Волошек покачал головой. Будь на его месте Жирмята, уж он бы не преминул намекнуть старику на колбаски и за их поеданием сочинил бы с ходу пару правдоподобных историй. Большим мастером по части выдумок и розыгрышей был его друг! Но Волошек врать не любил, предпочитая оставаться голодным и честным.
Они помолчали минут пять. Затем эльф как-то обречённо улыбнулся и произнёс:
- У меня к вам просьба. Если вы всё же встретите вдруг эту книгу или услышите о монахе-призраке, дайте мне знать.
Он протянул визитку. Странную весьма визитку. На белом прямоугольничке плотной бумаги не было начертано ни единой руны, никакого рисунка или вензеля. Волошек даже на просвет посмотрел, не проявится ли что.
- Не трудитесь, - улыбнулся гость. - Будет нужда меня увидеть, просто сожгите картонку. Как только она обернётся пеплом, я окажусь рядом.
Волошек убрал визитку и спросил:
- Какой вам прок от расспросов, если книга всё одно не лежит на месте? Раз её можно встретить то тут, то там.
- Мне важно всякое упоминание, любой след, - прохрустел эльф. - Я должен разыскать книгу, должен взглянуть на неё… И поверьте, это не просто любопытство. От успеха поисков зависят многие судьбы… И, не сочтите за пафос, возможно, судьба всего мира.
* * *
В корчме возникло оживление. Двое бродяг столкнулись с парой гномов, что зашли после работы, и потому их одежда была вымазана в глине. Бродяги выглядели не чище, но на гномов наехали, ни дать ни взять - бабуины, защищающие территорию, полную самок и вкусных личинок.
Понятное дело - нервы. Напряжение каждодневной борьбы за выживание нуждалось в разрядке, а кто лучше пришлого случайного гостя годится на роль козла отпущения?
Однако на сей раз бродяги просчитались. Гномы и сами оказались не в духе, а таких лучше не задирать. Да и бескормица сказалась на боевых качествах людей. Драка вышла короткой и малозрелищной. Бродяги обнялись с полом, а их бородатые противники даже не расплескали пиво. Прочие же обитатели корчмы в разборку не полезли. Едва успев встать, вернулись за столы и принялись негромко обсуждать хитрую подсечку одного из гномов. А те, быстро опустошив кружки, сразу ушли.
За шумом Волошек не заметил, куда подевался собеседник. Старый эльф исчез, подобно книге, которую искал.
Зато появился Жирмята.
Он уселся напротив, взял кружку Плешивого и махом допил подонки. Волошек не сумел определить по лицу товарища, с хорошей новостью тот вернулся или, как обычно, с никакой. Именно из-за природной ушлости Жирмяты, из-за его умения блефовать и втирать очки, его, на самом деле темноволосого, и прозвали Рыжим; по той же причине он и занимался теперь поиском работы. Прямой и подчас косноязычный Волошек в этом деле в помощники ему не годился. Вот на мечах - другое дело, на мечах он завалил бы трёх таких жирмят за милую душу.
- Ну что? - без особой надежды спросил он.
- Есть работа! - улыбнулся товарищ.
- Для мечей или для горба? - уточнил Волошек. Батрачить ему не хотелось. Даже временно.
- Для мечей, - успокоил Рыжий. - Лучше и не придумаешь. Двухнедельный контракт на сопровождение груза. Халтурка. Срубим деньжат по - лёгкому.
- Груза? - В лёгкую рубку деньжат Волошек не верил.
- Угу. Пивной конвой. Товарищество "Каштан".
- Странно. У пивоварен обычно собственная охрана товар конвоирует. Зачем им нанимать людей со стороны?
- Не знаю. Какая разница? Я и так еле пробился. Народ, узнав о найме, сотнями в контору рванул, словно там дары святые раздавали. Пришлось подмазать кое-кого, чтобы в первые ряды попасть.
- Подмазать? - До Волошека обычно туго доходило, но сейчас он сообразил быстро. - Это значит, ты отдал наши последние деньги, отложенные на ночлег?
Брюхо, осознав тщетность ожидания, тревожно заурчало. Шкворчание из хозяйского угла стало невыносимым. Волошек почувствовал, как колбаски покрываются хрустящей корочкой, словно сам стоял у жаровни.
