Принтер немедленно заткнулся. На экране замерцала надпись: "В пределах радиуса метлы принцесс на выданье нет".
- Тоже мне техника! - обрадовалась Яга. - А у Черномора?
- Так он бездетный.
- Решил обзавестись.
- Когда решил? - захлопал глазами дракон.
- Девять месяцев назад. А сегодня ему жинка дитя и выдаст. Роксаной назовут. Так что невеста на выданье у нас есть.
- Гениально, - ахнул дракон.
- Только воровать я ее не буду.
- Почему?
- Да на шута она нам сдалась?
- Я думал, и впрямь поумнела, - хмыкнул дракон. - Это ж киднеппинг, дура! Заложником будет.
- Хоть какими словами заморскими меня пугай, - уперлась Яга, - а детей воровать не буду! Мяса в них мало…
- Какого мяса? - выпучил глаза Ойхо.
- …и вообще: дети - цветы жизни!
На этот раз он ее все-таки щелкнул, припечатав к стене в нижней точке траектории кувыркания по золотому склону.
- Вот и тащи сюда эти цветы! Вместе полюбуемся. А потом я их поменяю на полновесное…
- Лютики-и-и-цветочки-ии… - Рот Ягуси до ушей, ручки-ножки раскинуты.
- Эй, бабка… кончай дурить! - испугался дракон, с расстройства пыхнув напалмом… - Давай бегом на метлу…
- …у меня-а-а в садочки-и!..
- Морду отверни, - заволновался кот. - Спалишь ведь!
- Я тебя предупреждала, - вздохнула мышь, не открывая глаз. Крылья распахнулись, отправляя Ваську в полет. К счастью, до носа дракона, сидящего на самом верху золотой горы, было недалеко. В него перепуганный котяра и вцепился.
- Чего это она? - скосил Ойхо глаза на десантника.
- Жизни радуется.
- Дорогу знаешь? - сразу успокоился дракон.
- В общих чертах… - дипломатично мяукнул Васька, не вдаваясь в подробности.
- Будешь за рулевого.
Ойхо осторожно отцепил кота от своего носа, усадил на самый кончик черенка метлы, ниже прицепил ведьму.
- Доставите заложника, все грехи ваши жульские прощу. Вперед!
Васька пулей вылетел из пещеры.
- А милая-а-а, любимая-а-а, не дождусь я ночки!
Радующийся жизни голос Яги замер вдали.
- Думаю, теперь о нас вспомнят, - удовлетворенно хрюкнул дракон. - Тут поблизости еще незанятые пещеры есть? - задрал он голову вверх.
- Полно, - успокоила его мышь, по-прежнему не открывая глаз.
- Это хорошо…
Новый бизнес сулил большие перспективы. Перед мысленным взором Ойхо возникли пещеры, доверху набитые золотом. Золото - это долгие, долгие годы спокойной жизни. Дракон радостно ухнул и с головой зарылся в сверкающий склон. Мало кто знал самый главный, тщательно охраняемый секрет драконов: не корысти ради сидели они на золоте, а здоровья для…
2
Прохладный ночной ветер трепал шерсть на загривке. Дорогу до Незалежной Украины Василий знал в общих чертах, по рассказам хозяйки, крутившей там лет триста назад любовь с одним дюже гарным хлопцем. Хозяйка по-прежнему радовалась жизни, а потому штурман вынужден был полагаться только на себя. Шел по приметам. Пока они не подводили: лес кончился уже давно, мирно спящие мелкие деревушки, реки и озера тоже. Впереди показался стольный град, освещенный призрачно-голубоватым светом луны. Васька принюхался. Вот она, главная примета! Салом пахло все сильнее. Точно, Украина. Круче всего пахло из высокого терема, в окнах которого кое-где мелькал свет.
- Палаты царские! - обрадовался Васька и не ошибся. - А чего не спят?
- Рожают, - хихикнула до сих пор не пришедшая в себя Яга и, что самое интересное, тоже не ошиблась.
Это действительно были царские палаты, и царица действительно рожала. Но только это была не Незалежна Украина, хотя сало здесь тоже любили…
* * *
- Нет, вы представляете? Меня, кормильца, из опочивальни взашей… - явно ошарашенный Еремей почесал скипетром затылок. Корона съехала на правое ухо. Небрежным движением головы царь вернул ее на место, душевно хлебнул из кубка, заменявшего ему в данный момент державу, и корона плавно съехала на лоб. - Может, на кол ее посадить? Опосля… как Любавушка разродится?
- Отчего ж не посадить, батюшка, коль душа того просит? - загомонила боярская Дума.
- Распустились холопы!
