От души вмазав обеими кулаками в потемневшие дубовые доски, Торнан плюхнулся на топчан и уселся, повесив голову. Вспышка ярости словно отняла у него все силы. Даже когда через час принесли миску с густым варевом из солонины и несколько ломтей хлеба - завтрак, он же обед, он же ужин, - капитан не стал кидать пайку в лицо разносчику через дверцу, как сделал вчера, а смиренно попробовал это съесть. Но, несмотря на то что брюхо уже подводило, он сумел заставить себя проглотить лишь пару ложек, подумав, что если таков паек привилегированного узника-офицера, то чем же кормят простых смертных? В дни его юности заточенных как будто кормили лучше...
Подтянувшись на ржавой решетке, капитан выглянул в пустой двор.
Высокие каменные стены, сложенные из слегка отесанных валунов, строгие башни и кажущееся тускловатым небо в колодце стен, вызывающее безотчетную тоску. По коридорам таскали арестантов, грохоча железом, проходили стражники. Слышалась перебранка и затейливый мат. Нарочито громко заверещала баба - не иначе, в кордегардии охрана развлекалась с пойманной проституткой.
- Э-э-э! - только и выдохнул Торнан, потому что слов у него уже не находилось.
Солнце перевалило за полдень, когда в дверях его камеры вновь загремел запор. Неужели его опять будут допрашивать треклятые крючкотворы? Или, может, его поведут на прогулку - вроде заключенных иногда полагается прогуливать, чтобы не зачахли от тюремного смрада?..
Но когда увидел, кто вошел в камеру, вмиг забыл о тюремных обычаях.
Еще раз внимательно окинул взглядом гостью. Синее облачение, метущее пол, серебряно-золотой нагрудник, сияющий самоцветами, лицо...
Лицо... Нагрудник... Священное облачение...
"Не может быть!" - только и произнес он про себя.
- Здравствуй, Торнан, это и в самом деле я. Ты не ошибся.
- Здравствуй, Аниза, - улыбнулся он в ответ, внимательно оглядывая ту, что его навестила. Его старая знакомая сохранила красоту, какая была присуща ей в молодости. Стройная, высокая, благородного облика... Изящно очерченный овал лица, с узким прямым носом, чувственным ртом и большими, яркими глазами под пушистыми бровями. Безукоризненная кожа, гладкая и упругая. На пальцах сверкали дорогие кольца. А на шее висела, блестя каменьями, жреческая пектораль.
- Ну и что это за маскарад, киса? - он указал на пышное одеяние.
- Это не маскарад, - с прохладцей уточнила гостья. - Я действительно теперь жрица Великой Матери пятого ранга.
- Ну хоть не Митры...
- Прекрати, - отмахнулась Аниза. - Теперь многое изменилось - я уже не та, кого ты знал когда-то...
- А кто же ты?
- Я проректор Дискалионской школы. Слышал про такую?
- Ага... - кивнул Торнан, многозначительно улыбаясь. - Выходит, не оставил тебя милостями тот брюхоногий настоятель... Понимаю, чего тут не понимать? Правда, ты вроде еще молодая, рано тебе шлюх обучать. Обычно этим те из вас занимаются, кто уже работать не может.
- Не смей так говорить! - вспыхнула Аниза. - Вы, мужланы, все понимаете только в одном смысле! Да знаешь ли ты, что в Дискалионе почитают за честь учиться девушки из самых знатных семей?!
- Да я разве спорю? - примирительно сказал Торнан. - Среди знатных тоже шлюхи попадаются будь здоров.
- Все, не хочу с тобой говорить! - замахала руками его старая знакомая. - Постыдился бы - не меня, так хоть Великой Матери.
- Верно, тебя стыдиться мне нечего. Мы друг друга знаем лучше некуда.
Аниза помотала головой, небрежно садясь на колченогий табурет.
- Котик, неужели ты решил, что я приперлась к тебе сюда, потому что мне не с кем спать? Давай забудем - хотя бы на время - прошлое и поговорим о настоящем. - Тут она словно в первый раз заметила миску с недоеденной похлебкой, брезгливо принюхалась. - Понимаю, - кивнула она. - То-то я смотрю, ты сердитый такой! Известное дело - прежде чем заставить мужика трудиться, его нужно покормить.
Не прошло и десяти минут, как тюремщики, не забывая кланяться в сторону Анизы, расставляли на дощатом столе блюда и кубки, за которыми было послано в ближайший трактир.
Торнан не заставил себя уговаривать. В два-три больших глотка выхлебав сразу полкувшина легкого вина, он пододвинул к себе блюдо с молочным поросенком. Мясо было приготовлено просто чудесно, а подливка из душистых кореньев заставила его довольно причмокнуть. Оставив разговоры на потом, узник по старой солдатской привычке жадно насыщался - если представляется удобный случай пожрать досыта, то надо им пользоваться, ибо когда еще представится другой такой?
О том, чем придется расплачиваться за столь сытный обед, он решил пока не думать.
Аниза почти не ела, лишь, чтобы поддержать компанию, отщипнула от сладкой лепешки несколько кусочков и пригубила из небольшого бокала. Она внимательно смотрела на работающего челюстями Торнана, улыбаясь своим мыслям. Наконец северянин оттолкнул опустевшее блюдо, жалобно зазвеневшее, допил вино.
