- Я воздержусь обвинять ее в том, в чем подозревал некоторое время назад. Но есть серьезная причина, почему, мне кажется, ей нельзя доверять, несмотря на ее протесты и твое подтверждение. И даже две причины.
- Знаю, Корвин. Но не убивала она слуг Бенедикта, чтобы проникнуть в дом. Я сам сделал это, чтобы помочь ей добраться до тебя в самое подходящее время.
- Ты? Ты был участником ее интриги? Почему?
- Она будет тебе хорошей королевой, сын. Я верю в силу крови Хаоса. Пришло время для свежего вливания. Ты занял бы трон, уже обеспечив себе наследника. Ко времени, когда Мерлин будет готов к этой роли, его давно отберут у нынешних воспитателей.
Мы дошли до черного пятна. Я остановился. Присел на корточки и осмотрел его.
- По-твоему, эта штука может убить тебя? - спросил я в конце концов.
- Знаю, что убьет.
- Ты не гнушался убийством невинных людей, чтобы манипулировать мной. И все же ты готов пожертвовать своей жизнью ради королевства.
Я взглянул на него.
- У меня самого руки не чисты, - сказал я, - и уж кто-кто, а я не осмелюсь судить тебя. Но не так давно, готовясь пройти Образ, я подумал, что изменилось мое отношение… к Эрику, к трону. Ты делаешь то, что делаешь, по-моему, из чувства долга. Сейчас я тоже ощущаю это чувство по отношению к Янтарю, по отношению к трону. На самом деле даже более того. Гораздо более, чем тогда. Но я осознал и кое-что еще, кое-что, чего долг не требует от меня. Я не знаю, когда или как пропало это стремление, и я изменился, но я не хочу трона, Папа. Прости, если это спутает твои планы, но я не хочу быть королем Янтаря. Прости.
Затем я отвернулся и стал смотреть на пятно. Услышал, как он вздохнул.
Затем:
- Сейчас я намерен отослать тебя домой, - сказал он. - Оседлай коня и возьми провизию. Езжай куда-нибудь из Янтаря… в любое место поуединенней.
- Моя гробница сойдет?
Папа фыркнул и слегка усмехнулся.
- Сойдет. Иди туда и жди моей воли. Мне надо кое-что обдумать.
Я встал. Он протянул правую руку и положил ладонь мне на плечо. Талисман пульсировал. Отец взглянул мне в глаза.
- Ни один человек не может иметь всего, что хочет, так, как он того хочет, - сказал он.
И вдруг меня будто отбросило, словно сила Козыря, только работающая наоборот. Я услышал голоса, затем вокруг себя я увидел комнату, из которой ушел. Бенедикт, Джерард, Рэндом и Дара по-прежнему были там. Я почувствовал, что Папа отпустил мое плечо. Затем он исчез, а я вновь оказался в Янтаре.
- Что за дела? - сказал Рэндом. - Мы видели, как Папа послал тебя назад. Между прочим, как он это сделал?
- Не знаю, - сказал я. - Но он подтверждает то, о чем нам рассказала Дара.
- Почему? - спросил Джерард.
- Он хочет, чтобы мы научились верить ей, - сказал я.
Бенедикт поднялся на ноги.
- Тогда я пойду и сделаю как было приказано.
- Он хочет, чтобы вы атаковали, затем отступили, - сказала Дара. - После чего будет необходимо лишь сдерживать их.
- Как долго?
- Он только сказал, что это будет очевидно.
Бенедикт выдал одну из своих редких улыбок и кивнул. Одной рукой он ухитрился извлечь футляр с картами, вынул колоду, большим пальцем выщелкнул особый Козырь, который я дал ему для Дворов.
- Удачи, - сказал Рэндом.
- Да, - согласился Джерард.
Я прибавил свои пожелания и посмотрел, как блекнет Бенедикт. Когда его радужное послесвечение исчезло, я обернулся и заметил, что Дара тихонько плачет. Высказываться по этому поводу я не стал.
- Теперь у меня тоже есть приказ… или что-то вроде, - сказал я. - Мне пора двигаться.
- А я вернусь обратно в море, - сказал Джерард.
- Нет, - услышал я голос Дары, когда двинулся к двери.
Я остановился.
- Ты останешься здесь, Джерард, и присмотришь за безопасностью самого Янтаря. Атак с моря не будет.
- Но я думал, местная оборона поручена Рэндому.
Она покачала головой.
- Рэндом присоединится к Джулиэну в Ардене.
- Ты уверена? - спросил Рэндом.
- Уверена.
- Хорошо, - сказал он. - Приятно знать, что он, по крайней мере, не забыл обо мне. Извини, Джерард. Это брейк, Джерард![4]
Джерард смотрел озадаченно.
- Надеюсь, Папа знает, что делает, - сказал он.
- Это мы уже проходили, - сказал я. - Пока.
Выходя из комнаты, я услышал шаги. Возле меня возникла Дара.
- Что еще? - спросил я.
- Я хотела пойти с тобой, куда бы ты ни направлялся.
