* * *
Неудача - прекрасный повод для уныния. Если подвести итоги первых дней пребывания в этом мире - аж жуть берёт.
Во-первых, вода бывает только в течение примерно одного часа после рассвета. И запасти её решительно не в чем…
Во-вторых, крайне затруднительно до этой самой воды докопаться - выносить наверх грунт горстями - высшее проявление мазохизма.
В третьих, скудость диеты достаёт неимоверно. Есть вероятность, что с листьями в организм поступают витамины, а с зерном - углеводы. Если, кстати, зерновую кашицу подольше подержать во рту, медленно пережёвывая, то сил прибывает заметно больше и хватает их на более продолжительное время, но сам процесс приёма пищи сильно растягивается. Но и это не обеспечивает ни белковой компоненты питания, ни жиров. То есть - ему предстоит тощать и терять силы, превращаясь в задохлика.
В четвёртых - сейчас в этих краях, похоже, лето. Или зима - кто его разберёт? Но на смену ему обязательно придёт другой сезон. Или холодная зима, от которой некуда укрыться. Или испепеляющая жара, от которой тоже непонятно, куда деваться. В его распоряжении вообще нет ничего, кроме травы и камней.
И что в этом положении делать? По идее, надо бы хорошенько подумать, оценить имеющиеся возможности, составить план… да только, ничего кроме безысходности существующее положение вещей ему не сулит - всё плохо. Нечего тут думать - надо копать.
Копать колодец. Для этого необходимо его значительно расширить, оборудовав просторный промежуточный уступ, куда складывать вынутый грунт и камни на полдороге от дна к земной поверхности. А уж потом во вторую перекладку выкидывать накопанное окончательно.
Принялся за работу.
Глава 3. Колодец
Вскоре на дне раскопа почти перестали попадаться камни. Пошла сплошная глина. Она тоже не была особенно сырой или упругой, просто хорошо слежалась и требовала рыхления острой кромкой камня, только потом её можно было выгребать. Тут уже никаких камней не встречалось - пласт был однородным и плотным. К сожалению - не слишком влажным. Тем не менее Петя продолжал рыть и углубляться всё дальше и дальше - количество ступенек, через которые он перекладывал нарытое возросло сначала до двух, а там и до трёх.
Верхний участок ямы сильно расширялся кверху и имел в стенах ступени из неизвлечённых крупных камней. Таких, которые было лучше обойти - слишком крепко они держались в стене. Зато с глубины в полтора человеческих роста вниз вел относительно узкий лаз с углублениями в стенах - тут спускаться и подниматься приходилось враспор. Вынутая глина складывалась в одно и то же место, ровным слоем покрывая обширную площадку рядом с ямой с противоположной стороны от П-образного убежища. В этом месте изначально было очень неровно, беспокойно для ног, вот и заделывал заодно ямки, насыпал глину поверх торчащих камушков и утаптывал помаленьку.
Выпадающая по утрам роса увлажняла рыхлый грунт, отчего тот оседал и уплотнялся. Потихоньку возникла достаточно ровная площадка метра три в поперечнике. Как-то раз, вернувшись с утреннего водопоя напившимся до отвала и до скрипа умытым, Петруха обратил внимание на то, что камни в кладке стены убежища выглядят мокрыми. Вот тут и пришла к нему в голову такая долгожданная мысль…
* * *
Сначала он камнем утрамбовал всю глиняную площадку, придирчиво выровняв её, но кромки при этом оставил чуть выше остальной поверхности. А потом до самого вечера собирал по окрестностям камни и осторожно выкладывал не слишком плотную пирамиду, придирчиво следя только за её устойчивостью - это было не так уж трудно, если верхние элементы своими выпуклостями попадают в углубления на нижних, или в промежутки между ними. Получилось не настолько внушительно, как хотелось бы - полная высота образовалась лишь для примерно четверти имеющейся площади, но ямку с литр объёмом в нижней части подложки Петя предусмотрительно промял - место для сбора воды, которая должна выпасть из росы на его сооружение.
И с нетерпением стал ждать утра. Водопоя. Разумеется, сначала в самом быстром темпе напился и умылся традиционным способом, а уж потом двинулся к своей водосборной установке. Результат оказался слабеньким - глина бывшей площадки намокла значительно сильнее, чем обычно. Даже сделалась скользкой, но лужица на дне ямки даже и не подумала образоваться. Хотя, когда мазнул пальцем, убедился, что грязь там вполне жидкая.