- Ну отдал, - пожал плечами Жирмята. - И что с того? Зато с завтрашнего дня мы имеем работу. И после работы достаточно средств, чтобы вернуться в Нижний. А одну ночь как-нибудь перебьёмся в лесу.
Спорить с Рыжим Волошек не любил, да и не умел. Что толку объяснять товарищу, что в Голосеевском лесу поутру можно запросто и не проснуться? Что здешние дикие народы хоть и приняли на словах княжескую Правду, но остались себе на уме, и в их лесах царил совсем иной принцип юриспруденции? Без толку объяснять. Жирмята всё одно найдёт что возразить тугодумному другу.
Глава вторая
КИЕВ РАССВЕТНЫЙ
К большому его удивлению, ночь прошла на редкость спокойно. Разбуженный далёким тоскливым воем, он лишь однажды схватился за меч, а Рыжий так и вовсе прохрапел, не вздрогнув, словно ночевал у себя дома.
Вой, что разбудил Волошека, доносился с прудов, разбитых дедом нынешнего князя. Ну, понятно, не сам он их копал - холопей нагнал. Однако руку приложил серьёзно. Оттого и нечисть на прудах завелась. Днём народ запросто там гуляет. Красиво, аллейки тенистые, воздух свежий, лебеди опять же с рук кормятся. Но только стемнеет, никакими красотами людей на пруды не заманишь.
Один парень в корчме поведал, как дело было. Когда пруды откопали, иссякли вдруг родники, должные их питать. Народ сразу о проклятье заговорил, про могилы древние вспомнил, про колдовство. Но князь тогдашний отступать не привычен был. Рассказывают, что пошёл он к древнему капищу, в честь девы Лыбедь устроенному. И там принёс жертву во пробуждение вод земных.
Говорят, будто явилась тогда князю сама дева Лыбедь и согласилась вернуть жизнь источникам. Но условие поставила. Что род княжеский не забывать должен капище её и жертвы положенные каждый год приносить.
Однако, как за князьями замечено, не больно они любят обещания выполнять. Забыл князь о договоре и детям своим того не заповедал. И проклят был род их. И завелась на прудах нечисть. И если человек какой запозднится, то его в счёт долга и утаскивают. А князьям и среди бела дня не резон на прудах появляться.
Так рассказывают. Может, оно и сказки, однако воет что-то на прудах, и люди, бывает, не возвращаются.
* * *
Проснулись ещё до восхода, в сырых от росы и тумана спальниках. Вместо завтрака попили родниковой воды. Волошек прислушался к брюху. Удивительное дело: ужин в желудке отсутствовал, но это не помешало ему производить вполне реальное урчание. Словно призраки несъеденных колбасок явились с миссией мести.
- Надеюсь, хоть на работе накормят, - буркнул Волошек, запихивая мокрый спальник в заплечный мешок.
- Обещали от пуза, - заверил неунывающий Жирмята.
В такое время горожане предпочитали спать, а крестьяне да заночевавшие в дороге торговцы до города ещё не добирались. На тракте им повстречались лишь гномы, что рыли неподалёку подземку. Опираясь на кирки и лопаты, строители проводили двух ранних путников хмурыми взглядами. Что-то у гномов не ладилось. Обещанный давным-давно Голосеевский Выход они так до сих пор и не пробили. То ли плывуны были тому виной, то ли недостаток средств, но который уж год открытие нового участка откладывалось.
А хоть бы и в срок построили - денег у друзей на подземку всё равно не осталось, и потому до Крещатика, сосредоточия буржуазной жизни, им предстояло тащиться пешком.
Сонный город заглотил путников, не проснувшись. Стражник, лениво взглянув на бирки, зевнул вместо приветствия. Благо местный князь слыл либералом. Бирки, которые они получили по прибытии в Киев, позволяли им проходить городские ворота без пошлины целых три месяца. Потом предстояло доплачивать или двигаться дальше. До выбора не дошло. Работа подвернулась раньше.
Три месяца - большой срок. В Москве, к примеру, больше трёх дней ошиваться не дозволяют. Мигом в поруб угодишь за бродяжничество, а то и под розги. И что любопытно, там они вроде как своими считаются, а здесь чужаками.