Я запнулась о ее взгляд и мысленно выругалась. Нет, ну не рассказывать же ей, как я опозорилась в подворотне, сперва обомлев в объятиях маньяка, а потом облевав роскошное пальто и упав лицом в лужу. Тогда моя репутация будет безнадежно подмочена. А ведь репутация как девственность. Однажды потеряешь – уже не вернешь. Сашка, конечно, никому не расскажет, но и я не хочу, чтобы у моего позора были другие свидетели, кроме меня и маньяка на букву "Ж". Саша истолковала мое молчание на свой лад и осторожно сказала:
– Жан, я ведь обо всем догадываюсь.
– Да ну? – насторожилась я. – О чем это, интересно?
– О твоей руке… которую собака покусала.
Я машинально спрятала запястье с повязкой под стол.
– Вот видишь! – укоризненно заметила Саша. – Не было никакой собаки. А если бы и была, ты бы сейчас вовсю размахивала руками и ругала почем зря и собаку вплоть до ее предков в десятом колене, и ее безмозглого хозяина, и ныла бы у меня на груди, что ты не хочешь делать уколы от бешенства.
Это точно, я такая. Если меня разозлить – злость моя будет громкой, да и поныть я люблю – с чувством, с надрывом, в полный голос.
Я промолчала, признавая правоту Сашкиных домыслов и мучительно соображая, что бы такое придумать, лишь бы не говорить правду.
– А сейчас ты отчаянно думаешь, что бы мне такое правдоподобное наврать, чтобы я от тебя отвязалась, да? – печально вздохнула Саша.
Я сконфуженно отвела глаза.
– Жан, он что, тебя бил? – обеспокоенно вглядываясь в мое лицо, спросила подружка.
– Кто? – дрогнула я.
– Ну этот твой, ради которого ты вчера так расфуфырилась, – неопределенно пожала плечами Саша.
Ах вот оно что! Сашка меня еще вчера весь день пытала, куда это я так вырядилась, и не желала верить в то, что модное пальто и замшевые сапожки вытащены из шкафа ради заурядного похода на работу. В течение дня Саша выдвигала различные версии моего вечернего досуга: от романтического ужина до вручения премии "Гламур года", которая, по иронии судьбы, проходила вчера. Как бы мне хотелось, чтобы ее последнее предположение оказалось верным! Но вчера, вместо того чтобы блистать перед вспышками фотокамер в пафосном клубе, я, как какая–нибудь горемычная Золушка, месила глину в районе Котловки. Моими любимыми сапожками! Которые я с таким трудом отхватила на распродаже и которые теперь безнадежно погибли, как и пальто. А все подлый Однорог!
– Вот гад! – воскликнула тем временем Сашка.
– Ага! – поддакнула я, имея в виду зловредного Однорога. До вчерашнего дня он и не планировал браться за этот безнадежный заказ и даже выбросил заявку в мусорную корзину. А вчера ему захотелось меня унизить, и вот вам пожалуйста – дизайнерские шмотки безнадежно испорчены, а маньяк–кровопийца знает, где я живу.
– Он издевался над тобой? – Голос Саши дрогнул. Можно ли считать издевательством его вчерашнее задание?
– Еще как! – горячо подтвердила я. – Видела бы ты, какое удовольствие это ему доставляет!
– И как ты это только терпишь?! – дрожа от возмущения, выкрикнула Саша.
– Сама себе поражаюсь, – призналась я. – Наверное, все дело в том, что на носу распродажи.
– Жанна, – с ужасом протянула Саша, – и ты ради своих шмоток готова терпеть любые издевательства?!
– Ради того волшебного изумрудного топа от Фенди и шикарных джинсов от Дольче я готова на все, – твердо сказала я.
– Ну уж нет! – Сашка вдарила кулаком по столу. – Я как твоя подруга просто обязана вмешаться и спасти тебя!
– Ты хочешь одолжить мне денег? – оживилась я.
– Я поговорю с этим отморозком! – решительно заявила Саша.
– Не надо, Саш, – испугалась я. Не хватало, чтобы еще подружка навлекла на себя немилость Однорога и тот сослал бы ее в наш бобруйский филиал продавать какую–нибудь забытую богом свиноферму. А что, с него станется!
– Нет, я это так не оставлю, – горячилась Саша. – Он за все ответит!
– Не переживай, Саш, я сама найду повод с ним поквитаться, – мстительно пообещала я.
