Подкрепившись, археолог направился к задним рядам зрителей, ожидая увидеть потягушки вроде арм-реслинга. И увидел - все-таки американец повыше был, чем худосочные бхотия. Вначале кряжистого узкоглазого мужичка, похоже, из племени шерпов, тех самых, что привыкли таскать на себе в гору стофунтовые вьюки. Мужчина пил. Ряд перевернутых пустых рюмок гордо выстроился перед ним. Сейчас он заглотил очередную стопку ячменной водки, на мгновение глаза его сбежались в кучку, но вот он икнул, встрепенулся и снова был в форме.
Напротив него во главе своего ряда перевернутых стопок находилась… Лилиан Кэмден. Остались далеко позади город Чикаго и штат Иллинойс, родители-профессора, католическая частная школа, исторический факультет Чикагского университета. Там она была на хорошем счету. Да, Лилиан нравилась преподавателям, особенно пожилым, потому что всегда казалась чистенькой и благовоспитанной девочкой, впрочем, и в способностях ей никто не отказывал.
А сейчас, в этом вот вертепе, она берет четырнадцатую… нет пятнадцатую рюмку и вливает себе в рот. Э, многовато будет. Щека ее никнет, глаза прикрываются тяжелыми веками, чьи-то ставки биты, мелкие купюры переходят в более удачливые руки.
Эх вы, неудачники, нашли на кого ставить! На чикагскую барышню, которая до двадцати одного года поддавала лишь тайком, запершись со старшим приятелем, то есть с Индианой, в ванной комнате. А здесь народ грубый и простой, если не считать буддийских монахов и индуистских брахманов, которые, собственно, уже никакой не народ.
Но нет, Лилиан рано списывать со счетов. Она резко выдыхает, поднатуживается, открывает мутные глаза и победно хлопает перевернутой рюмкой о стол. Следующий ход за толстомясым шерпом. Или, может, он не шерп? Шерпы такими здоровенными не бывают. Скорее он похож на помесь русского и монгола. Ну, просто с карикатуры из европейской газеты про "угрозу с Востока".
Помесь со спокойной ухмылочкой - мол, не сомневайтесь в моих грубых силах, - подносит рюмку к толстым губам. Русомонгол засасывает жидкость, произносит непонятное слово "бля" и вдруг валится, как мешок, набок. Полный нокаут, вернее, абсолютный покой. И никаких попыток вернуться в реальность. В нирване хорошо. Похоже, упавшему обеспечен долгий полет по алкогольным небесам.
Лилиан встает, лишь слегка пошатываясь, в руки ее опускается законный выигрыш - комок, скатанный из грязных купюр, - и она резким голосом, почти клекотом, гонит публику вон:
- Пшли отсюда! Отвеселились на сегодня.
Значит, вот здесь Лилиан и является хозяйкой? Да, мистер Питерс, ваши благостные сведения о "европейском ресторане" не слишком точны. Это заведение так же похоже на ресторан, как лошадь Пржевальского на арабского скакуна.
Шерпы, бхотия и прочие представители горных полудиких племен стали послушно выметаться, вынося с собой павшего в алкогольном поединке русомонгола.
Индиана за это время закончил свой поединок с холодным трупом козла и наконец вплотную подошел к мисс Кэмден, возящейся у стойки. Очень сейчас хотелось, чтобы на месте Лилиан находилась какая-нибудь другая, совсем незнакомая женщина, но судьба, видно, решила пошутить за их счет.
- Здравствуй, Лилиан, - произнес доктор Джонс в ее спину.
Она моментально, не оборачиваясь, откликнулась своим нынешним голосом, резким и каркающим.
- Я знала, что ты однажды войдешь в эту дверь и усядешься на один из этих раздолбанных стульев. А потом подвалишь ко мне сзади, и я сперва увижу твою тень. Никогда не сомневалась, что так все и произойдет… Ну, и что же ты поделываешь в Непале, Индиана?
- Я приехал сюда, чтобы поговорить с тобой.
Она обернулась. Для того, чтобы врезать гостю в челюсть. Как можно было предполагать, удар у нее оказался крепким. Куда крепче, чем тот, которым она угостила доктора Джонса десять лет назад в Чикаго.
- По-моему, и десять лет назад я тебя не слишком обидел, - произнес мужчина в фетровой шляпе, разминая ушибленную часть лица.
- Я была ребенком, я была влюблена, - тоном закостеневшей обиды произнесла женщина в грубой одежде, смахивающей на гимнастерку.
"Она была влюблена, я тоже был влюблен, разве что не всегда в нее, - подумалось Джонсу. - Эгоизм у нее, действительно, младенческий".
- Надеюсь, Лилиан, ты уже не ребенок. А значит, должна понимать, что поводов для обиды не слишком много…
- Не много?! Да ты наплевал на мои чувства.
У археолога уголок рта пополз вверх, выражая пренебрежение к словам женщины.
- Ты испытывала глубокие чувства ко всем профессорам исторического факультета. Как я мог догадаться, что по отношению ко мне они самые настоящие?.. Давай-ка глубоко вздохнем, расслабимся и переключимся на деловой разговор.
- У меня не может быть общих дел с сомнительными личностями, - отшила хозяйка корчмы.
