Спустя полчаса. Немецкая слобода
- Все сделали?
- Да, ваша милость. Пылает так, что отсюда видать зарю.
- Вас не видели?
- Темень вон стоит какая. Кто же сможет разглядеть?
- А это еще что такое? - Удивленно спросил англичанин, услышав приближающийся топот немалого числа ног, плюс несколько лошадей и гавканье собак. - Говоришь, никто не видел? А? Пошли отсюда! Пошли! - Больше на публику начал кричать и махать руками перепуганный торговец.
Но было уже поздно.
Стрелки первого взвода потешной роты взяли восьмерку людей в окружение и чуть попридержали собак, которые безоговорочно показывали на них.
- Что здесь происходит?! - Наконец собрался с духом слегка перепуганный торговец.
- Представьтесь! - Игнорируя его вопрос, распорядился Петр, выезжая ближе на лошади.
- Джером Браун. Купец.
- Это твой дом?
- Да.
- Много ли там людей?
- Нет, ваша милость, - ответил англичанин, пока еще не понимая, кто перед ним. Он ведь Петра Алексеевича в лицо не знал. - Только жена, сын и трое слуг.
- Отменно. Нечего прохожих пугать. Продолжим беседу у тебя.
- Но кто вы?
- Связать и увести! - Опять игнорируя вопрос торговца, приказал Петр поручику, и отроки довольно быстро спеленали совершенно ошарашенную компанию: часть рассредоточилась и взяла оружие наизготовку, а остальные повязали татям руки в локтях. После чего увели.
- Государь, послать в Преображенское? - Спросил слегка встревоженный поручик. - Мало ли что можно ожидать от Немецкой слободы.
- Пошли. Пусть второй взвод идет сюда и берет под охрану здание. А потом пошли к уважаемым инородцам, дабы прибыли сюда как можно скорее.
- Есть!
- А я пока побеседую с нашим новым другом…
Допрос был быстрым и решительным. По крайней мере, Джером совершенно не ожидал от подростков такого и весьма быстро раскололся. Все‑таки методы экстренного допроса конца 21 века, когда удельная стоимость секунды возросла многократно, были очень эффективны. И хотя Петр знал их весьма и весьма скромно, больше наблюдая в прошлой жизни за работой профессионалов, но и этого хватило с лихвой.
Так что, когда к дому стали собираться уважаемые жители Немецкой слободы, все было не только уже давно покончено, но и бедный Джером смог получить медицинскую помощь, дабы не умереть раньше времени.
- Государь Петр Алексеевич! - Рявкнул поручик, отворяя дверь, откуда вышел юный царь, с закатанными по локти рукавами рубахи и жестким, холодным взглядом, казавшимся совершенно невероятным на лице одиннадцатилетнего мальчугана. Высокого. Смотрящего очень серьезно. Но все‑таки… ну и несколько капель крови, которыми он себя забрызгал при допросе.
- Доброй ночи, - произнес подросток, коротко кивнув. - Вывести. - Стрелки потешного полка спустя несколько секунд вытолкали из сеней Джерома Брауна. - Люди этого торговца были замечены за поджогом здания ткацкой мануфактуры, что я ставил в Преображенском. Не заметив преследования, они вывели нас к своему хозяину, который повинился и во всем признался.
По небольшой толпе, собравшейся перед домом, прошел легкий ропот возмущения, но Петр продолжил.
- Посему повелеваю все имущество Джерома Брауна с рассветом распродать промеж жителей слободы, включая товары, обязательства и прочее. На вырученные деньги надлежит возместить мне весь ущерб, причиненный этим горе–торговцем. Если денег не хватит, то все недостающее покроет слобода, пригревшая этого гада на своей груди в складчину. Ежели вырученных с продажи денег окажется более, то остаток пойдет в общую казну слободы на общественные нужды. И не затягивайте. Все торги закончить сегодня к ночи.
- А что делать с Брауном? - Поинтересовался круглолицый статный офицер с сильным английским акцентом.
- Представьтесь, - потребовал юный царь.
- Гордон, Патрик Гордон, Ваше Величество, - с вежливым поклоном сказал он. - Генерал–поручик.
- Генерал, по–хорошему, этого человека нужно казнить, ибо поднял руку на государево имущество. Но смерть слишком быстрая расплата, поэтому я полагаю, что оставить его в одном исподнем, вполне достойная награда за его проказу. Его же подельников я забираю с собой. Будут отрабатывать. Сами понимаете - от мертвых толку нет, одни убытки, а потом лишнюю кровь проливать негоже.
- А ну как он за старое возьмется?
- Надеюсь, у него хватит ума в будущем меня опасаться, - вежливо улыбнувшись, произнес Петр. После чего повернулся к Джерому и так на него зыркнул, что тот сжался как комок и попытался отпрянуть. Но потешные стрелки его удержали. - Ведь ты все понял?
- Да! Да! Ваше Величество! Все! Бес попутал!
