И наклонившись к самому лицу пленника, прошипел, ухмыляясь:
- А подскажи-ка ты мне, старче, как пират пирату - какова будет человечина на вкус?
- Пощади… - жалобно пискнул старец. - Я хотел забыть… всю жизнь хотел забыть!
- Да знаю, ты даже жаркое поэтому не ешь, - добивая жертву, уточнил Морриганх. - А пощадить тебя - пощажу. Но не задаром, сам понимаешь…
Корсар подмигнул:
- Есть у меня мысль - избавить этот ваш гнилой городишко от лишнего добра. Вот ты мне и поможешь в этом. Элл ведь велел помогать друг другу? Ты это сделаешь, - не допускающим возражений тоном изрек Рагир. - И даже не из-за того, что иначе умрешь. А потому что… потому что ты не захочешь, чтобы кто-то еще, кроме меня, знал, кто ты такой. Подумай, каково будет твоим детям узнать, что их отец людоед?! Твоя старшенькая вроде замуж собралась? За хорошего человека? Ты ведь любишь детишек - помнится, у бедного священника их было четверо, а?
- Прикончи меня… - прохрипел Готье-Сомир.
- Зачем же мне тебя убивать? - пожал плечами Рагир. - Я никогда не делаю ненужного зла. Слушай, ну зачем тебе умирать за эгерийского короля? Он ведь не так, чтобы хорошо платит тебе, да и вообще - не твой король. Твой король - Иеронимус Первый Девисто, не так ли? Ты ведь его называл королем и всерьез верил, что безмозглый матрос создаст империю и сделает тебя графом? Ты ведь хотел стать графом? - Пират издевательски расхохотался.
- Ну так что ты скажешь? Или, может, мне сказать моим людям, чтобы они привели сюда твоих дочерей и начали… С кого бы мне начать? - озабоченно произнес Рагир. - Если я помню вашу историю правильно, Девисто начал со старшей дочери священника…
- Ты ведь все равно убьешь и меня, и моих девочек… - прохрипел старик.
- Еще раз повторю, безмозглый старый пень, я не творю бессмысленных злодейств, - раздраженно отмахнулся Рагир. - Мне нужно золото. Впрочем, можешь отправить своих из города к тетке. В Сархьено хватит баб и без них.
При этих словах сопровождавшие его корсары хохотнули.
- Только сам не забудь остаться, а то, сам понимаешь, написать письмишко здешнему судье недолго.
- Я… я сделаю всё, что ты хочешь, будь ты проклят!.. - всхлипнул Жиро.
- Носатый, если кто из нас и проклят, то вряд ли я, - опять улыбнулся капитан. - Но я рад, что ты сохранил остатки мозгов. Вот, - бросил он кошель к ногам старика. - Возьми, тут перстни, браслеты с камнями… Я всегда хорошо плачу за работу своим людям, я ж не король какой-нибудь… Потом получишь еще столько же - дочкам на приданое. Пойдем, ребята…
- И еще, - вдруг развернулся к старику Рагир. - На тот случай, если ты решишь сбежать от меня… на тот свет. Я бы не советовал тебе этого делать. Во-первых, семья все равно узнает всю правду о твоем прошлом, я об этом позабочусь. Но, кроме того… Подумай, куда ты попадешь после смерти?!
* * *
За день до падения Сархьено
Было два часа до полудня, когда у задних ворот форта проявился оружейный мастер Готье с мешком инструментов за плечами, из которого торчала рукоять большого деревянного молотка.
- Стой, кто идет?! - справился чернокожий часовой, лениво преграждая дорогу протазаном.
- Неужто не узнаёшь, Химено? - хрипло ответил Жиро, показывая бронзовый медальон-пропуск, выданный по личному приказу дона Хорхе Ромегаса.
- Ох, улиточник старый, ты чего-то и впрямь на себя не похож, - усмехнулся солдат. - Не заболел, случаем? Чего пришел?
- Да нет, - отводя глаза, бросил Готье. - Здоров я…. что мне будет? Погреба вот хочу осмотреть, давненько не проверял.
- А чего их смотреть? - искренне пожал плечами негр, белозубо усмехаясь. - Погреба, они погреба и есть. Ну, проходи, раз тебе надо…
У кордегардии смотритель арсенала встретил капрала Херонимо, своего старого знакомого
- Доброго дня, господин капрал, как бы мне найти дона Ордаго?
- Я за него, дружище, - сообщил капрал. - А что у тебя к нему?
- Видите ли, нужно пороховой погреб форта проверить - сезон дождей на носу…
- Ну, давай, ключ у караульного. Скажешь, я разрешил.
Он спустился в погреб по ступенькам из неровных досок. Постоял, пока глаза привыкли к тускловатому свету, идущему сверху через затянутый стеклом люк, с которого караульный услужливо сдвинул ставню, выпиленную из цельного ствола каменной сейбы.
Положил мешок на застланный досками пол, подошел зачем-то к подъемнику, подергал блок, со вздохом добавил: "Эх, надо бы канат заменить…"
Прошелся вдоль стен, осматривая неровные свинцовые листы, колупнул кое-где смоляную замазку, в паре мест прибил деревянными гвоздями свинцовую пластинку.