- Мистер Орлофф - исключение из строгих правил?
Лилиан чуть-чуть помедлила; видно было, что она напряглась.
- Значит, Орлофф тебя волнует…
После этой относительно спокойной реплики женщина взорвалась:
- Хватит ковыряться в моей жизни грязными пальцами!
Индиана даже отпрыгнул. Видимо, он запамятовал, какие резкие эмоции способен пробуждать у своей бывшей подружки. При встрече с бешеным слоном, пожалуй, пришлось бы меньше нервничать.
- Спокойно, не нужна мне твоя чистая жизнь. Меня интересует Орлофф. Что это за тип? Перекупщик какой-нибудь?
- Нет его тут. Возможно, его нет нигде. Для тебя, по крайней мере.
- Ну ладно, поартачься еще немного, девушка. Только учти, он кое в чем подозревается компетентными органами. Впрочем, лично меня волнует не столько он, сколько его "кулон".
Хозяйка нервно вскинулась, но доктор Джонс решил опередить ее.
- Смени пластинку. Ты знаешь, о чем я говорю. Я знаю, что ты знаешь. Одному парню из нашего посольства ты уже сболтнула про эту штуку, поделись теперь и со мной, все-таки старый друг имеет хоть на что-нибудь право.
- Джонс, не надо вытирать ноги о мои взаимоотношения с Мак-Грэгором! - Женщина неожиданно стала отстаивать свой "посольский роман".
- Благодаря тонким взаимоотношениям с офицером Его Величества вот куда ты залетела, на самую кручу.
Лилиан чуть помедлила, уткнув взгляд в красивую бутылку из синего стекла.
- Ну, дерьмо… - выдохнула она. - Тебе вообще понятно, что ты сделал со мной, с моей жизнью? - фразы вновь стали клекочущими выкриками хищной птицы.
- Я готов извиняться, но только один раз.
- Пока не слышала ни разу.
- Извини, Лилиан. - Индиана приблизил к носу одну из опустевших стопок и брезгливо втянул сомнительный аромат. - Надеюсь, что извинился и Фергюссон, который зазвал тебя в солнечный Непал и научил хлебать ячменный самогон, как будто это настоящее виски… Ну, так покажешь мне вещь, оставленную тебе мистером Орлоффом?
- Едва ли. Вылетело из головы, куда она могла задеваться.
- Лили, постарайся вспомнить. Три тысячи долларов освежат твою память?
Женщина заинтересованно обернулась:
- Три?!
Гость уверенно развил тему.
- Купишь на них рыбки с фосфором, это поможет тебе избавится от амнезии. Кроме того, три тысячи долларов - куда больше, чем те фунты стерлингов, что завещал британец. Его наследства тебе хватило лишь на то, чтобы превратиться в нетрезвого гималайского демона.
Индиана поймал ее руку и вложил в мозолистую ладошку пачку денег. Женщина как бы засопротивлялась, но взяла. Потом сказала с максимальной горечью:
- И ты думаешь, на эту подачку можно вернуться в Штаты и начать новую жизнь, достойную той Лилиан Кэмден, какую помнят в Чикаго?
- Это больше, чем доход американского профессора за год… - Он даже обиделся. - И вообще, ты сейчас не блещешь умом, дорогая, как и прежде. Не только я в курсе, кто хранит столь занятную вещицу. Многие серьезные дяди интересуются ей, они не станут цацкаться с тобой и заботиться о твоей израненной душе. Я тебя умасливаю, а они просто возьмут то, что им требуется.
- Не разговаривай со мной, как с девочкой, которую могут отшлепать! - с пьяным вызовом сказала женщина.
- Если я правильно тебя понял, ты все-таки повзрослела. Поэтому должна догадываться, что прячешь у себя - под подолом, наверное, - далеко не безобидную вещь. Не исключено, что именно из-за нее запропастился куда-то Орлофф. И я не уверен, что американская разведка дождется от него ответа или привета.
Напор Лилиан вдруг исчез, появилась складка меж бровей, свидетельствующая о работе мысли.
- Вот какой ты теперь археолог - под юбками копаешь, - произнесла женщина с неуклюжим кокетством. Потом, глядя в сторону, спросила как бы невзначай: - Он что, в самом деле из-за этого пропал?
- Дай мне сначала разобраться с тем, что есть "это", и что за зверь такой Александер Орлофф.
Индиана дотронулся холодным пальцем до возбужденной жилки на шее женщины. Она отшатнулась не сразу.
- Что ему известно обо мне, Лили? Что ты ему про меня наплела?
- Ничего. А ну, втяни ручонки, не то ударю.
- Ударишь, ударишь… Не может же он быть кузеном моей мамочки, который мастерил всякую дрянь и переселился в лучший мир задолго до того, как я стал бойскаутом? Где же ты подцепила "профессора" Орлоффа?
Лилиан снова напряглась. Пожалуй, Индиане не стоило такого говорить.
- Он большой ученый, в отличие от тебя, мистер Джонс. И этим все сказано.
- Ладно, вернемся к "кулону". Когда я смогу совершить акт купли-продажи?
- По крайней мере, не сегодня.
- Это почему, Лили?
- Тебя можно потреблять только в малых дозах. На сегодня хватит. И так уже мутит.