Северьян подскочил на месте, выронив кусок. Руки лихорадочно искали посох. А обладатель голоса между тем вышел вперед. Убийца сразу успокоился, но посох-меч все же придвинул поближе. Перед ним стоял согбенный старик. Борода его снежно-белая, доставала до груди, седые волосы локонами спадали на плечи. В руках старец сжимал длинный сучковатый посох, ничуть не похожий на подделку Северьяна.
- Похоже, зря я сюда забрел, - пробормотал он, пятясь, - просто увидел огонек впереди. Дай, думаю, загляну, авось не прогонят калику странствующего.
Северьян натянул капюшон, указал на затухающий костер.
- Присаживайся, странник. Угощайся, чем Род послал.
Старик довольно хмыкнул. Тут же уселся, и без лишних слов оторвал сочную ножку.
- Видать, Род тебя любит, мил человек, раз посылает такие угощения! - Пробормотал он сквозь зубы. - Род любит сильных.
- Да какой я сильный, - махнул рукой Северьян, - такой же странник, как и ты.
- Ага, а глухари тебе с неба падают, уже зажаренные.
Северьян дернулся. Рука его потянулась к посоху. Этот старик определенно не так прост, как кажется. А старец будто услышал его мысли.
- Не страшись, мил человек, тайны мне твои не нужны.
- Нет у меня ни каких тайн, - буркнул убийца в ответ.
Старик согласно закивал в ответ, вгрызаясь в мясо. А Северьян подозрительно прищурился. Зубы-то у старца не по старчески крепкие, да клыки торчат волчьи.
- Скажи мне, Старик, откуда ты взялся? - Медленно начал он. - Ведь не было тебя, и подкрался уж больно тихо.
А дед будто и не слышит его слов. Жует себе и жует.
- Погоди, незнакомец, дай насытиться, а потом и расспрашивай, - тихо сказал старик.
А от глухаря уже почти и ничего не осталось. Старик, как волк, набросился на угощение. Вот уже и последнее крылышко исчезло у него в глотке.
- Ну как, насытился?
- Еще нет!
Старик медленно поднялся. Согбенные плечи его распрямились, руки стали длиннее и шире. Это был уже не старик, великан, по сравнению с Северьяном. Убийца бросил короткий взгляд вперед, там в траве лежал замаскированный клинок. Северьян слышал от Белояна, что Киянский лес наполнен всякой нечистью. Но не думал, что так скоро придется столкнуться с ней воочию. А старик тихо зарычал. Он стоял и улыбался, обнажая длинные, звериные клыки.
- Кто ты?
Северьян уже стоял на ногах, напротив старца, держа в руке посох.
- Хозяин этих мест! Ты - моя добыча! - Проревел старик.
Слишком все было хорошо до поры до времени. Северьян понимал, что неспроста это. Но не ожидал столь скорой развязки. Вот уж богата Русь уродцами да монстрами. Взялся бы князь, да повывел всю нечисть из окрестных лесов. Так нет, теперь приходится еще и с нелюдями бороться. Какой уж там убийца-наемник, самый настоящий богатырь! Может опосля в дружину к Владимиру податься? Сразу сотником сделает…
- Уходи, старик. - Тихо сказал Северьян. - Кем бы ты ни был, но я не твоя добыча.
Лицо старца перекосила жуткая гримаса. Миг - и перед Северьяном стоял самый ощерившийся, тихо рычащий вурдалак. С волосатой морды стекала густая слюна, желтые злые глаза сочились желчью. Шерсть, серовато черная, лоснилась, блестела, лапы, широкие как поленья, венчали длинные, острые когти.
Меч выскользнул из ножен, как живой, и тут же запел, затрепетал в руке, вожделея свежей крови. Вурдалак бросился первым. Мелькнули длинные когти, Северьян увернулся. Лезвие, описав дугу, распороло монстру брюхо. Еще взмах - и туловище вурдалака развалилось надвое, истекая зеленой кровью. Запах гнили расползался в воздухе, Северьян поспешил прочь, вытирая меч о траву. Зелень, где ее коснулась вурдалачья кровь, скукожилась и засохла. Красота, столь привлекшая внимание убийцы, оказалась не более чем приманкой, как яркий цветок с крупными ядовитыми шипами. Все вокруг лишь ширма, прикрытие для грязи. - Решил Северьян. Одного урока ему хватило, чтобы больше не верить собственным чувствам.
Ночь он провел на дереве, крепко привязавшись к стволу припасенной веревкой, и двинулся в путь с первыми лучиками солнца. Вытоптанная тропинка то скрывалась в зарослях травы, то снова выползала, но уже дикая, неухоженная. Северьян сам выбрал этот путь. Можно было обойти лес, как это и делали сборщики дани, но двигаться в открытую, по степи было довольно опасно. Кто знает, вдруг князь изменил свое мнение и уже выслал вослед погоню? Эти владыки такие непредсказуемые. А здесь, в лесу, все-таки было тихо и спокойно. И если и стоило ждать опасности, так не от людей. Нечисть хоть и была злобной и неутомимой, но куда этим глупым тварям до людского коварства и подлости.
