С высоты северо-западного хайвея Париж открылся миллионами разноцветных огней. Алмазными ожерельями искрились кольца бульваров; густая паутина бледной желтизны - лабиринт улиц и переулков старого центра; пунктирами ярко-желтого света разбегались из центра светящейся паутины радиусы хайвеев. Цветные всплески реклам освещали мокрые от дождя шиферные крыши. Рубиновыми искрами горели сигнальные огни на шпилях соборов и на вершинах небоскребов. Выхваченные из мрака лучами подсветки проплывали внизу, вблизи хайвея, очертания знакомых зданий старого центра Парижа.
В каплях дождя, попадающих на ветровое стекло, огни преломлялись миниатюрными радугами.
- Красиво, - тихо сказал Дюран.
- Простите? - Колэн настороженно обернулся.
- Красиво, не правда ли?
- Да-да, - равнодушно подтвердил секретарь, - кажется, там, справа, что-то горит.
Дюран пригляделся. Языки пламени поднимались за темным массивом Булонского леса.
- Испанские переселенцы захватили в Клиши несколько пустующих старых домов, - сказал Дэн. - Полиция вмешалась, но они забаррикадировались там. Вчера всю ночь стреляли, а сегодня этот квартал горит уже несколько часов. Его оцепили, но не тушат… Видно, хоть так хотят избавиться от испанцев.
"Ужасно! - подумал Дюран. - Это в Париже… Что же творится там, куда мы едем". Вслух он сказал:
- Там могут быть женщины, дети…
- Ясно, что есть, - кивнул Дэн.
Они погибнут.
- Там остались одни мужчины, - пояснил Мартин Руа. - Час назад по телеку выступал комиссар полиции. Говорил, что женщины с детьми ушли оттуда днем по тоннелям старой канализации. Они вышли на поверхность у президентского дворца и устроили демонстрацию еще засветло. С наступлением темноты их должны взять и отправить в лагерь для беженцев.
- С испанцами сейчас больше всего хлопот, - заметил сзади Юсеф.
- Не только с испанцами, - возразил Мартин Руа. - Итальянцы ведут себя не лучше. Не надо было никого пускать к нам… Климат меняется - привыкай. Люди в Сахаре жили еще до Иисуса Христа…
- Наши с юга тоже бегут, - вздохнул Юсеф. - А куда деваться? Море поднимается, вода в нем отравлена, виноградники засыпает песком. Куда деваться?..
- Французская земля для французов, - объявил Мартин Руа. - Конечно, наших с юга надо было принять, а остальных - извините.
Дюран счел необходимым вмешаться:
- Друзья мои, - начал он, - страны Объединенной Европы уже много десятилетий назад обязались помогать друг другу. Объединение усилий еще более необходимо перед лицом постигшей человечество беды. Нынешняя трагедия коснулась всех. Сейчас главное не в том, кто мы - французы, немцы, датчане, итальянцы или даже испанцы, а в том, что все мы земляне, переживающие новый потоп…
- За грехи наших дедов, - вставил Юсеф.
- Мой дед ни в чем не виноват, - возразил Мартин Руа. - Он был простым нормандским рыбаком, ловил рыбу, пока она была у наших берегов. А когда ее не стало, он поплыл на американском траулере в Арктику и оттуда не вернулся…
- Нет, пожалуй, он тоже виноват, - заметил Юсеф. - Ты говоришь, ловил рыбу. Рыбы в морях давно нет. Ее всю выловили твой дед и другие. Значит, он тоже виноват…
- А ну, помолчите, - сурово сказал Дэн. - Дайте договорить его превосходительству.
- Я же просил не называть меня так, - нахмурился Дюран.
- Извините, мсье…
- В сущности, я сказал все, что хотел… В беде, постигшей нас, самое главное не забывать, что мы - земляне. Только вместе, сообща, сможем как-то противостоять ей… - Дюран прервал, подумав: "А что ты скажешь, если они сейчас спросят: как?"
Но они молчали, только Мартин Руа пробормотал, ни к кому не обращаясь:
- Вообще-то бесполезно, наверно… В Библии предсказано - конец света…
- В огне, - возразил Юсеф. - А теперь совсем другое… В Стамбуле, в мечети Ай-София было пророчество на камне. Все погибнут в пламени атомного взрыва… Изображение взрыва на мраморной плите и морда дьявола над ним. Камень нашли две тысячи лет назад…
- Ты был там? - спросил Дэн.
- Нет, читал…
- Это правда, - подтвердил, не оборачиваясь, секретарь Колэн. - Я был в Стамбуле и видел эти изображения. Это естественный узор на мраморных плитах. Строители их только отполировали, когда строили храм Святой Софии. Плиты найдены в VI веке. С тех пор они в облицовке колонны. Только пророчеств там два. На одной плите атомный взрыв, а на другой, напротив, гибель мира в воде - потоп…
- Ну вот, все правильно, - заметил Мартин Руа.
- А почему бы не попробовать договориться с русскими? - спросил вдруг Бланшар, который до этого не проронил ни слова.
