- Ну вот, - в разочаровании перекатывается на другой бок Виктор, - всю охоту разрушила.
- Ты что, хотел убить этих беззащитных животных?
- Это вкуснее, чем кузнечики! - пытаясь её образумить, произносит Виктор.
- Так лучше я насекомых буду кушать, чем видеть, как ты убиваешь этих животных! - в сердцах восклицает Нина и добавляет, прищурив светлые глаза, - я даже не предполагала, что ты такой жестокий.
Взрыв негодования бурей проносится в груди мужчины, он хочет назвать её дурой, но осекается под льдистым взглядом прелестной женщины и мямлит:- Ты не права, Нина.
- Может быть, - соглашается она, - но ты лучше рыбы налови.
Она подходит к Виктору, присаживается рядом:- Ты прости меня, глупую дуру, но я ещё не готова к такому.
- Ладно, проехали, - Виктор отшвыривает в сторону острый камень. - Но такого шанса может и не быть.
- Я знаю, - Нина целует его в шею. - А почему ты доску вытащил? - она видит плотную повязку на его ноге.
- Перелома нет, - счастливо улыбается Виктор, - обычный вывих.
- Здорово! - светится от счастья Нина. - Ой, касатки! - с восторгом замечает она резвящихся мощных животных.
- Они только что пообедали… котиком, - с насмешкой говорит мужчина.
- Хорошо, что я не видела, - серьёзно произносит молодая женщина.
На это раз их словно наказывают свыше, до самого вечера, ни одной даже слабой поклёвки, сколько уже наживок перепробовали, толку никакого. Нина сидит мрачная и старается не смотреть в глаза Виктору, а есть уже хочется, но мужчина, ни жестом, ни взглядом не показывает, что на неё рассержен.
- Завтра наловим кузнечиков, - едва не всхлипывает Нина.
- С огнём нужно что-то придумать, - хмурится Виктор, - те же кузнечики, обжаренные в углях… говорят… деликатес.
- Я уже их хочу, - облизывается женщина.
- А мясо морского котика… прости, - видя, как мгновенно грустнеет лицо Нины, спешит извиниться Виктор за вырвавшееся бестактное напоминание.
Эта ночь на удивление тёплая, радость для Нины, но Виктор почему-то хмур. Они долго сидят у моря, предполагая, что кто-то всё же клюнет на наживку, но рыбы нет, словно всё вымерло. Вскоре из-за молчаливых сопок выплывает месяц, и звёзды зажглись необычно ярким светом. В мире без городов ничто не может с ними соперничать - они единственные, что даёт свет.
- Вот бы зажигалка, какая завалялась, костерок бы… я так любила в походы ходить, - Нина жмётся Виктору, на плечи накинута грубая шинель, в глазах мечтательное выражение.
- Теперь мы в походе навсегда, - глубокомысленно изрекает Виктор.
- Послушай, неужели нельзя огонь зажечь? Я от бывалых походников слышала, что это элементарно.
- Жаль, что их нет рядом, - хмыкает мужчина.
- Ну, там, палочку потереть, - без особого энтузиазма предлагает Нина.
- Ага, особенно если все они влажные и трухлявые. Необходимо что-то жёсткое, лучше бамбук, или, на худой конец, дуб, бук или что-то подобное. Я уже обдумывал все эти варианты.
- А искру из камня вышибить?
- Всюду известняк, он искры не даёт, кремний или гранит… что-то в этом роде нужно.
- А ты знаешь, я где-то читала… какой-то автор… забыла, как его звать, но это не важно, один из его героев с помощью стёкол из-под часов… глиной как-то закрепил их между собой, воды внутрь залил, и получилось увеличительное стекло, и потом всё так просто поджигал.
- Это, Жюль Верн, - улыбается Виктор, - Таинственный остров.
- Да, точно, Жюль Верн, я в детстве его читала!
- А у нас нет часов, нет очков, нет стёкол, а глину здесь не найти.
- Было бы увеличительное стекло… эх! А нельзя его как-то сделать, что-нибудь отшлифовать.
- Что именно? - с иронией улыбается мужчина.
- Ну, не знаю? Лед, например!
- Лед?
- Ах да, конечно, где его найдёшь, зимы ждать надо, - пожимает плечами женщина.
- Здесь есть ледяная пещера… я, даже знаю, как к ней пройти… и это сравнительно недалеко отсюда, а спуск совсем простой, - Виктор даже привстал в возбуждении. - Там есть ледяное озеро и лёд там небывалой чистоты, вероятно даже чище самого чистого стекла. А ведь линзу из него можно приготовить. Ты чудо, Нина! - от переизбытка чувств он её крепко обнимает. Она морщится от боли, но счастливо улыбается:- Хочется прямо сейчас идти, - говорит она. - А как же ты его шлифовать будешь, у нас нет абразивов, всяких паст? - беспокоится она.
- Руками, теплом рук, - смеётся Виктор, он уже определённо знает, огонь они добудут.
Такое ощущение, что они перешли на следующий уровень в некой компьютерной игре под названием - жизнь. От перевозбуждения они долго не могут заснуть, разговаривают, но по молчаливому согласию, о прошлом старательно говорить избегают, эта тема под запретом. Они строят планы на будущее, очень хочется построить настоящий дом, а ночь тёплая, так хорошо сидеть, Нина прижалась крепкому мужскому плечу, так и заснула.
