"Солнце садится, день степенится, свет убывает, ночь наступает, а я к окну подойду, занавесь руками разведу. На севере - Урион-звезда, на западе - Скалион-звезда, на юге - Малахит-звезда, на востоке - Сателлит-звезда. Как Сателлит-звезда по небу катится, на землю глядит, так и я в зеленое блюдо гляжу, увижу там все, что скажу. Покажи мне, блюдечко, Жар-птицу. Тамам!" - почти выкрикнула ведьма последнее слово, и в тот же миг дно тарелки просветлело, стало прозрачным, как будто облака рассеялись, и на нем показался глаз. Глаз был круглый, черный, блестящий и смотрел прямо на царевича не мигая. Точно так же, круглыми немигающими глазами, таращился Иван на это явление. Ярославна, кажется, сделала какое-то движение, потому что глаз стал уменьшаться, и тарелка показала, что он принадлежал ослепительно-красивой (и просто ослепительно-ослепительной) птице. По ее золотому оперению то и дело пробегали белые, голубые, рубиновые и зеленые искры, сталкиваясь, смешиваясь и снова разбегаясь, как играет бриллиант на ярком солнце, и от нее исходил свет, как будто были зажжены тысячи свечей (царевич быстро прикинул уровень освещенности, интенсивность свечения, и по формуле вышло - восемнадцать тысяч четыреста девяносто две и семь огарочков).
Изображение все уменьшалось, и теперь можно было хорошо разглядеть и точеную стройную шейку невиданной птицы, и изумрудный хохолок на маленькой головке, и невероятный у такого миниатюрного существа огромный хвост-опахало, каждое перо которого как будто заканчивалось драгоценным камнем чистейшей воды, который переливался и сверкал каждой своей гранью от блеска самой птицы.
- Вот это да-а-а!!! - вырвалось у кого-то, и что-то с грохотом упало, и наверное, даже разбилось, но Иван не повернул головы - настолько невозможно было для него оторвать глаз от открывшегося его взору чуда, и даже бившаяся где-то в глубине мозга мыслишка: ""Приключения лукоморских витязей", страница три тысячи четыреста девятнадцатая, королевич Елисей и деревья-людоеды…" не смогла в этот раз завладеть его вниманием.
Боковым зрением он снова поймал какое-то движение, и картинка стала уменьшаться еще больше. Теперь стали видны диковинные деревья, каменные стены с причудливой росписью, стрельчатые окна с витыми решетками… И только сейчас Иван осознал, что все это время в избушке довольно громко бубнил чей-то гнусавый бесстрастный голос, и одновременно другой - тихий, но выразительный - нараспев выговаривал непонятные слова.
- …и с тех пор Жар-птица находилась в садах королевской фамилии Мюхенвальд постоянно, под неусыпной охраной, дабы не искушать более похитителей. В самом начале своего правления его королевское величество Шарлемань Семнадцатый приказал вместо старых тесных клеток сделать новую, из чистого золота, и изукрасить ее драгоценными камнями в местах соединения прутьев, чтобы была она достойна той, для кого предназначалась, и куда чудо-птица могла бы укрыться при наступлении ночи или непогоды. На изготовление этой клетки ушло одиннадцать месяцев, пятьдесят килограммов чистого золота, двести девяносто шесть драгоценных камней из фамильной сокровищницы Мюхенвальдов и шестьдесят пять мастеров…
Вдруг дно тарелки засветилось голубоватым светом, голоса резко оборвались, зазвучала и тут же умолкла музыка, и показалось мордастое лицо мужчины неопределенного возраста с приклеенной пеньковой бородой, одетого в костюм лукоморского крестьянина (вернее, в то, что он, наверное, считал костюмом лукоморского крестьянина - красную рубаху навыпуск, подвязанную веревкой, штаны в мелкую красно-зеленую полосочку, красные сапоги и красную же шапку с отворотами. Сразу было видно, что к Лукоморью он никогда не подъезжал и близко, по крайней мере, последние 60 лет - а иначе бы знал, что после того, как лукоморские купцы проложили Великий Муаровый Путь в Вамаяси и Шатт-аль-Шейх, костюмом лукоморского крестьянина стали вышитые туфли без пяток, но с загнутыми носами, черные муаровые кимоно до щиколоток, с золотыми драконами, и конусообразные соломенные шляпы/чалмы - по выбору деревенского старосты. На полевые работы надевались полосатые стеганые ватные халаты, гэта и тюбетейки.).
Ряженый, масляно улыбнувшись и заговорщицки подмигнув, обратился прямо к Ивану: "Наша продукция производится из экологически чистого материала! Это ручная работа!" - руки он при этом демонстративно прятал за спиной. - "Она дешева и удобна в носке! Наши традиции и передаваемые от отца к деду секреты мастерства делают ее единственной в своем роде! Надев ее, вы поймете, что такое истинное удовольствие! Угадайте, что это?" - и, не дав озадаченному Ивану ни единого шанса, сунул ему что-то, что раньше держалось за спиной, чуть ли не под нос.
