У Хэла Кэйлиса, родившегося и выросшего в крохотной горной деревушке, было две мечты. Одна – летать на драконах, укротить которых способен не всякий. И вторая – возродить былую славу своего народа, в прошлом вольного и свободолюбивого, теперь же безропотно тянущего унылую лямку беспросветной жизни рудокопов. Он и не подозревал, что разразившаяся кровавая война, в которую он оказался вовлечен помимо своей воли, станет ключом к исполнению обоих его желаний.
Крис Банч
Крылья Урагана
Л'ил Карен – вновь
1
Хэл Кэйлис устало возвращался домой, когда услышал где-то над головой клекот дракона. Он быстро посмотрел вверх, отчаянно стараясь разглядеть в небе цветное пятнышко, такое радостное по сравнению со скучным пейзажем вокруг – всеми этими серыми булыжными мостовыми, каменными домишками, горами, унылыми рудничными постройками, кучами высоких отвалов. Даже небо сегодня выглядело безрадостно-серым.
Темно-зеленый с малиновым великан – нет, пожалуй, великанша, хотя она находилась слишком высоко, чтобы он мог разглядеть характерные для самок темные полосы на брюхе, – кружил в небе, вертя рогатой головой из стороны в сторону и высматривая что-то на земле.
Где-то в утесах над деревушкой – Хэл подумал, что в своих одиноких, но отнюдь не тоскливых прогулках по горам он видел это место, – было ее гнездо. Гнездо, где драконы вот уже больше ста лет выводили своих детенышей.
Он гадал, что же вызвало ее любопытство. Да что вообще могло возбудить чей-либо интерес к их деревушке Каэрли?
"Сплошная серость, – подумал он мрачно, – включая всех ее обитателей, надрывающихся на оловянном руднике, чтобы обеспечить себе скудное пропитание".
Сегодня он прогулял уроки, решив, что просто свихнется, если еще хоть раз услышит, как учитель талдычит о том, что рабочие обязаны сохранять существующий порядок вещей, то есть послушно вкалывать на руднике семейства Трегони и с благодарностью целовать хозяевам руки.
Он мечтал – или, вернее, пытался мечтать, ибо это казалось совершенно неосуществимым, – о том, чтобы вернуть былую славу горцев. Славу отчаянных забияк и воинов, раз и навсегда утраченную, когда армия короля Дирейна прошла по их земле, уничтожив всех, кто не склонился, не присягнул на верность и не стал покорным слугой аристократов, которых король поставил управлять этим краем.
Да, прошло уже двести лет. Но до сих пор находились такие, кто поговаривал о том, что это несправедливо.
Холодный ветер хлестнул по лицу, и Хэл поежился, плотнее кутаясь в новую шерстяную куртку, подаренную только на прошлый день рождения.
Кэйлису недавно исполнилось тринадцать, и он был довольно рослым для своего возраста, хотя нескладным не выглядел никогда. Руки и ноги у него были обманчиво тонкими, создавая иллюзию слабости. Его каштановые волосы имели вечно взъерошенный вид, а на чуточку длинноватом лице сверкали непокорные зеленые глаза. Дракон пронзительно взревел, и Хэл вздрогнул, потому что совсем рядом с ним раздался ответный рев, более высокий, хотя и не столь громкий. Похоже, он доносился откуда-то из-за угла.
Он завернул за угол и увидел четверых мальчишек, мучающих детеныша дракона. Судя по всему, он только что вылупился, поскольку не превышал еще ярда в длину. Должно быть, он вывалился из своего гнезда на что-то такое, что смягчило его падение.
И теперь мать отчаянно пыталась выручить его.
Один из мальчишек был Нанпин Трегони, сын местного лорда, и Хэл понял, что детенышу осталось жить час, не больше. Трегони, на год старше самого Хэла, симпатичный, с вечной улыбкой на лице на случай встречи с кем-нибудь из взрослых, тщательно скрывал свои садистские наклонности.
Хэлу это было известно как никому другому – как-то раз он наткнулся на него, захлебывающегося истерическим хохотом при виде котенка, которого сам же Нанпин только что облил светильным маслом и поджег.
Ни один из четверки его не заметил. Трегони обломком метлы, прижатым к шее детеныша, придавливал его к земле, в то время как трое остальных тыкали в дракона заостренными палками.
Эту троицу Хэл тоже хорошо знал – прихвостни Трегони, на год-два старше Кэйлиса, вечно вьющиеся вокруг Нанпина и готовые во всем ему поддакивать в надежде на расположение сына владельца рудника – своего будущего хозяина.
Маленький дракон закричал от боли, и сверху донесся ответный крик, утонувший в насмешливом хохоте Трегони. Мальчишка порылся в поясном кармане и вытащил оттуда узкий пружинный нож. Он нажал на кнопку, и острое лезвие со щелчком выскочило из рукоятки.
– Подержи-ка его, – велел он одному из своих дружков, передавая ему метлу. – А теперь глядите, – сказал он, наклонившись над беспомощно барахтающимся детенышем.