Виктор спал не более двух часов, он осторожно отодвигает от себя Нину, подкладывает под её голову свёрнутую тряпку, а сам ковыляет к морю, радуясь, что уже может наступать на больную ногу.
Рассвет окрашивает море в нежные пастельные тона, в ближайших кустах просыпаются птицы, но ещё не поют, лишь прыгают с ветки на ветку. Совсем близко от берега проплывают касатки, вероятно, выслеживают морских котиков. Виктор внимательно осматривает берег, но ластоногих животных не видит. Сейчас бы он не стал идти на поводу у женщины и не задумываясь, пошёл бы на охоту. Он меняет протухшую на крючке наживку, делает заброс, некоторое время сидит, в надежде на поклёвку, но чуда не происходит. Тогда он, со вздохом поднимается, идёт ловить кузнечиков, но и здесь его ждёт неприятный сюрприз, ночь была тёплой и эти твари скачут как лошади по полю боя, с больной ногой он не смог поймать, ни одного. Виктор вновь возвращается в свой лагерь, вытаскивает снасть, обновляет наживку, без надежды на успех закидывает, сидит, грустно склонив голову.
- Как там с кузнечиками? - подходит к нему Нина. Она сладко зевает, ёжится от утренней прохлады, но бесстрашно зачерпывает ледяную морскую воду и умывает лицо.
- С кузнечиками полный облом, - неохотно отвечает Виктор.
- Что так? - испытующе смотрит на него Нина.
- Тепло. Они только по холоду едва ползают.
- Жаль, кушать хочется. Ты тут полови рыбку, а я пройдусь вдоль берега, может, что найду.
- Пройдись, - с непонятным безразличием говорит Виктор.
- Да всё будет нормально! - Нина неожиданно треплет его за волосы, она чётко улавливает его состояние, и оно ей не нравится.
Виктор погружается в свои тяжёлые размышления, а она, смешная в солдатской шинели, легко бредёт вдоль берега.
Как странно, но Нина впервые замечает окружающую красоту: суровые скалы прикрыты голубым туманом, зеленеют рощи из кустарниковых деревьев, в долинах пламенеют шапки горных пионов и восхищают своей красотой эдельвейсы. Клубящийся туман, поглощая скалы, словно втекает в долину, делая её загадочной и таинственной.
- А ведь это тучи! - восклицает женщина и понимает, как высоко вознёсся весь мир, почти к самому небу, даже дух захватывает.
Затем она смотрит в море и её ужасает огромные просторы. Ни одного корабля, ни дымка на горизонте, лишь касатки крутятся у самого берега. Им хорошо, сколько воды! Но что это? Нина видит на берегу блестящее чёрное тело и белые пятна по бокам. Она срывается в бег и останавливается как вкопанная. На отмели завяз детёныш касатки, вероятно, его учили охотиться на морских котиков, но он не рассчитал силы. Жалость затуманила глаза женщине, но его сменяет жёсткое выражение, Нина, не узнавая себя, смотрит на детёныша касатки как на будущую жертву. Совсем рядом виднеется огромный плавник, касатка-мать, пытается вызволить своего детёныша из смертельной западни, подрывая каменистую землю плавниками.
Спотыкаясь о камни, Нина бредёт в свой лагерь, на душе пусто и гадко, но она всё для себя решила, мир жесток - необходимо выжить любой ценой.
- Виктор, - глухо говорит она, - на отмели завяз детёныш касатки.
Мужчина долго смотрит на неё, затем кивает:- Будь здесь, туда не ходи… я всё сделаю как надо.
Он уходит, а Нина заходится в рыданиях, затем заползает под лодку и затихает, словно в оцепенении.
Виктор быстро находит то место, где на отмели лежит беспомощный детёныш, волны нет и нет никаких шансов, что его смоет на глубину, а касатка-мать не в состоянии сделать подкоп, это не мелкая галька, здесь крупные камни.
Спрятав жалость глубоко в подсознание, мужчина находит острый обломок камня. Он мечтает убить детёныша с первого раза, но Виктор понимает - не получится. Придётся бесчисленное количество раз наносить удары по истекающему кровью телу, прежде, чем тот умрёт.
Виктор заходит в воду, стараясь не смотреть в глаза малышу, который даже в таком возрасте - огромен. Касатка-мать приподнимает лобастую голову и в упор смотрит на человека, словно хочет его запомнить, и страшен её взгляд. Взгляды, человека и морского зверя встречаются, Виктора бьёт озноб, но не от страха перед морским чудовищем, а от того, что на глазах матери он будет убивать детёныша.
Мужчина шагнул, крепко сжимая обломок камня, касатка-мать ткнулась в берег, но она слишком велика, чтобы выброситься на берег и заслонить телом своего малыша. Детёныш чувствует приближение человека, но его вес не позволяет ему отпрянуть, увернуться и он ждёт со странной отрешённостью.
- Ты всё равно умрёшь под палящим Солнцем, - обращается Виктор к детёнышу, но всё равно не находит для себя оправдания.