Вскоре березняк закончился. Его сменило темнолесье; хмурые вековые ели смотрели настороженно, пробираться через буреломы становилось все труднее. Раньше Северьян двигался легко и быстро, преодолевая огромные расстояния. Теперь путь стал тернистым, и движение замедлилось втрое. Ночью убийца набрел на медвежью берлогу. Косолапый спал, недовольно почесывая бок когтистой лапой, и не обращал на вторгнувшегося ни какого внимания. Северьян лишь полюбовался на хищника, от которого, говорят и появились люди, и двинулся дальше. Теперь он шел даже ночью, не оставляя времени для сна. Трое суток провел он на ногах, разбирая завалы и, преодолевая чащобы, пока, наконец, не выбрался из цепких объятий злого темного леса прямиком на чистую поляну. Это было так необычно, столь резко отличалась живое бескрайнее поле от черных чертогов темнолесья. Будто кто-то обрубил топором на две половинки, отделив столь непохожие части света. Громада деревьев стояла позади непроходимой стеной, и манила своей таинственностью и неприступностью. Северьян был искренне рад, что, наконец, выбрался из бескрайних дебрей. Так приятно было снова увидеть теплое жаркое солнце, купаться в его золотых лучах. Он уснул прямо на голой земле, крепче сжав меч-посох. Трава для него была теплее любого ковра, а солнце, щиплющее глаза уже не слепило. Северьян слишком устал, чтобы обращать внимание на окружающее его. Забвение накатило сразу, едва он прикрыл глаза.
…Повозки, запряженные конями, вперевалку двигались по плохо протоптанной, поросшей невысокой травой, колее. Солнце, багряное, кровавое, надвигалось со стороны села, предвещая страшное действо. Дети, еще не осознавая опасности, считая все лишь веселым приключением, шумно галдели, их пытались унять женщины, на всех цыкали старики… те которые были не в состоянии держать оружие, но все-таки могли править телеги. Спереди надвигалась громада леса, такая темная и мрачная, как стена диковинного замка. Северьян никогда не видел больших городов но от Лукия слышал, что есть такие, в которых стены, не чета забору в селе, бревна выше макушек деревьев в сосновом бору, стоят частоколом, через каждые двадцать шагов сторожевые башни… Северьян тяжело вздохнул, уселся в повозке поудобнее, поджал ноги. Он не хотел оглядываться, но все же не удержался, бросил косой взгляд назад. Там, рядом с весью толпились вооруженные мужчины. Не у каждого был меч, многие держали в руках сучковатые дубины, кое-кто вышел с вилами, другие весело помахивали тяжелыми молотами. Среди них скалой возвышался Городон, секира в его руках отливала багрянцем, кровавые сполохи восхода весело бегали по бронзному основанию, на миг озарив лицо воина, спокойное и серьезное, глаза - два угля, губы плотно сжаты, черные широкие брови сошлись у переносицы. В свете утренней зари Городон казался отлитым из бронзы одного из воплощений Зверобога. Рядом стоял волхв, в неизменно черном одеянии, в руках загадочный резной посох, такого Северьян еще не видел, хотя жил у Лукия почти с рождения. Мальчонка сглотнул слюну, отвернулся. Он знал, что мужчины шли на погибель, просто для того чтобы дать шанс уйти повозкам. Северьян хотел остаться с ними, кричал, ругался, грозился убежать… но волхв ясно сказал, что Северьян должен идти вместе со всеми, и мальчик послушался его, потому что привык слушаться Лукия и любил его, как отца и мать вместе взятых, которых Северьян никогда не знал…
А лес все приближался, и вскоре кроны деревьев сомкнулись над повозками.
- На кого же они нас покидают, - услышал мальчишка тяжелый вздох одной из молодых девок.
- Они идут на смерть ради жизни, - тихо сказал Северьян. - Идут, чтобы мы могли спастись…
Девка посмотрела на мальца с ужасом, и этот ужас отразившись в черных, как смоль, глазах Северьяна передался ей с удвоенной силой. Она тихо застонала, с глаз катились слезы.
- Как ты можешь, - прошептала она, - какой ты жестокий.
Я не жестокий, - кричало сердце, - мне так же плохо, как и вам. Но Северьян заставил себя усмехнуться, совсем по взрослому, без тени сомнения и страха. А слезы так и подступали к глазам, норовя сорваться, хлынуть водопадом, смести все вокруг… Северьян стиснул зубы, зорко уставился вперед. Он так и не заплакал…
Ночью он проснулся от настойчивого шороха. Рука инстинктивно сжала рукоять меча, глаза медленно открылись. Рядом, шагах в трех, стоял волк. Самый настоящий волк. Таких, пожалуй, встретишь не в каждом лесу. Крупный, под короткой черной шерстью перекатываются бугры мышц, умные желтые глаза глядят настороженно. Секунда не прошла, как Северьян, с прытью кошки отскочил в сторону, ощерился, не хуже любого хищника. Меч заплясал в его руке, выделывая замысловатые крюки. Волк не сдвинулся с места. Просто стоял и смотрел на Северьяна, будто пялился на выходки юродивого на базаре. Убийца опешил. До сих пор он ожидал, что хищник нападет первым, но волк совсем не собирался этого делать. Просто стоял и ждал. Интересно, чего?