- Да мало ли бобылей? Мне всякий рад будет! Взять того же Тимофея Игнатьича - чем не жених? - спросила нарушительница вековечных устоев. - И крепок, и деловит!
- Так ведь свах гоняет!
- Потому и гоняет, что путной девки все никак ему не подберут. А я ему как раз под пару! И ростом вровень, и работящая, и беспорядка не терплю.
- Это - да, это - да, - согласилась кума. - А коли откажет?
- Коли откажет? А вон у нас еще Евсей Карпович есть…
- Ну, этот и подавно тебя на порог не пустит! - развеселилась Степанида Прокопьевна. - Гордости у него - мерять не перемерять!
И чуть было не проболталась тут Матрена Даниловна, да роток себе ладошкой прихлопнула. Пускал, пускал ее на порог своенравный домовой Евсей Карпович, да только встречались они тайно, чтобы шума и склоки не вышло.
- Да и в соседних домах вон домовые обитают. Со свахой сговорюсь - найдет мне молодца! - ловко увела разговор в сторону от тайного своего избранника Матрена Даниловна. - А теперь, кума, давай о гостьюшке нашей позаботимся. Что есть в печи - все на стол мечи!
В хозяйской микроволновой печке ничего лишнего не водилось - что состряпают, тут же и съедят, и очень домовая бабушка Степанида Прокопьевна этим была недовольна. Ведь в доме что главное? Печь. Большая толстая печь. Она всех прокормит - и хозяев, и домовых. Домовые тоже ведь горяченького хотят, особенно зимой. А тут - стоит на полке короб с окошком, в него и порядочного пирога не запихаешь…
Но всякая домовая бабушка имеет свои припасы и ловкие ходы к хозяйским закромам. Иная наловчится даже холодильник открывать. А есть такие замечательные стряпухи, что из сухого собачьего или кошачьего корма лакомства мастерят - пальчики оближешь. Словом, приспособились. Вот и Степанида Прокопьевна тоже - зная, что молодая хозяйка может и совсем хорошую еду в мусорное ведро покидать, каждое утро спозаранку крышку сдвигает и смотрит. Тем более, что мусор теперь не прежний - не помои и не очистки, а блестящие упаковочки. Иногда прямо жалость берет - плюшка с вареньем ненадкусанная и зачерстветь не успела, а ее - в ведро! Такую плюшку, понятное дело, Степанида Прокопьевна добывает и семейству праздник устраивает.
Деревенскую домовиху она постаралась угостить достойно - с гордостью за свою припасливость и с поучением: коли в городе останешься, смотри, чтобы и у тебя было не хуже. Выставила на перевернутую банку из-под новогодних карамелек, покрытую цветастой бумажной салфеточкой, и печенье, и чипсы, и сухой колбасы три кружка, а потом еще горячего спроворила. То есть, не совсем горячего, но все-таки! Научившись включать электрочайник, Степанида Прокопьевна заливала кипятком овсяные хлопья, добавляла маслица, а то и варенья, получалось - всему дому на зависть.
Пока ели да нахваливали, пришел кум Ферапонт Киприанович с подбитым глазом.
- Ну и каша из-за вас, деревенских, заварилась, - сказал он неодобрительно.
И, когда супруга налепила ему на глаз примочку, рассказал: решено послать кого-нибудь из молодых посмотреть, что это за вихри такие.
- А ну как приподнимет да шлепнет? - испугалась Матрена Даниловна.
Самые что ни есть молодые как раз в ее хозяйстве и жили: подручные Якушка с Акимкой.
- Ну, стало быть, шлепнет… - Ферапонт Киприанович был несказанно хмур, и бабы решили к нему более не приставать. Тем более - нужно было обустраивать гостью с маленьким.
Решили поселить ее в богатой, но не имеющей своего домового квартире Курдюмовых. Если по уму - то Курдюмовым следовало самим искать себе домового, зазывать старым дедовским способом - печь ему пирог и класть тот пирог на ночь у печки в гнездо из еловых веток. С другой стороны, так зазывают толкового домового дедушку, а не малоопытную бабу-домовиху. В общем, решили обойтись без церемоний.
Тем более, что Степанида Прокопьевна спешила разнести по кумушкам сногсшибательную новость - о том, что кума Матрена Даниловна додумалась мужа бросать. До сих пор такое лишь по телевизору видали. А теперь и наяву приключилось!
* * *
А Евсей Карпович знать не знал, ведать не ведал, что любезная подруженька такое брякнула. У него, кстати, другая забота объявилась - Якушку с Акимкой в разведку снаряжать.
Он на сходке заявил во всеуслышанье, что с этими вихрями нужно разобраться. Ему и навесили эту заботушку.
- У дедушки Тимофея Игнатьича веревок возьмите, он их много припас. Узлы вязать научитесь. Потом заплечные мешки себе спроворьте, - перечислял задания Евсей Карпович, а Акимка с Якушкой ошалело слушали.
- Еще бы больших платков достать, этих, носовых, клетчатых.
- На что, Евсей Карпович? - осмелился спросить Якушка.
- Объясню.
- А с узлами как быть? У нас в доме их никто, поди, и не умеет вязать! А только развязывать!
