– А-а… Ваше… – императрица беспомощно оглянулась.
– Старец, – негромко подсказал Георгий.
– Скажите, Старец, – наконец справилась с волнением Алиса, – смогу ли я подарить Его Величеству наследника? И когда это будет?
– Зачем? – в голосе Старца лязгнул металл. – Его все равно убьют ребенком.
– Как?! – теперь уже Николай вскочил.
– Штыками. – Старец был невозмутим, но в его глазах императору почудилась тень насмешки. – Труп потом бросят в колодец.
Он положил руки на подлокотники кресла, и императорская чета вдруг почувствовала, как от неосознанного ужаса перехватывает дыхание.
– Впрочем, вас тоже убьют, Ники и Аликс, – грустно добавил Старец, – если вы не найдете в себе силы изменить ход событий. Это трудно, но возможно.
– Но как можем мы противиться Божьей воле? – с тоской спросил император. – И разве не все предопределено Им?
Повисло тяжелое молчание, Аликс с трудом удерживалась от обморока. Наконец гость снова заговорил:
– Или не дал нам Господь свободной воли? Всем Он в жизни посылает испытания. И никогда эти испытания не являются непосильными. Но и легкими они тоже не бывают. Подумайте об этом.
– Как? Как нам преодолеть грядущий ужас? – встрепенулась императрица.
– Только лишь неустанной заботой о благе России. И помните – это ваш крест, и больше ничей! Ваши родственники глупы и корыстны. Лишь он (жест в сторону Георгия) чист душой, за что и был исцелен. Помните – только вы и народ. Между вами никого нет. А народ голодает. Что вы сделали для облегчения этого? Там (жест куда-то вверх) уже переполняется чаша терпения. Вспомните об этом осенью. И когда смерть станет на пороге, не впадайте в грех отчаяния, а покайтесь и позовите меня. Я все сказал.
Старец встал, величавым жестом перекрестил императорскую чету и двинулся к двери, вместо которой снова сияла арка. За ним поспешило кресло.
В гараже я первым делом избавился от контактных линз, затем мысленно похвалил себя, что удержался от напутствия "и не ешьте на ночь немытых фруктов". Маша отсоединяла провода от аппаратуры. Сегодня никаких порталов уже не получится, но завтра – в Серпухов. А перед этим отрезать как минимум две трети от надоевшей мне длинной седой мочалки, изображавшей старцевкую бороду.
Ближе к к вечеру со мной связался Гоша – оказывается, все это время он толковал Николаю с Алисой то, что я им наплел за пять минут. На следущий раз он предложил после выступления Старца вручать зрителям если не си-ди, то хотя бы валик фонографа с записью концерта, будет меньше вопросов "а что он сказал потом?".
Как и было задумано, Гоша остался в Питере порешать накопившиеся вопросы, а мы с племянницей вернулись в Георгиевск. Там нас ждала новость, повергшая меня в ступор. Оказывается, за время нашего отсутствия произошло сразу и первое в России летное происшествие, и первое ДТП. Вы, наверное, уже догадались – самолет столкнулся с автомобилем. В принципе дело житейское, но ведь автомобиль в России был всего один! Самолетов было три, но два из них без меня никто не трогал. Хорошо еще, что мы подводных лодок не строим, мрачно подумал я и пошел разбираться. Меня, собственно, интересовало – кто начудил?
Как только появился первый (и пока единственный) учебный самолет, была образована летная школа. Курсантов я набрал восемь – два пехотных поручика, два казачьих хорунжих, два рядовых казака и два казачонка, чьи-то младшие братья. Из них право летать самостоятельно пока заработали один казачонок и один поручик. На моем же квадре вообще никто не должен был ездить!
Быстро выяснилось, что причина была насквозь стандартной – два поручика нажрались, после чего тот, что уже имел право летать, решил покатать по небу того, кто еще не имел. Хорошо хоть на квадре никто не ехал, его просто выкатили из сарая, чтоб там прибраться. В результате у квадра погнут руль, самолету нужно несколько дней на ремонт, оба урода невредимы. Да, пора писать уставы. Но до этого я собрал личный состав и, стараясь применять как можно меньше цензурных выражений, сообщил, что появление в пьяном виде на аэродроме с дальнейшей службой в авиации несовместимо. И что только на первый раз конкретно у этих двух козлов есть выбор – либо на полгода в аэродромную команду, тряпками оттирать плоскости от касторки, либо собирать манатки куда-нибудь в Кушку. Что интересно, оба выбрали тряпки. Флаг вам в руки, напутстовал я их и пошел разбираться с молодой сменой. Имелась в виду не Маша, а два студента, присланных Жуковским, Миронов и Гольденберг.
Когда я зашел, в комнате, громко именуемой КБ, шла ругань. Я присмотрелся и прислушался. Оказывается, Саша Миронов изобрел тандем, причем бипланный и симметричный – мотор спереди, мотор сзади и два раза по два крыла посередине. Корней же Гольденберг сомневался в летных качествах этого тянитолкая и предлагал мультиплан, только вот он еще не определился, сколько надо крыльев друг над другом, четыре или сразу шесть. Ладно, пусть еще потренируются в изобретательстве, а через некоторое время можно будет начать потихоньку направлять их порывы в нужную сторону.