- Хватит! - Прервал его оправдания Петр. - Как зовут того беса, что тебя попутал меня не интересует. Но я очень надеюсь, что все выводы сделали правильные. До вечера господа. - Произнес юный царь, вскочил на лошадь и в сопровождении дежурного звена отправился в Преображенское. А оба взвода занялись делом. Первый - конвоированием лихих людишек к месту отбывания наказания, а второй - охраной имущества Брауна от мародерства и расхищения.
Спустя двое суток. Москва. Кремль
Софья смотрела на испуганного и подавленного мужчину, что притащил ей Голицын, и пыталась понять, что ей со всем этим делать.
- Ты почто приказал сжечь мануфактуру брата моего? - Несколько рассеяно спросила царевна.
- Я приказал, - вместо Брауна ответил Василий.
- Зачем? - Искренне удивилась она.
- Поставив эту мануфактуру и запустив дело, он получит весьма немалые деньги, полностью отведя нашего человека от дел. Кроме того, мне хотелось проверить его. Врут слухи или нет.
- Проверил? - Недовольно буркнула Софья.
- Проверил, - кивнул Василий. - И, если честно, не верю тому, что услышал. Как он мог выследить этих мужичков ночью, тоже не пойму. Да так быстро. Не иначе у нас, где‑то лазутчик сидит Нарышкиных. Хотя… я ведь только с Джеромом это обсуждал. А ему на себя доносить не резон.
- Слобода выплатила Петру запрошенную им сумму?
- Да. Полностью.
- Много ли пришлось доплатить?
- Еще и осталось. Братец твой ведь назвал сумму только после того, как услышал - что выручили от продажи. Ровно две трети с того и взял.
- Хватит этого для восстановления мануфактуры?
- Я переговорил с купцами, так те говорят, что еще рублей сто сверху нужно накинуть, чтобы все покрыть.
- Вот как… - задумчиво произнесла Софья.
- Не очень хорошо у него со счетом, - усмехнулся Голицын.
- А, по–моему, прекрасно, - фыркнула раздраженно Софья и начала вышагивать, заламывая себе руки.
- Почему?
- Сам подумай. Ведь все на поверхности лежит. Вон, этого злодея отпустил, а ведь должен был голову снять. Да еще и тех воров повесить. Вместо этого их в холопы себе забрал, а треть имущества этого купчишки в подарок слободе поднес.
- Государыня, - подал голос Браун. - Помилуйте! Защитите! Я ведь волю боярина выполнял. За что же меня так? Да еще вот… - произнес он и показал следы членовредительства, оставшиеся после быстрого допроса.
- Кто это тебя так?
- Так известно кто, Петр Алексеевич.
- Сам?
- Своими руками меня мучал… а больше того меня пугало не страдания, но то, с каким видом он сие делал. Вид спокойный и невозмутимый, глаза холодные и жесткие. Когда же кровь на него брызгала, то даже не морщился. Словно не человека живого истязал, а с куклой неживой игрался.
- А не врешь?
- На Евангелии поклянусь! Ей–Богу так и было!
- Как тебе братик? Удивил? Это он в одиннадцать годков такое вытворяет. А что дальше будет?
- Так ты его проверял, не я.
- Вот так посреди ночи явиться и, не медля, дело разрешить в таком возрасте не каждый способен. Да и потешные его оказались совсем не воины, а под сыскные дела подготовлены. Вот и ответ на загадку, что мы уже год пытаемся разгадать. Оттого и отбор особый, да моих отроков вычислить догадался.
- Одиннадцать лет… - покачала головой Софья. - Ты рассказал моему брату, кто тебя нанял?
- Нет, Государыня. Да он и не спрашивал.
- А чего не спрашивал?
- Не могу знать.
- Хм… - снова заломив руку, произнесла царевна. - Василий, позаботься об этом деле.
- Так мне возместят ущерб? - Оживился Браун.
- Ступай. Государыня тебя не забудет, - ободрил его Голицын и выразительно посмотрел на царевну, которая кивнула с легким омерзением, глянув на Джерома. Более никто ни его самого, ни его семью не видел. В слободе же сказали, что добрые люди одарили англичанина деньгами на дорогу в Англию, куда он и отбыл вместе с семьей.
Глава 5
12 июля 1684 года. Немецкая слобода
- Рад тебя видеть! - С открытой улыбкой во все тридцать два зуба Франц Лефорт бросился обнимать Патрика Гордона, с которым сдружился в Киеве несколько лет назад. - Где ты пропадал?
- Ездил по делам в Варшаву.
- И Голицын отпустил? В прошлом году чуть не разжаловал…
- Так по его просьбе и ездил. Официальным посланником Англии в Московии меня не сделали, попеняв, что я уже состою на военной службе, а одновременно служить двум сторонам невозможно. Однако для дипломатических сношений меня используют и немало. Впрочем, о том мне болтать не следует. Ты‑то сам как поживаешь? Как дела в слободе?
- О! Здесь столько всего интересного произошло! Только о юном Питере и разговоров, да о его делах.
- Потехах? - По–доброму улыбнувшись, спросил Гордон.