- Что "забыла"? - смущенно прищурился Ник, подтягивая струны.
- Как давно ты держал сей инструмент в последний раз. Хотя...
- Угу. На твой день рождения... У фонтана.
- Точно... Тогда, знаешь что? - тряхнула я растрепанной головой.
- Что?
- Давай и ту самую.
- Точно?
- Ага.
- Даю... Сейчас, - и пробно проведя пальцами поперек струн, тихо начал. -
Мы все летим сквозь мглу и пепел...
На огонек свечи родной.
То скалит зубы рок, то весел
Маня наградой за собой.
И кружат равнодушно звезды,
Даря тщеславные мечты.
Так перепутать свет их просто
С той свечкой, что зажгла мне ты.
И я летел, друзей теряя
В круженьи звезд и в пасти тьмы.
Лишь как заклятье повторяя:
"Меня здесь нет. Есть только мы".
Так распахни мне дверь, родная,
Когда я рухну у крыльца.
Твой огонек, костром пылая,
Согрел мне сердце до конца...
Согрел мне сердце...
- Ник, а он что, умер?
На этот удивленный голосок Вари, кажется, отмерли все, присевшие вокруг огня.
- Почему? - вскинула я глаза.
- Так ясно же в конце: рухнул и... всё.
- И ничего не ясно, - развернулась я к Нику.
И что странно: песня эта, одна из самых любимых у прокуратских кадетов, всегда пелась совсем не так. С юношеской бравадой и зло. А тут...
- Он не умер, Варя, - глухо произнес Ник. - Просто, устал.
- Или сильно поранили, - почесал курносый нос Арчи... или Барни. - Папа?
- Что, сынок?
- Я рыцарем стану. Как дядя Николас.
- И я.
- О-ох, - пришлепнула руку к груди их мать. - Тогда сразу и меня туда... запишите. Вместо грифона.
- Ага. А я, Жужа, в свое время хотела к ним в курятник устроиться. На полном серьёзе, - шмыгнула носом моя мама.
- Ну, знаете ли? - поднялась я с подстилки. - Знаете ли...
- Любимая?
- Что, Ник?
- А ведь ты еще у нас не выступала.
- О-о, я только с лекцией по демонологии.
- Ну уж, избавьте! - подскочила следом тетя Жужа. - Тогда мои пупсы точно к вам в Прокурат сразу сейчас... Теофил? Людвиг? Ник? Дамы?
- Да?
- Что, Жужа?
- А давайте ко собираться назад. Пусть плыть теперь по течению, но, завтра - большой праздник и надо успеть перед ним выспаться хорошенько. Все со мной согласны?..
В общем-то, возражений не последовало (а кто их детский писк в общем согласном гуле разобрал?)...
Вот "выспаться хорошенько" мне почему-то не удалось - Варвара стребовала свой ежедневный долг по сказке в уши, а других охотников ей вещать не нашлось. Все жутко заняты или вовремя попрятались по своим тихим комнатам. Лично я сейчас из приоткрытого в ночь окна слышала лишь два голоса: Ника и дяди Теофила. И о чем они там, на балконе говорят? Стоя между текущей в темную даль рекой и высокой луной, освещающей теперь каждый листик в саду. Каждую травинку. А как они, наверное, сейчас пахнут... эти травинки... Лунной росой...
- Агата, и чем там дело то кончилось?
- Что? - с трудом оторвала я взгляд он луны в окне. - У кого?
- О-о, - высунув из-под одеяла руку, поскребло дитё лоб. - У этого Марка с Валентиной? Они поженились?
- А-а... Нет.
- А почему?
- Да, потому что Валентина его не любила. И он ей вообще нужен был только для того, чтоб своего настоящего любимого покарать.
- Чем "покарать"? - округлила Варя глаза.
- Ревностью, чувством безвозвратной потери. Чтоб он все это осознал. А когда он осознал и покаялся, вернулась к нему, - скоро сократила я половину классической новеллы до "цензурной детской версии".
- Какая она... коварная, - протянула со своей подушки Варвара. - Эта Валентина, она такая коварная и... слово забыла. Его тетя Нинон тете Гортензии говорила про одну даму из Гусельниц. Такую же.
- Ох, Варвара, много ты знаешь для своих восьми лет. И много слышишь. И вообще, спать давно пора, а то завтра на каруселях будешь носом клевать и из кресла улетишь. Приятных снов, - быстро склонилась я над ней и чмокнула в щеку.
- Не улечу, - лишь услышала уже у двери. А потом еще вдогонку. - Агата?
- Что, мотылек? - обернулась я.
- Ты пахнешь как-то... странно.
- Не вкусно?
- Нет, - подпрыгнула на локте Варя. - Просто странно.
- Ага, - приложила я лоб к косяку. - Луной, наверное... Спи давай. - и выйдя в темный коридор, прикрыла за собой дверь...
