Жребий брошен - Александр Прозоров

Он пришел из нашего мира… Его называли… ВЕДУН!

Чего меньше всего ожидал от своей судьбы ведун, так это того, что ему придется командовать армией оживших мертвецов. Но когда речь идет о свободе и справедливости - приходится полагаться на те силы, которые есть под рукой, а не рассуждать о связанных со страхом смерти предрассудках. Только силой смогут Любовод и Олег Середин вернуть отнятый у них товар и отомстить за гибель товарищей. Только так смогут найти дорогу домой и вернуться не нищими бродягами, а богатыми купцами.

Содержание:

• Подарок русалки 1

• Медный страж 7

• Смолевники 11

• Аркаим 17

• Итшахр 22

• Легионы 25

• Пленник 35

• Дворец богов 38

• Жертва крови 44

• Две версты 47

• Седьмой осколок 51

• Примечания 54

Александр Прозоров
Жребий брошен

Подарок русалки

Прекрасная пора - середина лета. Не нужно кутаться в тяжелые меха, тереть замерзающий нос, не приходится выть от голода, по какой-то причине оказавшись в лесу без припасов. Лето всегда прокормит путника грибами, ягодами да орехами, выстелет постель из мягкой травы, согреет солнечными лучами. А коли даже косоворотка и полотняные штаны слишком жаркими покажутся, или пояс с саблей вспотеть заставит - всегда можно в прохладной реке обмакнуться, пропитаться свежестью так, что потом на солнце поваляться только в удовольствие будет.

Хорошо летом. И как-то забывается о том, что по злой прихоти судьбы остался он беден, как церковная крыса, что все товары, которые купил на скопленное за несколько лет серебро, остались гнить на речном дне вместе с ладьями, а из доброй сотни славных крепких молодцев в живых остались только он с невольницей, беглый холоп Муромского князя да купец Любовод с одним из своих кормчих.

- Ну, да ладно, - негромко буркнул себе под нос Олег. - Начинал я свой путь таким же нищим. Да еще и не знал, куда колдовством собственным заброшен. Не пропадем.

- Чего молвишь, друже? - поднял от воды курчавую голову Любовод.

- Спрашиваю, готово ли?

- Да, все уже, затянул, - вместо купца ответил с плота Ксандр, накручивая ивовые ветки на рогатину над грубо выстроганным веслом. - Подсохнуть бы им, да уж ладно. Ветвей по берегам много - коли что, подлатаем.

Плот по размерам лишь ненамного превосходил крохотную хозяйскую каморку на ладье. Несколько сосновых бревен, связанных вместе в два слоя, два весла - на корме и на носу, да брошенные поверх этого для мягкости охапки травы. Шедевром кораблестроения назвать это было нельзя - но многого от плота и не требовалось. Всего-то скатиться вниз по течению до Каспийского моря, которое в нынешние времена называли кто Хазарским, кто Персидским, да как-нибудь добраться до устья Волги. А там ладьи русские часто ходят. Кто-нибудь да подберет невезучих соотечественников. Ксандр утверждал, что плот этот путь выдержит, что впятером они с изделием своим управятся. А он кормчий, ему виднее.

Александр Коршунов дернул покрепче черенок ветки, заправил его под другие, попробовал, свободно ли ходит в импровизированной уключине выстроганное из березового стволика весло, облегченно выдохнул и перекрестился:

- Слава Богу. Кажись, управились. Весла есть, рогатины стоят прочно, плот тоже, чую, не гуляет. Сделали, хозяин. Грузиться нам нечем, посему хоть сей час отправляться можем.

- Слыхал, ведун? - Любовод еще раз ополоснул лицо и выпрямился. - Плыть пора. А где девка твоя, холоп куды убег? Торопишь, а людишек не собрал.

- Урсула за мной шла, вот-вот нагонит. Ветки для веревок помогала резать. Видать, много набрала, не унести. - Середин сладко потянулся. - А Будута и вовсе не мой, а княжеский. Грибы, небось, собирает. Те самые, что мы все вместе кушать изволим. Так что не серчай на него. Чем больше соберет, тем дольше переход первый удастся сделать, пока брюхо не подведет.

- Разве ж я серчаю? - Купец поднялся выше на берег, уселся на траву возле ног Олега. - Ныне мы с ним ровней стали. Он уха куньего не стоит - да и я не больше. Меч дедовский да имя доброе - вот и все теперь мое богатство.

- Не грусти, друже, - опустился Середин рядом с ним. - Имя доброе и меч вострый тоже немалого стоят. Помнишь, как меня первый раз встретил? Даже ложки у меня тогда не имелось. А нынешней весной ты меня сам же в сотоварищи взял. Пусть и не на равных, ан близок я стал с тобой, купцом потомственным. Ну, не повезло нам в сей раз. Ништо, года за два-три отобьем назад потери свои. Невозможно же все время барыши грести! Проигрывать тоже нужно уметь.

