- Выбраться из психушки, куда ты меня упек? - снова закончила я, чувствуя, как внутри закипает злость, и он быстро обернулся назад, словно опасаясь, что кто-то в доме услышит эти слова. - Меня отпустили, представляешь?! Все документы в порядке. Даже есть паспорт. Я признана дееспособной. И, к сожалению, вынуждена просить тебя о помощи. Просто потому, что в этом городе мне больше не к кому обратиться. Не бойся, мне нужен лишь ночлег, завтра я найду работу и, по возможности, квартиру, и избавлю тебя от своего присутствия.
- Дочь, да что ты несешь?! - отец опомнился и сгреб меня в объятия.
Я уткнулась носом в его плечо и зажмурилась, чувствуя, как перехватывает горло. Феромоновая бомба внутри разорвалась, смешалась с эмоциями отца, и мне снова не удалось ничего с этим поделать. Запах, щекочущий ноздри, был знаком мне с детства: табак и легкий отголосок лосьона после бритья. В голове пронеслись обрывки воспоминаний: он несет меня, сонную, в кровать. Я также уткнулась в его плечо и почти сплю, а где-то рядом слышится нежный голос матери.
Еще мгновение - и отец отстранился, продолжая держать меня за плечи. Наваждение испарилось, как дым.
- Сара! Девочки! Посмотрите-ка, кто приехал! F! - крикнул он и потянул меня внутрь.
Из боковой комнаты в холл вышла мачеха. Она была младше отца, который уже разменял пятый десяток, на каких-то пять лет, но выглядела почти моей ровесницей. Даже дома Сара следила за тем, как выглядит: ее шелковое темно-лиловое платье идеально подходило к иссиня-черным волосам и хорошо смотрелось на стройной фигуре.
- Дженни? Ты ли это?! - удивилась она и распахнула объятия, - моя девочка…
Лицемерка. Я быстро сделала шаг назад, предупреждая ее намерение подойти, и Сара осеклась на полуслове, опустив руки.
- Думаю, мы все немного отвыкли друг от друга, - робко улыбнулась она и, ища поддержки, взглянула на отца. - Бобби, ну что же ты держишь дочь на пороге?
Я сбросила кроссовки, и мы прошли в гостиную. Судя по обстановке, дела отца по-прежнему шли в гору. Мебель явно обновляли недавно, интерьер приятно поражал изысканностью. Близняшки сидели на диване. Одна читала книгу, другая - что-то смотрела на портативном компьютере. Увидев меня, они, как по команде, отложили занятие, но здороваться не стали. Меня усадили в удобное кресло, дали в руки фарфоровую чашку с дымящимся ароматным чаем. Отец, мачеха и сводные сестры (я пока не поняла кто из них кто - они были похожи, как две капли воды, носили одинаковые прически "конский хвост" и от них обеих несло презрением в мою сторону) устроились в ряд на диване напротив. Прямо как перед экспонатом на выставке. Под пристальными взглядами я сделала глоток и едва не поперхнулась. Сидеть с незнакомыми попутчиками (один из которых, кстати, оказался феромагером) в тесном купе поезда, которым я добиралась до пригорода Джорджтауна, и то было комфортнее. Молчание затягивалось. Тихо тренькнули настенные часы, отбивая полночь. Я беззвучно выругалась.
- Ты наверно устала? - заговорила Сара, как всегда, выбравшая амплуа миротворца. - Пока Роза готовит тебе комнату, может, расскажешь, как добралась?
- Нет.
- Что ж, - она сцепила руки на коленях и снова посмотрела на отца. - Мы все рады твоему приезду. Постараемся помочь тебе быстрее освоиться здесь.
- Ма-а-ам, - вдруг заныла одна из близняшек, - нам что, придется всюду таскать ее с собой?
- Тише, Келли, - одернула ее мать, - разве можно такое говорить при собственной сестре?
Я пристально взглянула в веснушчатое лицо с острым носом. Келли. Вторая, не такая бойкая, но такая же пучеглазая - Мина. Обе не красавицы, но и не уродки. Обычные мажорки, каких пруд пруди в этом районе Хай-Сайда.
- Мне нужно только переночевать, - ответила я, переводя взгляд на каждого из них по очереди. - Так что больших неудобств постараюсь не доставить.
- Какие неудобства? - вполне искренне возмутилась Сара и взяла отца под локоть. - Ты - член семьи. Чувствуй себя, как дома.
- А тебя точно вылечили? - снова подала голос Келли. - Ты не буйная? Или стоит запереть дверь в спальню на ночь?
- Келли! - одновременно воскликнули отец и Сара.
- Все в порядке. Она просто ревнует. И немного боится. Ведь так?
Под моим взглядом Келли отвела глаза, а мне нестерпимо захотелось принять душ, чтобы смыть те отрицательные эмоции, что обрушивались на меня в этой гостиной.
- Не обижайся на сестру, Дженни, - сказала Сара. - Она еще совсем ребенок.
- Ей уже двадцать один, если я правильно помню, и она всего на шесть лет младше меня. Не такие уж мы и дети.
Мачеха не нашлась, что ответить, и тогда в разговор вступил отец.
- Милая. Девочки. Мне кажется, наша Джен уже утомилась. Позвольте нам перекинуться парой слов, а потом я сам провожу ее в спальню.