- Обязательно посадим! Опосля… как у невестки роды примет. Она у меня на сносях… - пояснил тщедушный боярин с козлиной бородой. - Так что после царицы-матушки…
- Ко мне пойдет! У меня жинка недавно понесла…
- Это почему к тебе? Пусть у меня отработает вражина! Ключница вот-вот родить должна, а они о каких-то жинках… - возмутился боярин Крут, дворовые девки которого почему-то постоянно рожали маленьких крутят.
- Ну а ты что думаешь? - повернулся державный к кормилице.
- Закусывать надо! - легонько шлепнула царя по загривку мамка, заставив корону съехать державному на глаза. - На, твое любимое. Черномор прислал.
Сало было великолепное. Еремей вцепился в него всеми зубами и сразу успокоился.
- Как бы первенца назвать? - Это была главная и самая любимая тема для разговора, с тех пор как царица понесла.
- Алексей! - выдвинул предложение боярин с козлиной бородкой.
- Почему?
- Царица так хотела. А потом, он у тебя первый! Аз! Первая буква алфавита!
- Тогда почему не Александр? - ринулся в атаку боярин Крут.
- Македонский плохо кончил, - прогнусавил думный дьяк из своего угла.
К скрипу пера этого постоянного члена заседаний Государственной думы бояре настолько привыкли, что его внезапно прорезавшийся голос заставил их подпрыгнуть.
- Твои предложения? - поднял брови царь. После затрещины кормилицы он стал очень и очень демократичен.
- Елисей.
- Почему Елисей?
- Преемственность. Царь Еремей - царевич Елисей.
- Гмм… голова-а-а… Пожалуй, стоит тебе прибавить жалованье.
Дверь с треском распахнулась. В тронный зал ввалилась растрепанная старуха, волоча за собой метлу.
- Да не туда… - в отчаянии шипел на нее огромный черный кот, карабкаясь по черенку поближе к хозяйке, - опочивальня не там…
- Ты хто? - радостно спросила старуха у царя.
- Ере… э-э-э… царь! - опомнился державный.
Яга, в отличие от него, еще не опомнилась.
- Поздравляю, дочь! - тряхнула она за руку царя.
- А-а-а… - разинул рот боярин Крут.
- Поздравляю, дочь, - тряхнула заодно и его Яга.
- Мне ж волхвы сына обещали! - возмущенно заорал Еремей, выдергивая из-под трона связку коры. - Вот сертификаты! На бересте писаны! Гарантия на три года!
- Поздравляю, сын! - Ведьма еще раз тряхнула за руку царя. - На три года.
- А потом?
- А потом, что получится. Так, у кого тут еще сын?
Боярская дума в полном составе дружно пожала плечами.
- Вам повезло… - Яга просеменила к двери, с грохотом захлопнувшейся за ее спиной. - Еще раз напутаешь, ушастый, - донесся удаляющийся голос, - до конца жизни без сметаны париться будешь…
- Это кто такая? - захлопал глазами царь.
- Помощница повитухи, наверное, - пожал плечами Крут.
Он не угадал. У Матрены помощницы не было. Она, знатная повитуха Всея Руси, всегда работала соло, не доверяя секреты мастерства никому… и на этот раз ей приходилось туго.
* * *
Роды были трудными.
- Ну, милая, поднатужься… еще… еще… головка уже показалась… - Матрена вытерла пот со лба, добавила еще магии - главный секрет ее мастерства, - подпитывая роженицу…
Любавушка, исторгнув утробный крик, потеряла сознание.
- Эк тебя…
Теперь разрываться пришлось между возмущенно запищавшим младенцем и лежавшей в беспамятстве мамашей.
Торопливо обработав пуповину, повитуха уложила малыша в колыбельку.
- Ну, милая… охти, Господи! Только не это!
Царица рожала опять. Сведенное от боли тело выгнулось дугой. Из перекошенного рта сочилась пена. Зубы вцепились в подушку…
- Двойня… - ахнула Матрена, - Ах я старая перечница!
Прозевать двойню! Этого повитуха простить себе не могла. Однако биться лбом об пол времени не было. Магических сил оставалось хоть и мало, но…
Со страху Матрена вложила их все. Под отчаянный вопль мгновенно пришедшей в себя роженицы в руках повитухи затрепыхался еще один малыш. Магический посыл был так силен, что царица открыла глаза.
- Кто?
- Царевич, - обессиленно доложила повитуха.
- Алексей… - прошептала царица, вновь теряя сознание.
Звякнуло оконце. Матрена медленно повернула голову. На фоне полной луны промелькнула неясная тень. Повитуха опустила глаза. Колыбель была пуста.
- Украли…
Вот теперь и Матрене стало дурно, и она непременно грохнулась бы в обморок, рядом с пациенткой, не запищи очередной младенец на ее руках.
- А был ли мальчик?
Мальчик разразился таким ревом, что ведунья намек поняла.
- Единственный и неповторимый, - согласилась она, укладывая его в колыбельку, на то же место, где только что пищал его брат.