Союз великий. Не обовьются повиликой кремлевские шарниры звезд.
Какая б ни была Совдепья - люблю ее великолепья руину, капище, погост".
Эпиграф к книге Мишеля Шлимана
"Какая б ни была Московья"
(Перевод с древнеросского Игоря Кручика)
Наш знаменитый археолог-самоучка Мишель Шлиман-второй, лауреат Нобелевской премии "За наведение мира между народами" и однофамилец великого Шлимана-первого (того самого, Генриха, раскопавшего Трою), родился в пригороде Иерихона рядом с 4-м иерихонским кладбищем в небогатой семье потомственных земледельцев, предки которых будто бы иммигрировали в древности из легендарной страны, читавшейся зеркально как слева-направо, так и справа-налево:
РЕСЕФЕСЕР
ЬЕСЕФЕСЕЬ
Житие семейства Шлиманов-вторых состояло из всяких разных "будто бы". Мишелев прапрапращур, распродавший мебель и уехавший в Иерихон из древней полумифической Одессы, находившейся где-то на юге Ресефесер, будто бы преподавал там славянскую филологию в Причерноморском университете. Успешно выдержав головоломный компьютерный тест-NASA и въедливое собеседование, бывший профессор филологии будто бы выиграл головокружительный соискательский конкурс и вроде бы получил работу второго помощника могильщика на 4-м иерихонском непривилегированном кладбище, где честно пропивал свои "судьбу-индейку и жизнь-копейку" - как он загадочно выражался. Недостоверно известно, что прадед Мишеля будто бы сажал апельсиновые деревья на Голанских высотах, дед копал канавы для кабельного телевидения на Аравийском полуострове, а отец-землепроходец постоянно пребывал в подземных служебных командировках, прокладывая длиннейшую в мире ветку метрополитена "Тель-Авив - Иерусалим - Дамаск - Тегеран - Кушка - Кабул" - и далее, до границы с Индокитаем; Израиль в те времена (кто помнит историю) еще не вышел ни к Индийскому, ни к Тихому океанам.
Простая будто бы жизнь, простые будто бы люди. Все ковырялись в земле, жили просто, долго и будто бы счастливо - ни одно из этих многочисленных "будто бы" не поддается проверке.
Одно несомненно: страсть к лопате, тяга к земле, любовь к легендам и мифам зеркальной страны Ресефесер передались мальчику по наследству от филолога-могильщика вместе с лопатой. Гены есть гены. Всю свою сознательную жизнь Мишель Шлиман-второй, выражаясь фигурально, "рыл носом землю", начиная с совковых игр в пасочки в детской песочнице, что рядом с 4-м кладбищем за авеню Бар-Кобзона. Играли со сверстниками в иерихонских катакомбах в "жмурки-жмуриков" и в "казаков-разбойников", в подкидного дурака на погоны до самых тузов и, конечно, гоняли в футбол на резервном кладбищенском пустыре консервными банками или, что являлось особым шиком, невостребованными и бесхозными твердокаменными неандертальскими черепами, которые после тропических январских ливней вымывались из-под ограды и взирали на мир Божий пустыми глазницами.