Хэл Кэйлис никогда не был особенно вспыльчивым – во всяком случае, он так считал. Но когда что-нибудь его злило по-настоящему, то мир, казалось, до предела замедлял свое вращение, давая ему более чем достаточно времени сделать то, что было необходимо. Из-за этой-то холодной ярости его и боялись остальные деревенские ребята.
Сейчас, на этой серой, продуваемой всеми ветрами улице, произошло то же самое.
Он увидел деревяшку, длиной почти в его собственный рост и толщиной в руку, валяющуюся в груде мусора неподалеку. Через миг палка уже была у него в руках.
– Прекратите! – закричал он и бросился на мучителей. Один из них обернулся, но, получив сильнейший удар по голове, завыл в панике и бросился бежать.
Трегони отскочил в сторону.
– Кэйлис! – завопил он. – А ну убирайся отсюда, деревенщина, а не то мой отец надерет тебе задницу!
Хэл едва слышал его слова. Он поднял деревяшку, и второй парень сжал кулаки, собираясь дать ему отпор. Хэл ткнул его в живот. Согнувшись, тот рухнул рядом с драконом, и крошечные коготки детеныша тут же располосовали ему щеку. Четвертый мальчишка бросился удирать вслед за первым.
Но Трегони оказался смелее своих дружков.
– Ну давай, – расплывшись в улыбке, процедил он. – Давай, – повторил он, размахивая ножом.
Хэл обеими руками сжал свою деревяшку, точно боевой посох, какие он видел на картинах в таверне своего отца, и принялся отбиваться, уворачиваясь от ножа Трегони.
Нанпин сделал неожиданный выпад, но Хэл ушел в сторону, взял палку за один конец, точно копье, и изо всех сил ткнул ею в противника. Ему удалось задеть шею Трегони, и зазубренный конец оставил на коже рваный след. Хэл отступил и снова бросился на противника. На этот раз удар пришелся в грудь, и Хэл услышал, как хрустнули ребра. Нанпин завизжал от боли, ухватился за конец палки, потом отпрянул назад и ударился о каменную стену, которая была у него за спиной. Он попытался подняться, но Хэл, нацелившись, пнул его прямо в лицо.
Глаза Трегони остекленели и закатились. На миг Кэйлису почудилось, что он убил Трегони, но потом заметил, как ровно поднимается и опускается его грудь.
В ту же секунду Трегони был забыт. Кэйлис упал на колени перед детенышем, который как-то умудрился подняться на нетвердые лапы.
Дракон закричал от страха, и сверху тут же отозвалась его мать.
– Теперь займемся тобой, – пробормотал Хэл. – Пожалуй, придется повозиться.
Драконий детеныш, завернутый в куртку Хэла, завозился в тот самый момент, когда мальчик искал, за что бы ухватиться. Хэл чуть не поскользнулся, ноги поехали по мокрому камню, но он все же удержался и через миг благополучно достиг расселины, ведущей наверх.
Он взглянул на Каэрли, лежавшую в тысяче футов под ним, и с удивлением обнаружил, что не испытывает ни головокружения, ни особенного страха перед тем, что любой другой счел бы чудовищной высотой, стоя на этой огромной скале всего в нескольких ярдах ниже драконьего гнезда.
– Проклятие! – выругался он, стараясь говорить по-взрослому. – Да уймись же ты! Я на твоей стороне!
Детеныш, похоже, не понял Хэла, потому что задергался еще отчаянней.
Через долину на них надвигалась серая дождевая туча, съедая остатки света, и мальчик понял, что если он не хочет заночевать в горах, то ему лучше двигаться.
Он оглядел небо в поисках матери малыша, но ничего не увидел. Хэл задумался, где может быть самец, надеясь, что тот не вынырнет в следующий миг откуда-нибудь из-за спины.
В нос ударил запах мускуса из гнезда, который многим казался тошнотворным. Хэл, напротив, нашел его хотя и не слишком приятным, но уж точно не отвратительным.
Вынужденно теряя драгоценное время, он покрепче привязал куртку к поясу, обнаружив, пока привязывал, что маленький дракон разодрал ткань. Ладно, Хэл заплатит за это потом, когда подуют зимние ветры. Он прижался спиной к стене расселины и стал протискиваться внутрь, отталкиваясь ногами.
Он видел, как собиратели драконьих яиц поднимаются таким способом по отвесным скалам с висящими на груди, выстеленными травой корзинами, и попытался поступить так же.
Острые камни рвали его льняную рубаху и царапали кожу, но он не обращал на это внимания. Взгляд Хэла был устремлен вверх, на огромное гнездо, похожее на груду старого хлама.
Гнездо было сооружено в углублении в скале, куда не могли добраться ни ветер, ни непогода. Оно было громадным, футов тридцати в диаметре. Подобравшись ближе, Хэл почуял запах падали, перекрывший даже резкий драконий дух, и желудок у него неприятно сжался.
Пронзительный крик разорвал тишину, и он вздрогнул, чуть не потеряв равновесие. Мимо, едва ли в десяти футах от Хэла, пронеслась самка, обдав его струей воздуха.