- Я как раз направляюсь наверх собрать кое-какие припасы. Потом я направляюсь в конюшню.
- Я пойду с тобой.
- Я поеду один.
- Увы. Может, и к лучшему. Мне все равно надо поговорить с твоими сестрами.
- Их тоже пристроили к делу, а?
- Да.
Какое-то время мы шли в молчании, затем она сказала:
- Все совсем не так холодно и расчетливо, как кажется, Корвин.
Мы вошли в кладовую.
- Что совсем не так?
- Ты знаешь, о чем я.
- A-а, об этом. Ну хорошо.
- Ты мне нравишься. Это может длиться больше, чем тот день, если у тебя сохранились хоть какие-то чувства.
Гордость подсказала мне колючий ответ, но я придержал язык за зубами. За столетия кое-что да узнаёшь. Да, она использовала меня, верно, но в то же время она явно не была свободной в своей воле. Но самое худшее было то, что Папа хотел, чтобы я хотел Дару. Но я не позволил негодованию по этому поводу смешаться с моими реальными чувствами - или с тем, чем они могли стать.
Итак:
- Ты мне тоже нравишься, - сказал я и посмотрел на нее.
Судя по Даре, ее пора было поцеловать, что я и сделал.
- Мне пора.
Она улыбнулась и сжала мою руку. Затем ушла. Я решил пока не проверять своих растрепанных чувств. А просто собрал воедино.
Я оседлал Звезду и поехал через гребень Колвира, пока не добрался до гробницы. Расположившись снаружи, я закурил трубку и стал смотреть на облака. Я чувствовал, что у меня выпал слишком насыщенный день, а ведь едва миновало утро. Предчувствия играли в салочки в гротах моего разума, но ни одно из них я не позаботился бы пригласить на ленч.
III
Пока я сидел в полудреме, внезапно кто-то запросил связь. В одно мгновение я оказался на ногах. Это был Папа.
- Корвин, я принял решение, и время настало, - сказал он. - Обнажи левую руку.
Я так и сделал, пока его черты обретали реальность, выглядя все более и более царственными, странная печаль лежала на его лице, печаль, какую я раньше никогда не видел на лике Оберона.
Он взял мое запястье левой рукой, а правой вынул кинжал.
Я смотрел, как он надрезает мне кожу, потом кладет клинок обратно в ножны. Потекла кровь, а он сложил левую ладонь ковшиком и стал собирать кровь. Отпустил мою руку, накрыл левую ладонь правой и отшагнул. Подняв ладони к лицу, он дунул на них и быстро развел руки в стороны.
Хохлатая красная птица величиной с ворона - все перья цвета крови - посидела у него на ладони, переместилась на запястье, взглянула на меня. Даже глаза ее были красны, а в их взгляде, когда птица склонила голову набок и уставилась на меня, мелькнуло что-то знакомое.
- Это Корвин, тот, за кем ты должна следовать, - сказал Оберон птице. - Запомни его.
Затем он пересадил птицу на левое плечо, откуда она продолжала разглядывать меня, не делая и попытки сбежать.
- Сейчас ты должен идти, Корвин, - сказал он, - быстро. Садись на коня и поезжай на юг, уйди в Тень, насколько сможешь. Двигайся в "адской скачке". Уберись отсюда как можно дальше.
- Куда мне идти, отец? - спросил я его.
- Ко Дворам Хаоса. Дорогу знаешь?
- В теории. Я никогда не преодолевал это расстояние верхом.
Папа медленно кивнул.
- Тогда двигай, - сказал он. - Я хочу, чтобы ты набрал как можно большую временную разницу по отношению к Янтарю.
- Ладно, - сказал я, - но я не понимаю.
- Поймешь, когда придет время.
- Но есть путь полегче, - запротестовал я. - Я могу добраться туда быстрее и с меньшими трудностями, просто свяжусь с Бенедиктом по его Козырю, и он проведет меня.
- Нет смысла, - сказал Папа. - Необходимо, чтобы ты шел длинным путем, потому что ты понесешь нечто, что будет тебе доставлено по пути.
- Доставлено? Как?
Он поднял руку и взъерошил красные птичьи перья.
- Вот этим твоим приятелем. Он не сможет долететь до Дворов… вовремя - нет.
- И что он мне принесет?
- Талисман. Сомневаюсь, что буду способен переместиться туда, когда закончу то, что мне нужно будет сделать с его помощью. Но сила Талисмана может потребоваться там, у Дворов.
- Ясно, - сказал я. - Но мне все равно не придется одолевать все расстояние. Я могу козырнуться туда, как только получу Талисман.
- Боюсь, что нет. Если я совершу то, что должен, на какой-то период Козыри могут отключиться.
- Почему?
- Потому что вся ткань существования будет подвергнута изменению. Езжай же, к черту! Садись на коня и - вперед!
Я встал и мгновение разглядывал его.
- Отец, а нет другого пути?
Он просто покачал головой и поднял руку. Начал блекнуть.
- Прощай.
Я развернулся и сел в седло. Было еще что сказать, но уже слишком поздно. Я направил Звезду в сторону тропы, что привела бы меня на юг.