Грустно пробормотал: "Сыровато все-таки… Говорил же я дону Хорхе, не годится земляной погреб со срубом строить - кирпич нужен…"
А потом вернулся к мешку и, пробормотав про себя не то молитву, не то проклятие, вытащил оттуда киянку. Затем нажал на скрытый шпенек сбоку, снял крышку… И вот уже в руках его прямоугольный деревянный пенал, до того таившийся в гнезде аккуратно выдолбленной головки молота.
Воровато огляделся, подняв мутные очи к световому окну, затем торопливо подбежал к штабелю и всунул коробочку между крайней бочкой и стеной. Перед этим он, как и было ему сказано, разрезал двойной ремешок и с силой потянул его. Внутри что-то тихо щелкнуло.
Перед тем, как передать молоток и его содержимое, человек Морриганха показал, как устроена адская машинка. И Готье-Сомир не мог не признать, что на службе у этого Рагира отличный оружейник. Внутри пенала был заделанный в медную флягу пороховой заряд фунта три и два фризских колесцовых замка, застопоренных чеками из свинцовой проволокой, с тем расчетом чтобы сила натяжения пружины порвала свинец через определенное время. А потом освобожденные замки должны будут запалить порох, которым в изобилие было засыпано пространство между зарядом и стенками пенала. А уж от него огонь проникнет в затравочные отверстия бомбы. Все это было затянуто в два слоя вощеной кожи и спрятано в ящик.
Порох не отсыреет, а два замка исключат вероятность осечки.
Взрыв должен произойти завтра в этот же час.
И у лейтенанта Ордаго, и у капрала Херонимо, и у его ребят, и у черного солдата Химено, и у его братишки, поваренка Бумбы, нет никаких шансов спастись…
Наверное, будь на месте этого демона Рагира кто другой, старый Сомир мог бы и повиниться во всем, невзирая на дочек и жену и на то, что наверняка даже спустя столько лет его бы ждала смерть за те жуткие дела, что творил он с другими, обуянными злым духом на том проклятом острове. Тогда, может, после смерти Элл и простил бы ему хотя бы часть грехов.
Но Жиро не мог, не мог.
Тот человек подчинил его себе полностью и безраздельно, и нарушить его волю старик-оружейник просто был не в силах.
Готье, конечно, не знал, что Ар-Рагир применил к нему свою новую магию, подчиняющую волю; точно так же не знал он, что мина была придумана лично Рагиром, точнее, увидена во сне, подсказана. (Пират даже подумывал использовать в качестве запала ту увиденную в древнем свитке штучку из медного и оловянного цилиндров, залитых кислотой, соединенную с "саардамской банкой", но передумал - неизвестно, как всё повернется, а подобная вещь в случае чего может привлечь ненужное внимание.)
Но Сомир знал другое, нечто более важное.
Он теперь всецело принадлежит Тьме, и деваться некуда - даже смерть не даст ему спасения.
Схолия шестая
О КАРРАКЕ "АЙЛАНКА" И О КОРАБЛЕ-ПРИЗРАКЕ
На море, а особенно в водах Дальних Земель случается всякое. Но история карраки "Айланка" и ее кровожадной команды запомнилась даже в этих краях.
Была эта каракка самым большим кораблем, что плавали под флагом арбоннской "Королевской заморской компании" - из тех отличных кораблей, что в изобилии построили для плаваний через океан толковые тамошние корабелы.
Плыли на ней почти шесть сотен человек команды и пассажиров - солдаты, торговцы, переселенцы, желающие попытать счастья в Новом Свете, и королевские чиновники - одним словом, все как обычно. Имелись и кабальные рабы, но тех было немного.
Находилось на судне еще кое-что - здесь везли почти две сотни тысяч в звонкой монете. Тогда еще король арбоннский не дозволял чеканить деньги в своих владениях по ту сторону океана, и корабли возили золото с шахт Лаккины и Даргары в метрополию, чтобы отправить его обратно в виде маленьких золотых кружочков, столь любимых родом человеческим.
Наконец-то, что и оказалось роковым в судьбе этого корабля, команда его больше чем наполовину была набрана по приказу тогдашнего морского министра графа де Кольера из сидящих по тюрьмам воров и бродяг.
"Море не виселица - примет всех", - так пошутил сиятельный граф.
Вел судно капитан Жакко, один из опытнейших королевских капитанов.
Вот эти-то огромные деньги и стали соблазном для Жакко. Вещь не такая, чтоб необычная, случалось, что матросы, даже вместе с капитанами, угоняли свои корабли, дабы начать промышлять пиратством. А тут и добычу искать не требовалось, она лежала в трюме!
Говорят, была еще одна причина.
Будто бы еще не старый капитан воспылал страстью к плывущей на его корабле знатной красавице Мариозе дю Конс, направлявшейся в Кадисту к жениху-офицеру.
Что неудивительно, благородная дворянка отвергла любовь простолюдина, пусть и не бедного и наделенного многими достоинствами.
Это, дескать, и свело с ума прежде безупречного служаку.
Так или иначе, мэтр Жакко задумал мятеж - дело, угодное Хамирану, и видать, Хамиран ему в этом помог.
Как известно, Хамиран тем и отличается, что обожает губить предавшихся ему.