- Ну и зачем я тебе понадобился? - И добавил, не скрывая иронии: - Досточтимая.
- Хочу предложить тебе работу.
- И что мне с этого будет? - перебил ее Торнан.
- Тебе за это ничего не будет, - усмехнулась жрица. - Не бойся - резать верховного архижреца Храма или Великого понтифика Митры тебе не придется.
- А кого? Ты же знаешь - я таким заработком брезговал и в худшие времена.
- Никого... - Аниза помрачнела. - Или многих. Но, прежде чем я буду с тобой говорить о деле, ты должен сказать "да". И после этого ты уже не сможешь отказаться.
- Киса, мне это не нравится, - после паузы сообщил Торнан. - Я не покупаю кота в мешке.
- Значит, я ошиблась, и того Торнана, которого я знала, больше нет, - печально произнесла она, нарочито проигнорировав "кису".
- Не забудь только, что Торнану, чтобы не загреметь на галеры, пришлось потратить почти все свое золото на покупку офицерского чина и поехать на войну с норглингами. Торнан теперь здорово поумнел.
- Тогда, если Торнан поумнел, пусть подумает своим недюжинным умом над тем, что ему, возможно, придется все-таки помахать веслом.
- Шутишь, Аниза! - рассмеялся Торнан, сыто рыгнув. - Чтобы капитана пограничной стражи сгноили на каторге из-за каких-то бандитов?
- Да, власть портит людей, - иронически прокомментировала Аниза. - Стоит человеку выползти из грязи, и он считает себя князем.
- Что-то я тебя не понимаю, подруга, - протянул обиженно Торнан. - Я в князья не лезу, ты что-то путаешь, хотя и к быдлу не отношусь...
- Извини, Тор. Я только хотела тебе кое-что объяснить. Ведь это только тебе кажется, что ты пришил бандита. А вот что будет, если судья решит, что это грязный варвар подло убил в пьяной драке честного логра?.. Вот я и говорю, - взирая на обдумывающего ее слова северянина, продолжила Аниза. - По-разному ведь может обернуться. Вот, например, если судье какие-то солидные люди скажут, что капитан Торнан - человек добропорядочный и законопослушный, а Бо Скорняк - личность сомнительная, то это будет одно. А если окажется, что за Торнана некому замолвить словечко...
- То есть ты хочешь... - недобро глядя на нее, начал он.
- Я всего лишь хочу, чтобы ты мне помог. И хочу, чтобы ты стал богатым и знатным человеком. Торнан, - тон жрицы стал почти умоляющим, - я обещаю тебе - это будет не опаснее твоей нынешней работы... Я не стану тебе грозить - ты и сам понимаешь, в таких делах нет ничего хуже принуждения. Просто помоги мне, а я помогу тебе. - Она стиснула руки на груди. - Ну так как? - спросила она, выдержав долгую паузу.
- Хорошо! Уговорила...
И Торнан ощутил несказанное облегчение.
- Я знала, что ты послушаешься голоса разума, - кивнула Аниза.
Глава 3
ВОЛЯ ТИАМАТ
Копыта пары золотистых кобылок размеренно цокали по серой брусчатке дороги. Оси, щедро смазанные пальмовым маслом и обмотанные медной фольгой, чтоб быстрее вертелись, легонько поскрипывали.
Горожане с завистью провожали взглядами роскошную колесницу, затянутую тентом с длинной бахромой, с символами великой Тиамат на дверцах и облучке. При виде ее всякий бы понял, что великая богиня одаривает своих смиренных слуг весьма щедро.
Торнан вздохнул. Радость от того, что он вновь на свободе, постепенно сменялась ноющими мыслями все на ту же тему - чем придется расплачиваться. Уж явно не тем, что его спасительница так любила все то время, сколько он ее знает.
Капитан покосился на сидящую рядом Анизу, не преминув восхититься ее изящным лицом, носящим выражение благородной задумчивости.
Как уже успел узнать Торнан, его старая знакомая была не только заведующей пресловутой Дискалионской школой, но также и жрицей, ответственной за сбор "покаянной монеты" - денег, которые жертвовали на храм проститутки, таким образом искупая свою вину перед Великой Матерью, ибо любовь продавать нельзя: не для того была создана женщина.
Вскоре их колесница выехала на площадь, минуя длинный фасад великолепного беломраморного храма Тиамат, перед которым били фонтаны. Но их путь лежал дальше - обогнув исполинское сооружение, они проехали вдоль высокой, почти в два человеческих роста, стены, окружавшей храм, и остановились у невзрачных деревянных ворот.
Анизу и Торнана стража пропустила беспрепятственно. Анизе достаточно было лишь высунуться и небрежно махнуть рукой, и охранница, немолодая, жилистая и плоскозадая, распахнула ворота, одновременно дав отмашку выбравшимся из привратницкой товаркам. Наметанным глазом Торнан окинул их крепкие мышцы и подтянутые животы, оценил слаженные движения. Да, неплохо их вымуштровали. Конечно, случись что, он бы их раскидал - Аниза и до десяти сосчитать не успела бы, но вот что удалось бы сделать это чисто, не получив ран, - уверенности не было...