Поглядев на эту огорчительную картину, Петя отправился "пастись" - в ближней окрестности он уже всё изучил, по большей части, на вкус. Так что сегодня тут искать было решительно нечего. Поэтому потопал к приличных размеров участку, расположенному примерно в километре. Вернувшись, заметил, как от его сооружения стремительно ретировалась мышь…
"Что она здесь забыла?" - подумал с недоумением. И, разумеется, подошёл посмотреть - на дне ямки явственно была вода, которую мальчик тут же выпил, осторожно втянув в себя губами. Чуть тепловатая - уже нагрелась. С привкусом глины - видимо, муть осела пока не до конца. По всему выходит - для сбора добытой влаги требуется больше времени, чем он ожидал. И совсем не помешает, если воды станет больше.
В следующие дни сбор камней и укладка их в пирамиду стали основным занятием. Терпеливые поиски, выкапывание погрузившихся в грунт обломков, чистка их пучком травы, переноска и установка на месте - несколько соток прилегающей территории пришлось терпеливо обработать таким образом. Постройка, между тем, прирастала медленно. Чем больше она становилась, тем незаметней делалась прибавка после целого дня трудов. Огорчало ещё и то обстоятельство, что количество воды, собиравшейся в ямке, от этого не делалось больше. Вернее, не настолько больше, насколько увеличивался размер устройства. Всего лишь несколько глотков к вечеру оставалось недопитыми. Чтобы она меньше нагревалась под лучами солнца и не слишком быстро испарялась, Петя прикрывал ямку плоским камушком.
Трудился он упорно, делая перерывы только для приёма пищи, для чего отлучался в сторону одного из заросших травой участков, где выискивал зёрнышки злаков, жевал листики, пробовал на вкус стебли и корешки. Потом часок-другой лежал в тени своего укрытия, занимаясь плетением из соломки, а к вечеру опять принимался ворочать камни. Возможность сделать глоток воды как только организм начинает испытывать потребность во влаге, воспринималась как великое удобство и искренне считалась великим шагом к обустройству на этой неприветливой территории.
Ноги, привыкшие к ходьбе босиком, теперь переносили Петю на любые расстояния и как будто сами выбирали места, куда ступить. Поэтому он без особого напряжения, в процессе поиска и приёма пищи, обошел ближайшие низины и нигде не отыскал ни озерца, ни родника, ни даже болотца. Встречавшиеся время от времени старые коровьи лепёшки вызывали недоумение: неужели эти крупные копытные довольствуются влагой, содержащейся в съеденных растениях. Как-то непривычно так полагать - скотина и водопой накрепко срослись в его представлениях, словно неразделимые части единого целого.
Чтобы расширить зону поиска, он соорудил из камней заметную издали пирамидку на самой верхней точке ближней к дому возвышенности - иначе был шанс промахнуться на пути назад, если отойдёт далеко. Окрестные долины походили друг на друга, словно близнецы - отличить их было трудно.
Расширение зоны поисков не дало результата - источника воды найти не удалось… Оставалось предположить, что, если и есть где ручей, то до него многие десятки километров в неизвестном направлении, но жвачные это место знают и способны, время от времени, домчаться дотуда. Кстати, само стадо он видел только один раз, причём издалека с одной из высоких точек.
* * *
На этот период выпал настоящий прорыв в плетении из соломки. Петя открыл для себя возможность расплющить соломинку между двумя камнями и высушить в виде ленточки. А, если потом её размочить, ещё раз сплющить и опять просушить, то получается достаточно гибкая полоска, охотно подчиняющаяся пальцам плетельщика.
Размачивал он эти заготовки на краях глиняного поддона рядом с водосборной пирамидой - по утрам они замечательно увлажнялись.
Еще нашел стебельки другого вида - которые сохраняли упругость и форму в том виде, в каком высыхали, хотя мокрыми почти не пружинили и даже в какой-то мере сгибались в нужных местах - оставалось лишь зафиксировать их такими для просушки, ограничив камушками. Первое удачное изделие, сработанное в этой технике, должно было стать сомбреро, но получилось островерхим колпаком с широкими полями. Не зная, как закрепить кромку головного убора, Петя потратил для этого всю ранее имевшуюся у него верёвку, раскрутив её, разобрав на пряди и свив новые, более тонкие шнурки, которыми и простегал края.
Вторая попытка прошла легче, да и замысел был проще - коническая чаша, в которую удобно было вытряхнуть зёрнышки из колосьев. Для оформления её кромки очень удачно придумал выплести по краю плоскую косицу, куда отлично спрятались концы каркасных соломин. Начиная с этого момента в технологиях изготовления нужных вещей из соломки произошёл настоящий прорыв - пелерина, закрывающая плечи и верхнюю часть торса, превосходно проиллюстрировала этот факт.