- Ты меня с собою не равняй, - болезненно поморщился Любовод. - Ты колдун, твое богатство - в знании тайном, в травах собранных, в зельях хитрых. Пока голова твоя на плечах, то и сила всегда с тобой, и удача, и прибыток. А купцу серебро важнее головы и рук будет. Токмо серебром он хлеб свой промышляет, токмо ладья ему прибыток везет. Ныне же я и без мошны, и без ладей остался. Как дело делать стану, чем барыш добывать? С лотком по весям феней ходить? А Зориславе что скажу, отцу ее? Они ведь с богатым купцом новгородским роднились, а не с голью перекатной! Как любой своей в глаза гляну? Я ведь ей подарки дорогие обещал. Украшенья заморские, шелка китайские, злато-серебро. А ныне чем хвалиться стану? Травой морской да речною тиной?

- Ну, положим не совсем уж ты без штанов остался, - попытался утешить его ведун. - Я так понимаю, угол свой у тебя в Новгороде есть, да и отец в беде не бросит, нищенствовать не заставит.

- То-то и оно, что угол, - громко хмыкнул Любовод. - Угол свой, да дом отцовский. Мне, как купцу зажиточному, мужу взрослому, женатому, хоромы новые артельщики справить обещались, двор обширный огородить, с амбарами да хлевами. Ну, и что теперича? Куда жену молодую вести, как в глаза людям смотреть? Улетал соколом гордым, а вернулся воробьем щипаным? В приказчиках на побегушках ходить да ждать, пока доля от отца останется? Да и оставит ли он долю в хозяйстве, коли добра беречь да приумножать не умею… И-и-и-эх!

- Может, мать поможет? - понизил голос Середин, глядя в сторону Ксандра. Кормчий вполне мог и не знать, что мать купца - русалка. - Материнское сердце доброе - сжалится, поможет, чем сумеет. По рекам да омутам, по морям да отмелям добра много всякого лежит… Кстати, ты посылку русалочью сохранил? Ну, помнишь? Тот кусочек зеленого малахита, что я тебе из омута принес, когда сюда плыли? Ну, еще перед поворотом, перед самым устьем Урала? В смысле, реки этой?

- Да, точно… - Купец рывком поднялся. - Камень с ладонь размером. На нем руны какие-то были неведомые. Мы еще гадали, что он нам принести должен - удачу или хлопоты лишние?

- Он самый. - Ведун выпрямился рядом, отряхнул штаны. - Отдать бы его надо твоей матушке. Глядишь, в ответ спросить чего можно будет.

- Я так мыслю, нельзя нам отправляться, - начал нервно кусать губу купец. - Некуда. Чего матери скажу? Сберег, не сберег… Видать, отринулись от меня боги. И Похвист, и Стрибог, а уж Макошь и вовсе прогневалась. Ни отцу нельзя показаться, ни невесте любой, ни матери кровной.

- Ты о чем, Любовод? - не понял Середин.

- О посылке той, осколке каменном, - чуть не зарычал купец. - Не в кошеле же мне его носить, не за пазухой! Тяжел больно, неудобен, да и нужды не было.

- Ты яснее выражаться умеешь?

- Да уж чего яснее?! - передернул плечами Любовод. - Не держал я его при себе! В конуре моей он на ладье остался. В сундуке с серебром да прочим добром. Грамотами, списками, дозволениями. На дне ныне покоится. На дне!

- Дык… - кашлянул Олег. - Дык, достать, стало быть, нужно. Чего же ты молчал? О нищете плачешься, а про сундук с серебром молчишь.

- Ну, какое там серебро, - отмахнулся купец. - Растратились мы перед дорогой. Осталось несколько гривен на случай внезапной надобности, вот и все добро. Токмо как его достанешь?

- А чего не достать? - не понял ведун. - Медный воин, как я понимаю, ушел. Раз он нас убивать не стал, чего ему тут торчать? А уж у твоей ладьи - тем более. Лежит она на самой стремнине. Где утонула - кроме нас и медного воина, никто не знает, разграбить не могли. Эта чушка днище ладьи мечом пропорола. Стояла она на дне - стало быть, больше трех саженей глубина никак не будет. Достанем.

- Как? - Любовод, в свою очередь, оглянулся на кормчего, который продолжал колдовать с веслом, и понизил голос: - Здешние реки от наших далеко больно. Маму тут могут и не знать вовсе. Мыслю так, помощи у водяных, навок и русалок здешних мне не выпросить. Да и защиты тоже.

- А просто нырять ты никогда не пробовал? - укоризненно хмыкнул Середин.

- Зачем? - не понял купец. - Там же нежить по дну таится. А ну, попадешься? У нас многие из Волхова не выплывают…

- Ладно, - прекращая пустой спор, махнул рукой Олег. - Я нырну. Если не больше трех саженей, то достану. А коли глубже… Ну, тогда думать станем. Размышлять.

- Ксандр! - окликнул кормчего Любовод. - Место, где Мамка утонула, ты приметил?

- А чего там примечать? - обернулся плечистый молодец. - Река одна, с русла никуда не денется.

- Значится, не запомнил, - понял купец.