Спустя неделю вернулся из Питера Гоша. Вскоре он рассказывал мне о результатах своих бесед с Николаем.
– Ты знашь, он действительно решил следовать нашим установкам. Затребовал материалы по голодающим губерниям. Сам наткнулся на письма какого-то мелкого чиновника, возмущавшегося царившими там беспорядком и казнокрадством…
– И что? – заинтересовался я.
– Вызвал того чиновника к себе. Долго беседовал, записал основные факты, – с гордостью за одумавшегося брата продолжал Гоша, – а потом дал дал ему секретные полномочия и отправил с инспекцией по России.
– Ой, ё… – схватился за голову я. – Ну что же он за дурак такой, даже отговорить не удалось?
– То есть как это отговорить? Зачем?!
– Ага, значит там был не один дурак, а… больше. Ну сам посуди, проверять – это уметь надо! И соответствующий склад характера. А мелкого чиновника мгновенно купят на корню, или даже не покупая просто так ему лапши на уши навешают. Ладно, а с теми фактами, что ваш инициативец сообщил, с ними как?
– Назначено расследование.
– Кому поручено? Гоша заглянул в блокнот.
– Полковнику фон Вендриху.
– Интересно, что за кадр, надо будет дома в инете посмотреть… Что-нибудь еще занятное было?
– Витте проявил внимание к моей особе.
– А именно?
– Ты знашь, – смутился Гоша, – такое впечатление, что ему просто не с кем было поболтать. Совершенно ни о чем существенном он не спрашивал.
– Да-а, надо бы тебе диктофон подарить… Более чем уверен, что Сергей Юльевич выяснил все, что хотел, и чуток сверх того. Диктофон… слушай, а заведи-ка ты себе личного секретаря. Такого пройдоху, чтоб влезть куда надо без вазелина он с пеленок умел. Вот только где взять? Может, среди твоих казацких писарей найдется?
– Я и сам начинал думать об этом, – признался Гоша. – Так что поищу.
Наша неспешная беседа была прервана воем самолетного мотора над самой крышей, быстро сменившимся треском разваливающегося аэроплана. Еще один учебный полет прошел не совсем безукоризненно.
– Похоже, мне надо отлучиться недадолго, – вздохнул я. – Да и ты бы со мной сходил, не помешает. Ну, если опять по пьяни… Где там Маша? И пусть маузер захватит.
В этот раз я оказался неправ – пьянкой тут и не пахло, совсем даже наоборот. Во время очередного полета казачонку Мишке в руль высоты угодила какя-то летающая тварь с перьями. Деревяшку вывернуло под неестественным углом и заклинило, а паренек, работая только газом и немного элеронами, ухитрился дотянуть до аэродрома и сесть, сохранив и себя, и самолет – разбитое в хлам шасси в такой ситуации не считается. Так что маузер тут не нужен… хотя Гоша так не считал. Запрыгнув на мой квадр, он помчался к своей резиденции и через пять минут прикатил обратно.
– Авиатор Полозов! – торжественно обратился он к казачонку. – За мужество и умение при выполнении полетов присваиваю вам внеочередное звание "ефрейтор" и награждаю именным оружием! И протянул ему деревянную кобуру с творением немецких оружейников.
– Рад стараться, ваше высочество! – радостно вякнул новоиспеченный шнурок.
– Это самое, – удивился я, – когда это мои звания утвердили?
– Никто твои клоунские чины не утверждал, – ехидно ответило его высочество, – поэтому-то я и могу их присваивать пятнадцатилетнему парню. Подрастет – видно будет.
Чуть позже мы с Гошей продолжили наш разговор.
– Еще я говорил с Ники про Дальний Восток, – сказал он. – И я надеюсь, мне удалось убедить его, что обострять отношения с Японией ни к чему.
– Оно, конечно, хорошо бы, – хмыкнул я, – но делать выводы пока рано. Кстати, насчет Японии. Про Цусиму и прочее ты, я видел, читал. Наверняка уже мысли появились о модернизации наших кораблей.
– Конечно, я только пока еще не придумал, как это пробить. Дядя Алексей – фигура та еще.
– А зачем? Зачем тебе вообще броненосцы? Англичанам они нужны для для демонстрации присутствия в колониях, для обеспечения безопасности морской торговли, ну и для борьбы с такими же у противника. А нам – только последнее!
– И что?
– Представь себе рыцаря. Здоровенный мужичище, весь в железе, копье с телеграфный столб и коняка а-ля слон. Чтоб его победить, нужен либо один еще здоровее и железнее, либо два таких как он. Или просто выставить против него арбалетчика. Если арбалет хороший, рыцаря можно сразу отпевать. И стоит этот арбалет в двадцать раз дешевле одних доспехов, а там ведь еще лошадь, оружие, да и сам рыцарь вещь недешевая. Это я к тому, что принцип "подобное – подобным" в военном деле работает далеко не всегда.