Потом перешел к Висбю, Вадстене и Гётеборгу.
Был он и в Упсале, и в огромном архиве Хернёсанда, где просмотрел не одну сотню страниц.
Глава 10
Накануне вечером Йона работал в архиве Эстерсунда. Помещение наполнял сладковатый запах старых книг, ветхой, засаленной бумаги и картонных папок. Солнечные лучи медленно бродили по высоким стенам, отражались в стекле замерших часов с маятником и продолжали свой путь.
Перед самым закрытием Йона нашел в списках девочку, которая родилась восемьдесят четыре года назад; при крещении, происходившем в Херьедалене, в лене Емтланд, девочка получила имя Роза-Майя. Родителей девочки звали Кристина и Эверт Бергман. Йона не смог найти никаких упоминаний об их бракосочетании, но мать девочки родилась в том же приходе за девятнадцать лет до рождения дочери и звалась Кристиной Стефансон.
Комиссару понадобилось три часа, чтобы отыскать восьмидесятичетырехлетнюю женщину по имени Майя Стефансон в доме престарелых в Свеге. Было уже шесть часов вечера, но Йона сел в машину и отправился в Свег. Когда он приехал, обитатели дома уже легли спать, и в пансионат его не пустили.
Йона решил заночевать в гостинице «Лилла-Хотеллет». Он уснул было, но проснулся в четыре часа — и с того времени стоял у окна, дожидаясь утра.
Комиссар был почти уверен, что нашел Розу Бергман. Она сменила свою фамилию на девичью фамилию матери, а второе имя сделала основным.
Комиссар посмотрел на часы: пора. Он застегнул пиджак, вышел из номера, миновал стойку администратора и оказался на улице поселка.
Дом престарелых Бловинген оказался группой домиков, покрытых желтой штукатуркой, с ухоженным газоном, по которому тянулась дорожка, и скамейками для отдыха.
Йона открыл дверь одного из домиков и пошел по коридору с лампами дневного света на потолке и с закрытыми дверями канцелярии и кухни, едва удерживаясь, чтобы не побежать.
Она не должна была найти меня, не должна была меня узнать; что-то пошло не так.
Йона никогда не говорил о том, как он пришел к своему одиночеству, но причины этого одиночества он не забывал ни на минуту.
Его жизнь сгорела, как магний, полыхнула — и ничего не осталось. Белая вспышка — и тлеющий пепел.
В гостиной, уставившись в цветную картинку на экране телевизора, стоял невысокий мужчина лет восьмидесяти. Шла утренняя передача; телеповар подогревал в сотейнике кунжутное масло, рассказывая о разных способах обновить традиционные блюда из раков.
Старик обернулся, прищурился на Йону и скрипучим голосом спросил:
— Андерс? Это ты, Андерс?
Комиссар ответил со своим мягким финским акцентом:
— Меня зовут Йона, я ищу Майю Стефансон.
Старик таращился на него слезящимися глазами в красных кольцах.
— Андерс, мальчик мой, послушай-ка. Помоги мне выбраться отсюда. Здесь одно старичье.
Старик стукнул сухим кулачком по подлокотнику дивана, и тут в комнату вошла медсестра.
— Доброе утро, — сказал Йона. — Я приехал навестить Майю Стефансон.
— Вот и хорошо. Однако должна предупредить, что у Майи прогрессирует слабоумие. Стоит недоглядеть — и она уходит отсюда. Прошлым летом до самого Стокгольма добралась.
Сестра провела Йону по недавно вымытому коридору с приглушенным светом, открыла какую-то дверь и ласково позвала:
— Майя!
Глава 11
Старушка застилала постель. Когда она подняла глаза, Йона тут же узнал ее. Это она увязалась тогда за ним возле церкви Адольфа Фредрика. Это она показала ему карту из «кукушки». Она сказала, что Роза Бергман передает ему привет.
У Йоны тяжело забилось сердце.
Только эта старуха знает, где находятся его жена и дочь, а вот о его собственном существовании ей не должно быть известно.