- А рыба? - усмехнулся ярл. - Что, и рыбы в реке да озерах мало?
- Рыбы? - Келагаст задумался. - Хватает рыбы… Так ведь не возьмешь ты рыбу вместо жита…
- Кто знает? - Хельги смотрел прямо в глаза старосте. - Думаешь, мне выгодно разорить тебя, чтобы в следующий раз было не с кого брать? Заменяй жито на рыбу, коль выпал неурожайный год… Только не сам по себе заменяй - а по совету со мной. Мне выгодно, чтоб ты был зажиточен и люди твои ни в чем не нуждались.
- Ну да, - прищурившись, согласился весянин. - Конечно, тебе выгодно. Больше возьмешь! Что ж… Твоя сила… Для меня вот только в этом никакой выгоды нет.
- А вот в этом ты ошибаешься, уважаемый Келагаст! - резко выпалил Хельги. - Скажи мне, помнишь, как объявились в здешних местах кюльфинги… колбеги, как вы их зовете?
Староста кивнул, нахмурился. Еще бы не помнить! Девять охотников тогда полегло, молодых, самых лучших.
- Потом кюльфинги ушли, ушли с богатой добычей… И вы их не достали… А я бы достал! Только б сказали…
- Гладко ты говоришь…
- Так ведь то мне выгодно! И вам - тоже. Или я не прав? И вот еще что… - Ярл раскраснелся, непростая беседа явно доставляла ему удовольствие… хотя, конечно, обычный ярл не вел бы никаких бесед и никого не убеждал бы иначе как лезвием меча. Но Хельги и не был обычным! И он чувствовал, как торжествующе бьют в голове холодные гремящие барабаны…
- Неужели у тебя не было никаких столкновений с соседями? - напористо продолжал Хельги. - Из-за той же земли, озера, охотничьих угодий - ведь население погоста растет, и всего требуется все больше и больше! Неужели не было? Не поверю!
- Ну, были, как не быть, - нехотя признал Келагаст. - Старый Конди все к озерам нашим подбирается, что у болотины Чистый Мох. Своими их считает, леший!
Хельги вздрогнул, услыхав об убитом старике из уст старосты погоста. А может быть… Нет, вряд ли… Не станут они на своей земле воротить такое. Да если что и натворили б - сожгли бы усадьбу, чтобы не оставлять следов, обязательно сожгли бы… Ярл покачал головой, отгоняя непрошеные мысли. Продолжал, покосившись через затянутое бычьим пузырем оконце во двор:
- Ты считаешь те озера своими и можешь представить доказательства, так?
- Так об этом все знают!
- То же самое скажет и старый Конди, нет?
- Да уж, скажет, лешина, как не сказать!
- Так кто же вас рассудит? Соседи? Которые, может, дружбу водят больше с тобой, чем с Конди, или наоборот… Нет, не рассудят.
- Тогда кто же, уж не…
- Именно я, Келагаст! И уж будь уверен, не потерплю несправедливости. Оба вы - и ты, и старик Конди - для меня одинаковы. Судить буду по чести… и по закону, который не только соседи, все люди знают, от Ладоги и аж до самого Киева… - Хельги торжествующе посмотрел на весянина. Тот задумчиво жевал ус. Ярл знал - вряд ли хитрый староста согласится с ним сейчас, но знал и другое - семена сомнения уже закрались в его заскорузлую душу.
- К тому ж кое-кто из твоих воинов может войти в мою дружину, - как бы между прочим заметил варяг.
Келагаст покачал головой:
- Если захотят. Потом как-нибудь… Так что с данью?
Хельги уступил ему с житом. Не жадился, понимая - не первый раз наезжает он к веси, не нужно перегибать палку… С другой стороны, излишняя мягкость тут тоже не нужна.
Обозные, весело переговариваясь с местными девками, обступившими их любопытной толпою, грузили на сани липовые бочонки с медом и соленой рыбой. Тощий Жердяй, сбросив на снег полушубок, распарился, таская бочонки, еле поспевая за Трофимом Онучей и прочими. Быстро темнело, и погрузку заканчивали уже при свете факелов - Хельги хотел выехать в путь спозаранку - нужно было наверстывать время. Истопили баню - ярлу было предложено первым, он отказался - не до бани было, следовало еще кой о чем переговорить с Келагастом, а тот, похоже, вовсе не собирался сейчас мыться - баню истопили для гостей.
- Пусть моются только обозные, - незаметно шепнул Хельги верному Снорри. Тот усмехнулся - он без того не собирался позволять расслабляться дружине. Еще предстояло пережить ночь…
Для ночлега староста предоставил крайний дом, с круглой, пылающей жарким пламенем печью в углу и стелющимся в узкое волоковое оконце дымом. Хельги кивнул, соглашаясь, и велел располагаться на ночлег. Деловито и спокойно дружинники по жребию выбрали часовых, улеглись на широкие лавки и лапник, не снимая кольчуг, не расставаясь с мечами и копьями.
- Что так? - поднял брови заглянувший в избу Келагаст. - Аль боитесь чего?
- Они воины, - объяснил Снорри. - И в походе привыкли спать только так.
Ничего более не сказав, староста вышел, едва не столкнувшись с ярлом.