Со стороны Однорога было крайне неосмотрительно так унизительно наказать меня за потерю клиента. Разведенная рублевская дамочка Илона Горячкина, доверившая нам поиск нового жилища, была особой капризной, непостоянной и сама не знала, чего хотела. К несчастью, мучиться с мадам Горячкиной выпало именно мне. За последний месяц я подыскала для нее двадцать вариантов квартир и загородных домов. Горячкина не одобрила ни один! В первую встречу она не смогла четко сформулировать свои желания, и я предложила ей возможные варианты. Горячкина категорически отказалась от загородного дома и возжелала шикарные апартаменты в центре города с видом на Кремль. Когда таковые нашлись и я привезла мадам на место, Горячкина скептически оглядела башни Кремля, прошлась по балкону, вдохнув загазованного столичного воздуха, поразилась обилию машин под окнами и изрекла, что это совсем не то, чего она хочет. Илону осенило, что ей нужен домик в деревне! Точнее, не домик, а дворец, и не в деревне, а в элитном поселке, и чтобы под окнами – непременно пруд с лебедями, и чтобы воздух чистейший, как на курорте. Один из предложенных мною "дворцов" она отбрила, едва услышав название поселка: "Девушка, и как вы себе представляете, что я скажу друзьям, что живу в Жабкино?!" После такого заявления предложить ей дома в поселке Голубой залив и у горы Кудыкино, на осмотр которых я потратила два рабочих дня, я не решилась. В Царской Горке Горячкиной не понравился дом, в Ангелово слишком громко квакали лягушки. При звуках их пения Илону осенило снова: в деревне она жить не может, ей нужна только городская квартира. Сашка к тому моменту успела провернуть три сделки и получить хороший процент, а я все мучилась с Горячкиной. Словом, после того как Илона забраковала двадцатый вариант, я не выдержала и высказала мадам все, что думаю о ее деловом подходе. Горячкина, в соответствии со своей фамилией, разобиделась насмерть, отказалась от услуг нашего агентства и ушла изводить конкурентов. А Однорог, на которого Илона напоследок излила весь запас своего яда, в свою очередь обозлился на меня и устроил выволочку за потерю особо ценного клиента!
– Лучше бы тебе забыть о нем раз и навсегда, – посоветовала Саша. – Мужчина, способный на такое, не достоин твоего внимания!
– Я бы и рада забыть, – усмехнулась я, – да не могу.
– Жанна, – Саша даже поперхнулась от возмущения, – только не говори, что ты его любишь!
– Да я его терпеть не могу! – поспешно открестилась я.
– Что же тебя связывает с этим негодяем? – поразилась Саша. – Ну, кроме денег, которыми он тебя спонсирует?
– Спонсирует?! – рассердилась я. – Да он за эти жалкие гроши из меня всю душу выматывает!
– Ну и разве это того стоит? – справедливо заметила Саша.
– А ты как думаешь? – риторически вздохнула я. Сашке ли не знать, какая тут зарплата! Чтобы заработать на божественную сумочку "Мэрилин" от Луи Виттон, нужно неделю горбатиться, как папа Карло.
– Я думаю, тебе стоит порвать с ним немедленно! – безапелляционно заявила подруга.
– Что, прямо вот так вот пойти и написать заявление об увольнении? – оживилась я.
– При чем тут увольнение? – поумерила пыл Саша.
– Ты же только что посоветовала мне порвать с Однорогом. А для этого есть только один способ – уволиться из "Милого дома".
Сашка изменилась в лице и гневно проскрежетала:
– Жанна, так это он? Это Однорог? Он с тобой сделал это? Старый извращенец!
– Сашка, ты чего? – заволновалась я. – Ты о чем?
– Это он тебя избивает? Это его рук дело? – Она указала на мое забинтованное запястье и смятенно проскулила: – Жанна, так ты с ним…
– Саш, перестань молоть чепуху! – вскипела я. – Как тебе такое только в голову могло прийти?! А еще подруга называется.
– Но ты же только что сама говорила… – растерялась Саша.
– Я говорила, что Однорог измывается надо мной как мой босс, – внесла ясность я. – Тебе ли об этом не знать? А ты чего себе напридумывала?
– А я думала, ты говоришь о своем любовнике–садисте, – нахохлилась Сашка.
– Ну и фантазия у вас, барышня!
– Тогда кто он? – нахмурилась Саша.
– Кто он? – в замешательстве повторила я, думая, что бы такое соврать, чтобы не говорить правду о маньяке. – Он хороший парень. И никакой не садист!
– Блондин или брюнет? – прищурилась Саша.
– Брюнет, – машинально ответила я и прикусила язык. А впрочем, что такого? Хочет Сашка найти виновного в моей травме, флаг ей в руки и помело в придачу. Навру, что попали с ним в легкую аварию, и дело с концом.
– Он что, знаменитость какая, раз ты его так скрываешь даже от меня? – продолжила раскалывать меня подруга.
Тут в голове у меня что–то перемкнуло, и перед глазами побежали кадры черно–белого французского фильма с темноволосым красавцем в роли бесстрашного мушкетера… Так вот кого мне напомнил мой маньяк – актера из любимого фильма моей мамы! Но этого не может быть. Фильм снимали полвека назад, а маньяку – от силы лет тридцать. Столько же, сколько было актеру на момент съемок фильма… И этот укус его странный, и эти прикосновения его, с ума сводящие… Да нет, ну не может же этого быть! Ой мамочки…
– Ну точно! – воскликнула Саша, расценив мое потрясенное молчание как знак согласия. – Он какой–нибудь чокнутый суперстар, который не слезает со страниц желтухи, и ты боишься, что слухи о вашем романе просочатся в прессу, и даже мне словечка не говоришь!
– Ой, Сашка, не придумывай! – слабо возразила я, чувствуя себя невестой Дракулы. – Что–то мне нехорошо, сделаешь кофейку?
Заботливая подружка мигом сорвалась с места, схватила чайник и унеслась за водой. Убедившись, что осталась в комнате одна, я быстро расстегнула манжету и размотала бинт.