- О чем? - поинтересовался Дэн.
- Обо всем. У них места много. Хватит для всех вместо ковчега…
- Русские предлагали помощь, - пояснил Дюран. - Европарламент будет обсуждать их предложение… Но… они… имели в виду Сибирь.
- А там китайцы близко, - скептически заметил Мартин Руа.
- Ну и что, - крикнул Юсеф, - китайцы тоже земляне…
Вокруг невесело рассмеялись.
- И у них тоже места много, - продолжал Юсеф. - Надо соглашаться на помощь русских, мсье Дюран. Скажите об этом на заседании. Скажите: так думают простые французы.
- Ты замерзнешь в Сибири, Юсеф, - неодобрительно заметил Дэн.
- Не обо мне речь… И потом, я где-то читал, что теперь в Сибири гораздо теплее. Скоро там будут выращивать ананасы и лимоны.
- Все равно их нельзя будет есть, - покачал головой Мартин Руа.
- Ученые придумают что-нибудь. Должны придумать! Зря, что ли, им дают столько денег для науки. Придумали же скафандры, в которых можно выходить на солнце.
- Лучше бы им вообще не давали денег, - жестко сказал Мартин Руа. - Не было бы ни атомных бомб, ни атомных электростанций, ни потопа… Тогда и противосолнечные скафандры не понадобились бы.
- Но тогда не было бы и того, что мы называем прогрессом, - осторожно заметил Дюран. - Ни современных средств информации и связи, ни компьютеров, mi сверхпроводимости, ни таких машин, как эта, ни городов, как Париж, ни современной медицины; не было бы вообще цивилизации. Развитие остановилось бы на уровне каменного века.
- Вы считаете, мсье, что наука пошла оттуда? - поинтересовался Дзн.
- Не буквально, конечно, но наука существует давно и от своего возникновения служит главным двигателем прогресса.
- А когда она стала ошибаться?
- Она ошибалась с момента зарождения. Метод проб и ошибок был и остается ее основным методом. Но значимость и последствия ошибок росли по мере роста возможностей самой науки.
- Значит, надо было послать всех ученых на гильотину еще во время первой французской революции, - решительно заявил Мартин Руа. - Меня, например, вполне устроила бы Франция эпохи Наполеона.
- Ты хочешь сказать, не тебя, а твоих предков - нормандских рыбаков? - усмехнулся Юсеф.
- Думаю, их тоже. Кстати, один из них был солдатом наполеоновской гвардии. Его тоже звали Мартин. Он вернулся домой капралом, но без ноги.
- Ты откуда сам?
- Я родился в Корневиле-сюр-Риль. Берег пролива тоже был там. Но вскоре моим родителям пришлось уходить оттуда. Я вырос в Париже…
"Боже мой, - подумал Дюран. - Он из Корневиля… Несколько лет назад Фиона показала мне шпиль корневильской церкви. Он торчал над поверхностью воды километрах в пяти от берега. Это было в Монфоре. Мы приехали вечером перед самым заходом солнца. Тогда еще можно было появляться при низком солнце рано утром и перед закатом… Залив был спокоен как зеркало. По долине Риля он доходил до Монфора. Нижние дома уже были покинуты, из тех, что располагались повыше, шла эвакуация. Мы долго стояли в том месте, где шоссе уходило под воду. Смотрели, как багровый диск солнца медленно тонет в Ла-Манше. Солнце садилось как раз за шпилем колокольни Корневиля. Когда оно исчезло, Фиона вдруг спросила, почему торопятся с эвакуацией, ведь городу еще ничто не угрожает, люди могли бы жить тут несколько месяцев, или год…
Я что-то сказал ей о предполагаемом быстром наступлении моря, хотя знал, что дело совсем в другом… Она вдруг заплакала и шепнула: "Это конец. Значит и наш Курсель… Если не доживу, ты должен обещать мне". - Тогда это у нее вырвалось впервые… Я стал успокаивать ее, твердил, что Курселю ничто не угрожает, хотя уже знал - зона Оставленной земли навсегда отрежет нас от этих мест. Конечно, Фиона вскоре поняла, что я лгал. Потом мне приходилось поступать так все чаще, и она не могла не догадываться. Это ускорило трагедию…"
Элмоб резко затормозил. Дюран прищурился, глянул вперед. За ветровым стеклом метались пятна мутного света. В косых струях дождя невдалеке поблескивала металлическая решетка поперек шоссе.
- Контрольный пункт, - объявил Дэн, приоткрывая правую дверцу. - Граница Большого Парижа. Дайте мне ваш идентификат, мсье Робэр, и ваш тоже, мсье, - от тронул за плечо секретаря Колэна. - Тут еще все просто, - пояснил он, принимаем оправленные в прозрачный пластик идентификационные карточки, - через минуту поедем. А вот дальше…
Последних слов Дюран не расслышал, потому что Дэн, выйдя из машины, захлопнул за собой дверь.
Он действительно возвратился через минуту, вернул идентификаты Дюрану и Колэну и, опустившись на свое место, коротко бросил шоферу:
- Давай.