Ник в нашу с ним угловую комнатку до сих пор не вернулся. И я, скинув на стул платье, в одиночестве занырнула в кровать. Буду ждать... И думать. Хоть нечем, но, почему-то все равно думалось... "Коварная Валентина"... И еще одно слово. Представляю, какое. "Забыла" она его. Маленькая прохиндейка... "Коварная Валентина, "орудие мести" Марк и вероломный возлюбленный". И совсем уж некстати, вдруг, вспомнилась моя собственная, восьмилетней давности жизнь. Кому я тогда и что пыталась "доказать"?.. Вероятно, себе самой. Что смогу. Смогу забыть, смогу жить. Смогу... превозмочь смогу. Боль, стыд, раздирающую на части тоску... Сильные руки... Требовательные, ловкие. "Чего ты так боишься?". За тонкой перегородкой стены гуляет Святочный маскарад. А с другой стороны - я и он. Мой первый в постели мужчина... "Чего ты так боишься?.. Ты похожа на воробушка". Чего я боюсь? Пожалуй, лишь того, что все брошу и сбегу. От стыда, от тоски. Но, от себя не убежишь. "Вы только маску... маску свою не снимайте. Мне так легче". И мужское горячее дыхание мне в затылок: "Хорошо, мой воробушек... Хорошо"...
- О-о... Да что же это? - и рывком отбросив одеяло, села...
Во всем виновата луна... Она одна... Мой первый мужчина... А у Ника первой женщиной стала Ксю... Как мы с ней тогда после свадьбы "поговорили". И встретились (это - судьба) опять в учебном корпусе Прокурата. Любовь у них с госпожой Лэшок, что ли?
- Здравствуй, Ксения.
- Здравствуй, Агата, - и глаза в глаза, не отводя. К чему теперь игры в цивилизованную дипломатию?
- А мы к тебе завтра на прием собирались. Всей семьей. И деньги занести.
- За что? - выгнула она бровь.
- За подарок к нашей с Ником свадьбе. Шкатулку с зеркальным дном и одиноким лебедем.
- А-а. Не стоит. Это ведь - подарок. И, знаешь, что?
- Что?
- Я вам счастья желаю.
- Мы это уже поняли. А я тебе желаю резко поумнеть. Иначе не видать тебе своего собственного счастья.
- Это - угроза? - прищурилась Ксю.
- Нет. В отличие от тебя, пожелание искреннее, потому что "угроза" моя до сих пор в силе. Я о ней не забыла. Да и ты не забывай. А теперь, надеюсь, прощай, - и, обогнув замершую Ксю, двинула дальше по коридору. Потом, все ж, тормознула, сунув руку в кармашек пальто. - Чуть не забыла! Лови! - Ксения машинально вскинула руку. И через секунду разжала стиснутые пальцы. - Надеюсь, за твою шкатулку меденя хватит. Теперь вот точно, прощай!..
Ник, ну где же ты ходишь?! Звучно вдохнула носом и упала обратно на подушки. Потом повернулась на бок, вернувшись пульсирующими мыслями в реальность. И они потекли неизбежно плавно. Как волны на Шалбе. Обволакивая собой... "Агата, я лечу!"... "Я рыцарем стану. Как дядя Николас"... "Ты пахнешь как-то... странно". "Луной, наверное"... И уже на грани яви и сна:
- Агата, ты... спишь?.. Любимая?
- У-у.
- А я... задержался. Извини.
- Иди ко мне... - его родное сопение совсем рядом. Устраивается по удобней... Я решила ускорить процесс, уронив сверху свою отяжелевшую руку. - Ты знаешь?
- Что? - замер Ник, обхватив меня своей.
- Ты... мой самый... самый последний мужчина.
- Угу... Это, по моральным качествам? - хмыкнул Ник в мое ухо.
- Нет. По ста-тис-тическим данным... Давай спать. Уже поздно.
- А-а... Ну, давай... Спокойной ночи...
- У-у...
___________________________________________
1 - После Королевского Указа о запрете азартных игр и игорных домов, все карточные игры были строго классифицированы на попавшие под него и разрешенные. Данная игра, основанная не на банальном везении (азарте), а стратегическом расчете, была включена во второй список. Хотя именовалась до Указа "Прульником". Впрочем, и новое название целиком отражало ее смысл, сводившийся к древней фразе "Или Цезарь, или ничто" (в данном случае обозначение "Цезарь" выступало синонимом слову "Король"). Каждая карта в "Игре на Цезаря" имела свою "стоимость" в очках, а смысл игры сводился к тому, чтоб скинуть карты первым и набрать наименьшую сумму за оставшиеся на руках. Становился же "Цезарем" тот, у кого после общего суммирования очков получалось "101" - весь его счет обнулялся.
ГЛАВА 2
Праздник Святого Рока в Либряне пах свежим хлебом, молодой горячей сталью, мягкой глиной, едким мочалом из пеньки...
- Агата, карусели вон там! Пошли!
Да много чем еще он пах. Этот день самого важного покровителя тружеников лавок и мастерских. Кстати, и душистыми масляными отдушками тоже... М-м...
- Агата! Я же говорю: они там!
Ну конечно, как Варе утерпеть, когда предел мечтаний, расписные громоздкие карусели, уже вовсю кружили своими креслами на веревках и обдавали запруженную народом поляну детскими визгами восторга. К тому ж, сидело дитё сейчас на плечах у Ника - выгодная для обзора диспозиция.
- Да иду я!.. Вы и туда, в кресло, на пару водрузитесь?