- "Лапти мягкие, деревенские! В них выросло все Лукоморье!"
Не успел ошарашенный царевич опомниться, как назойливый мужичок пропал. Вместо него на дне тарелки появились две худосочные девицы в сарафанах и кокошниках, густо нарумяненные свеклой и с бровями, подведенными угольком (свекла тушилась тут же, на угольках). У одной девы была сковородка с коричневой ручкой, у другой - с красной. Масло вперемежку со свекольным соком яростно шкворчало и брызгалось в разные стороны, обильно орошая поварих с ног до головы. В следующую секунду сковородки пропали, а красны (уже в буквальном смысле этого слова) девицы с негодованием взирали на свои испорченные наряды и прически. "Опять эти пятна!!! А посмотрите, на что стали похожи мои волосы!!!" - синхронно-патетически начали они срывать с себя уборы. Недоумение Иванушки резко сменилось глубоким интересом, шея вытянулась, глаза округлились, рот приоткрылся.
- Ах, чтоб тебя! - с сердцем выдохнула Ярославна и махнула над тарелкой рукой. Дно погасло. Видения пропали.
Иван почувствовал, что краснеет.
- А-а… это… м-м… когда… Что это было?.. После птицы?
Ярославна пожала плечами.
- Одни говорят, что эта модель несовершенна, и поэтому заданное изображение сбивается на то, что, может, в этот момент запрашивют другие. Василиса утверждает, что это просто помехи. А я считаю, что при определенных условиях тарелка просто ловит отражение других миров. Но ни у кого нет никаких доказательств, и поэтому каждый волен думать, что он хочет. Но в любом случае, эта дребедень зарядила до самого вечера, а может и на всю ночь. Ты успел понять, где находится Жар-птица? И не забыл ли? - ведьма насмешливо стрельнула на царевича глазами.
- Нет, - Иван был занят разглядыванием с попутным выковыриванием чрезвычайно интересного сучка в столешнице, но мог бы почувствовать этот взгляд и на другом конце леса.
Ярославна позаботилась бы об этом.
- Что - "нет"?
- Не усп… То есть, не забыл. Успел. Ну, конечно же я знаю, где это! Абсолютно. Точно. Это в М-м… Нет, в П-п… Нет, в Стр… Нет же!.. Тьфу ты, опять запамятовал… Да как же там его… Тамерланд… Патерланд… Диснейланд… А, вспомнил!!! Вондерланд! Это рядом с нашей западной границей. Если ехать все дальше по той дороге, по которой я ехал сначала, то туда можно добраться через десять дней. Это государство к столице Лукоморья находится ближе всех. То есть, это Лукоморск находится к нему ближе всего. То есть, нет. В смысле, они… это… Мы его в прошлом году с наставником Олигархием проходили. То есть, и его тоже. А еще… - Иванушка вдруг смутился своего неестественного многословия. Вернее будет сказать, смутился еще больше. - Ну, это, наверно, неинтересно вам будет… Это, наверно, все знают… Про язык там… Про правителя… Обычаи… А то, что мы видели - это знаменитые висячие сады Мюхенвальда - первый этаж был построен Шарлеманем Первым, это у них традиция такая - всех кронпринцев называть Шарлеманями, и каждый последующий Шарлемань пристраивает теперь по этажу к уже существующему саду, это тоже традиция, и поэтому там уже накопилось… - Иван наморщил лоб и со страдальческим видом начал шевелить губами, углубляясь в вычисления.
- Семнадцать этажей, - ласково подсказала Ярославна.
"Точно, ведьма", - затряс головой царевич.
- Вот, и еще там собраны семнадцать тысяч четыреста девяносто два вида известных растений со всего мира и шестьсот три неизвестных. Там даже есть… есть… этот, как его… ну, этот… А, опять забыл. Я его все время забываю. Просто когда королевич Елисей на странице две тысячи двести первой попадает в такой сад, занесенный туда ураганом вместе со своим дворцом, и…
- Выходим завтра утром, - подытожил Сергий.
- Вылетаем, - поправила его Ярославна.
- Как, и вы тоже?.. - испугался царевич.
- Я вас только провожу. До первой деревни, где вы сможете купить лошадей.
При слове "лошадь" царевич болезненно вздрогнул и украдкой дотронулся до пониже спины. Несмотря на лесное волшебство, воспоминания о прелестях продолжительной верховой езды были живы в нем как никогда. Но выбора не было, со вздохом вынужден был признать Иванушка. Или они едут верхом, или им до этого Вондерланда…
И тут до озабоченного предстоящей дорогой сознания царевича пробился смысл только что услышанного.
- ВЫЛЕТАЕМ?!..