Сестры наградили меня ядовитыми взглядами, а мачеха - извиняющейся улыбкой. Одна за другой, все трое поднялись и вышли за дверь. Сразу стало легче дышать, и я махом выпила полчашки уже успевшего остыть напитка, со звоном поставив чашку на блюдце.
- Непротив, если я при тебе закурю? - отец поднялся, подошел к каминной полке и вернулся с сигарой и пепельницей. - Не обижайся, Дженнифер, но я тоже хочу задать тебе этот вопрос. Тебя вылечили?
Я посмотрела, как он специальным ножом отрезает кончик сигары, а затем закуривает, выпуская густые клубы дыма. Интересно, что бы отец сказал, если б узнал, что вот таким же ножом я могу прирезать пару феромагеров. О существовании которых он, пожалуй, и не подозревает.
- Да, меня вылечили, если тебе так будет спокойнее жить.
Он поднял одну бровь, выслушав мой дерзкий ответ.
- И тебе больше не приходят в голову те навязчивые идеи о собственной исключительности?
- Нет, десять лет в психушке убедили меня, что я такая же, как все.
Это было ложью чистой воды, но я уже снова контролировала эмоции, и отец, похоже, поверил. Черты его лица смягчились.
- Зря ты так отталкиваешь Сару, - заметил он, - она любит тебя как родную дочь.
- Но она слишком хочет заменить мне мать, которой не является.
- Если ты помнишь, именно она тебя воспитала.
- Если ты помнишь, именно она предложила уложить меня в лечебницу. А ты поддержал.
- Дженнифер, - отец вздохнул и положил недокуренную сигару в пепельницу, которую поставил на столик, - ты на самом деле была серьезно больна. Те вещи, о которых ты говорила… бредовые идеи…
- Тебе было стыдно за меня? Ты поэтому предпочел избавиться от неудобной дочери? - Я потянулась, взяла его сигару и втянула дым.
Отец ошарашено проследил за моими действиями, но предпочел не комментировать.
- Я думал и заботился, прежде всего, о тебе, дорогая, - пожал он плечами.
- Знаешь, кто думал и по-настоящему заботился обо мне, пап? - не выдержала я. - Моя мама. Она заботилась обо мне до последнего вздоха. Она спасла меня из огня - кто знает? - может ценой собственной жизни. А что сделал для меня ты?!
Отец приложил палец к губам. Было видно, что он крепко задумался. Воспользовавшись паузой, я допила чай и докурила сигару.
- Ну если не считать того, что я произвел тебя на свет, - заговорил отец, - и если не брать во внимание то, что ни один ребенок не имеет права осуждать своих родителей, пока сам не окажется на их месте… Думаю, лучшее, что я для тебя сделал - нашел хорошую женщину, которая смогла окружить тебя материнской любовью, когда твоя мать умерла.
- Моя настоящая мать никогда не отдала бы меня в лечебницу.
- Мы этого никогда не узнаем, Дженнифер.
- Я это знаю. Чувствую. Вот здесь, - я приложила руку к груди.
- Откуда ты можешь знать? - Снисходительно улыбнулся отец. - Вот когда у тебя появятся собственные дети…
- У меня никогда не будет детей, - отрезала я.
- Это еще почему?
- Потому что если бы я хотела детей, мне не стоило возвращаться сюда. Подумай о моей репутации. Кто на меня посмотрит? Кому нужна жена, которую десять лет держали в психушке?
- Это история давно минувших дней. Люди все уже забыли. Я скажу, что ты училась в университете.
- Десять лет?! Что за чушь! Кроме того, твои дочери быстро откроют всем правду. И тебе снова станет за меня стыдно.
- Ты видишь другой выход? - покачал он головой.
- Да. Завтра утром я уйду. Возможно, - я с трудом заставила себя договорить, - попрошу у тебя немного денег взаймы. Может, в счет моей доли наследства? Затем наши пути разойдутся.
- Насчет денег можешь не беспокоиться, - поспешно заверил отец. - Я открою для тебя точно такой же депозит, как для Мины и Келли. Это будет справедливо.
- Спасибо. Как уже было сказано, мне многого не надо, - я поднялась и демонстративно зевнула.
- Но… - отец тоже поднялся.
- Но?
Он прочистил горло.
- Может, я и был плохим отцом. Но теперь, когда ты вернулась, мне не хочется терять мою старшую девочку. Я люблю вас всех одинаково. Джен, останься, раз приехала.
Я вытянула руку, предупреждая его, чтобы он не вздумал лезть с объятиями снова.
- Последний раз, когда мы виделись, отец, я, действительно, была еще девочкой. И за все это время ты ни разу не приехал меня навестить и не поинтересовался моим здоровьем.
Он посмотрел на меня глазами, полными боли и досады. Возразить было нечего. Дверь в гостиную открылась, впустив Розу, ту самую горничную, открывавшую входную дверь.
- Ваша комната готова, мисс Макклейн, - она с любопытством оглядела нас, наверно, мечтая узнать, о чем же шел разговор, чтобы потом посекретничать со знакомыми о новой сумасшедшей дочке хозяина.
Я снисходительно улыбнулась и кивнула в знак благодарности.
- Надеюсь, она в левом крыле?