Евсей Карпович задумался, а потом вылез из-за кресла, где давал наставления младшим, и вскарабкался на книжный стеллаж. Лепясь вдоль самого края полки и скособочив голову, он двинулся от одного книжного корешка к другому. Наконец нашел искомое, вскарабкался повыше и спихнул книжку вниз. Она шлепнулась и раскрылась на самом нужном месте - на рисунках узлов.
- Будете учиться, - весомо произнес он.
- Да на что нам?! - взмолились подручные Лукьяна Пафнутьевича. - Нешто вихорь веревками вязать?!
- Пригодится. Вот шнурок, пробуйте. А я еще тут поброжу… - приказал сверху Евсей Карпович.
Как многие одинокие домовые, был он нравом упрям и с причудами. Иные домовые вон книжки читают, иные даже песни поют, а этот норовил что-то этакое смастерить. Идеи же искал и находил в имуществе своего хозяина, Дениски.
Собственно, считать Дениску хозяином он и не должен был - парень не купил, а лишь снимал однокомнатную квартиру. Сам он был из глубинки, из городишки, где половина мужиков спилась, а вторая - разбежалась. Дениска спиваться не пожелал, а поехал учиться на юриста. Нашел и работу - дежурил охранником, сутки через трое. Жил скудновато, но ни у кого на шее не сидел и у родителей денег не просил. Евсей Карпович, прибывший в новый дом с совсем иными хозяевами, высмотрел Дениску, одобрил его независимость - да и перебежал к парню со всем имуществом.
Они ужились неплохо. Когда Дениска сильно простудился - Евсей Карпович с Матреной Даниловной его таблетками и клюквенным морсом отпаивали. А Дениска, познакомившись однажды со своим домовым при незаурядных обстоятельствах, заботился о том, чтобы Евсей Карпович был сыт и имел развлечения. Обнаруживая на полу книги, не сердился - понимал, что не озорство, а умственный труд тому виной. И даже принес как-то радиоприемник с сигаретную коробку величиной - побаловал Евсея Карповича диковинкой.
Нужной книги домовой не сыскал, а сел, свесив лапы, на полке и задумался. Перед его внутренним взором возникали картинки, где-то подсмотренные, и вдруг он хлопнул себя по лбу. Компьютер!
Он умел включать и выключать эту невероятно интересную штуковину. Дениска показал, как составлять из кнопочек слова, научил и иным премудростям. Правда, обучение шло туго - по неписанным законам домовой не имеет права показываться хозяину, поэтому Евсей Карпович учился, глядя из укрытия. Настукивать по кнопкам оказалось несложно, а вот возить по коврику компьютерную мышку - затруднительно, и много времени прошло, прежде чем домовой наловчился.
- Кыш! - сказал Евсей Карпович. - Тащите сюда веревки. И Матрене Даниловне передайте - платки нужны. А я пока в Паутине пошарюсь.
- Где?! - изумились Акимка с Якушкой.
- В Интернете.
Убравшись, они всю дорогу обсуждали загалочные слова. "Паутина" - оно хоть понятно, хотя шариться в ней положено не домовому, а пауку. "Интернет" - уж вовсе непонятно. Хозяйская дочка Анечка имела компьютер и что-то с ним допоздна делала, а что - никто из домовых понять не мог. И ее сказанные подружке по телефону слова "всю ночь чатилась" тоже решительно ничего не объяснили.
К моменту их возвращения Евсей Карпович уже откопал в "Паутине" картинку, над которой крепко задумался.
- Ну, выхода нет, хоть это… - пробормотал он. - Явились? Платки принесли?
- Матрена Даниловна очень просила вернуть.
- Это уж как получится. Давайте сюда!
Евсей Карпович понимал, что большие клетчатые платки выкрадены из хозяйского шкафа. Но иного пути их заполучить он не видел - не в лавку же за ними брести, тем более, что деньги у городских домовых бывают редко по причине полной ненадобности.
Пока Якушка с Акимкой ладили заплечные мешки, он навязывал на углы платков веревочки и сплетал что-то этакое, нормальному рассудку непонятное. К большому удивлению подручных, именно платки он и затолкал в заплечные мешки, а припасы велел нести как-нибудь иначе. Веревки же, смотав, навесил каждому на шею.
Потом пошли втроем к Таисье Федотовне, обживавшей большую, богатую и полную всяких непоняток квартиру, тщательно ее расспросили и о дороге, и о деревне, и о повадках вихрей. И, наконец, Евсей Карпович распорядился:
- Ну, пошли, что ли…
Он сам проверил, как держатся заплечные мешки, побормотал над ними и, указав Якушке с Акимкой на неприметные петельки, свисавшие сбоку, наказал дергать лишь в том случае, когда настанет беда неминучая, а коли будет дернуто из баловства - то заклятье недействительно и силу свою те мешки потеряют.
Провожать разведчиков вышли почти все домовые, напутствовали, совали лакомства. Ясно же было - идут искать опасности, могут и не вернуться. Пока Якушка и Акимка со всеми переобнимались - стемнело. Самое время выходить…
Они дошли до шоссейки и направились туда, откуда прибежало семейство злополучного домового Ермолая Гавриловича. Шли молча и очень четко, хотя и бесшумно. На каждый шорох резко оборачивались и замирали. Разведка!..