- Что ж не в баньке? - приторно - или, может, это только показалось Хельги? - поинтересовался весянин.
- Я воин. Банька будет в Ладоге. Когда придем…
Попрощавшись, он вошел в избу, хотя так и подмывало спросить сейчас Келагаста об усадьбе старика Конди. Знает ли староста, что там произошло? Любопытно было бы услышать ответ… Только не сейчас, позже. Сейчас было еще не время…
- Как там наши? - усевшись на лавку рядом со Снорри, поинтересовался ярл. Потрескивая, горел в железном поставце светец-лучина, шипя, падали в подставленную кадку красные искры, и тусклое желтое пламя отбрасывало на стены черные дрожащие тени. Одна походила на скачущего коня, другая - на меч, третья… третья вообще ни на что не походила… быть может, немного на стрелу… Самолет - возникло вдруг в мозгу непонятное чужое слово, возникло и растаяло, словно дым очага в низком ночном небе.
- Наши скоро должны вернуться, - улыбнувшись, шепотом ответил Снорри. - Трофим Онуча уже беседует с людьми бонда в бане, а Жердяй… Жердяй должен познакомиться с девами.
- Подождем, - Хельги кивнул, прислушиваясь к ровному дыханию спящих воинов, в любой момент готовых к кровавой сече.
Ждать пришлось недолго. Первым явился Трофим Онуча. Тщательно обмел веником снег с постолов, довольно почмокал губами и, стараясь не разбудить спящих, направился к ярлу.
- Не были они у Конди, - покачал головой он. - Мужики говорят, давно уж в те края не захаживали. Совсем в другую сторону на охоту ходили, к Куневичским погостам ближе.
Ничего не ответил ярл, лишь, отпустив Трофима, переглянулся со Снорри. Тот хотел было что-то сказать, да Хельги не дал, перебил:
- Теперь подождем Жердяя.
А Жердяй, оказывается, нашел себе зазнобу! Черноглазую краснощекую деву, чуть полноватую, но вполне приятственную вдовицу.
- Попарься подольше, - заглянув в баню, намекнула она. - Потом жди.
Вот Жердяй и ждал, напарившись да покатавшись в снегу вместе с прочим обозным людом. А в крайней избе его возвращения терпеливо ждали ярл и Снорри.
Вдовица пришла с двумя кадками и метелкой - убраться в баньке. Убралась… Да так, что Жердяй ушел оттуда едва живой… Но в полном - в полнейшем! - восторге. И долго еще вспоминал потом ее жаркие ласки…
Вошел в избу, блаженно улыбаясь.
- Ну? - накинулся на него Снорри.
Парень махнул рукой. В перерывах между ласками вдовица поведала про мужиков то же самое: не ходили они к Конди - далек путь, ходили близехонько, на охоту, затемно вернулись.
- Это хорошо, что затемно, - прошептал ярл, подстилая под себя плащ.
Утро выдалось солнечное, веселое. Солнце еще не взошло, но вершины обступающих усадьбу сосен уже окрасились ярким прозрачно-золотистым светом. Морозило, но было ясно, что день будет теплым.
- Ну, в добрый путь, - провожая, сказал Келагаст. - Ждать через год?
Хельги лишь усмехнулся. А как же?
- У тебя нет больше соперника на озерах, - задержавшись и провожая взглядом спускавшийся под гору обоз, неожиданно произнес он.
- На каких озерах? - озадаченно переспросил весянин.
- Тех, что близ болота Чистый Мох, - пояснил ярл. - Старик Конди и все его люди убиты, убиты страшно.
- Что?! - Келагаст удивленно открыл рот. - Кто?
- Мы застали их уже мертвыми. Погребли, как сумели… Курган надо бы повыше насыпать, иначе доберется зверье.
- Засыплем… - задумчиво пообещал весянин. - Значит, снова объявились колбеги. Если… если… - Он вдруг пристально взглянул на ярла, настолько пристально, что тот, не выдержав, рассмеялся. Покачал головой:
- Нет, это не мы их. Невыгодно. Кстати, я тоже поначалу подумал про тебя.
- Значит, колбеги, - снова протянул Келагаст. - Что ж… Повоюем.
- Если отыщешь их, пришли своего человека, - садясь в седло, попросил Хельги. Легкий ветерок трепал его волосы цвета спелой пшеницы, а в глазах отражались утренняя лазурь неба и сосны. Тянувшиеся ввысь сосны…
- Пришлю, - пообещал весянин. - Отыскались бы только…
Он стоял на холме, у распахнутых настежь ворот, провожая взглядом уносящегося вниз, к реке, ярла, а там, внизу, вслед отъезжавшему обозу весело светило выкатившееся из-за дальнего леса солнце.
Медленно вытянув руки, Дивьян разжал пальцы - с глухим стуком лук упал на обшитый полусгнившими досками пол.
- Теперь - нож! - потребовал тот же голос. Отрок повиновался, чувствуя, как чуть ослабло давившее на шею холодное злое железо.
- Руки за спину.
Что ж, пришлось исполнить и это. Дивьян не очень-то испугался - что с него взять грабителю? Правда, может, это был кто-то из тех, кто…
Он и не заметил, как исчез противный холодок около шеи. Убрав нож, ему проворно стянули за спиной руки.
- Можешь сесть, - разрешили.