Она внезапно крутнулась, свершив оборот на сто восемьдесят градусов, и дух устремил свои лазоревые очи на Раса, воззрившись на него снизу вверх. Дажба слышимо засмеялся, отчего затрепетало на коже его лица золотое сияние, иноредь и вовсе полностью поглощающее бело-молочный цвет и качнул головой в направлении судна. В раззявленные недра, которого уже втягивались рукава-мостки да медленно затворялись створки. Корабль неторопко взмыл ввысь, уступая место для приземления новым судам и прибывшим на них поселенцам.
– Батанушко, – все также мягко произнес Бог. – Подыми голову, а то она вот… вот… от столь стремительного вращения отвернется. Да по скорее уберите с духами деток с посадочной полосы, ибо путь наш был сравнительно долог и притомились не только наши мальчики, но и я.
Дух понятливо испрямился и голова его, сызнова повертавшись, приняла исходное положение.
– Все готово к приезду детей Зиждитель Дажба! – издал Батанушко, будто отвечая на немой вопрос Бога.
– Я вижу, – изрек младший Рас и мало заметно кивнул.
А посем легкой, невесомой походкой, вроде не касаясь подошвами сандалий деревянных мостков дороги, направился вперед. Он вошел во двор одного из домов и остановился недалече от него, подле невысокого, колыхающего зеленой листвой молодого дуба.
Батанушко подал знак своим собратьям сам, при том, полыхнув зеленым светом собственной головы, и духи суматошливо похватав оставшихся без присмотра и догляду мальчишечек увели их с полосы, на которую уже стремился опуститься новый корабль с детьми и пребывающим в нем средним сыном Небо, Воителем.
Этот Рас, также как и Дажба, сошел с судна последним, а вслед за ним из чередом зависающих кораблей спустились и все прочие Боги, старший сын Небо, Седми, отец и сын, Дивный и Словута. Дивный с такого же цвета кожей, как у Дажбы и темно-русой бородой, достигающей груди да столь густой, что на концах она закручивалась по спирали в отдельные хвосты, был средним братом Небо и являлся также старшим Зиждителем в печище Расов. И Огнь, занимающий по статусу в печище роль брата, как и иные младшие Боги, был… считался только сыном Небо и Дивного. Сам точно соответствующий своему имени имея огненно-рыжие, длинные волосы, схваченные позадь головы в конский хвост.
У Огня в отличие от старших Богов и их сынов, оные по сути были ему братьями, на лице не имелось волосяного покрова. Молочного цвета кожа с густо выступающим золотым сиянием временами будто вспламенялась огненно-красными искорками, которые зримо струились по тончайшим кровеносным сосудам. Еще миг и сияние на ней также стремительно тухло так, что наружный покров приобретал почти белесый цвет. Лицо Огня имело четкие линии, с точно квадратным подбородком, где в целом высота лика превосходила его ширину. Тем не менее, лоб этого Раса значился более широким чем подбородок, с такими же как и у Дажба мягкими чертами. Ажурные, дугообразные брови, кажется, были нанесены ловким взмахом утонченной кисточки. Под теми рдяно-рыжими волосками располагались крупные с приподнятыми вверх уголками удивительные по цвету и форме радужной оболочки, глаза. Занимающие почти полностью все око, ромбические по виду радужки имели радужнозеленый цвет, в коем переливались, переплетаясь с зеленым, красный, оранжевый, желтый, голубой, синий и фиолетовые оттенки, полностью утаивая внутри той мешанины сам зрачок. Слегка впалые щеки придавали Огню какую-то болезненную худобу, а тонкие огненно-красные уста попеременно пламенеющие будто указывали, что он лишь давеча оправился от хвори. Поелику в сравнении с иными Зиждителями он и смотрелся таким исхудавшим… немощным, так-таки при том все же будучи самым высоким. Тонкие златые сандалии и всего-навсе золотая рубаха без ворота и рукавов распашная книзу, и это все во, что он был облачен. Никаких браслетов, ожерелья, венца и даже пояса, будто любое украшение стало чуждым Огню.
Расы, покинув свои корабли, сошлись все вместе на округлом пятачке, весьма огромном в диаметре, что подобно стартовой площадке венчал длинную полосу-улицу и молча наблюдали за тем, как приземляющиеся корабли выпускают из себя новых детей и духов. Прошло совсем незначительное время и последний из прибывших судов опустошив свои отсеки, взлетев в поднебесье, вроде по мановению руки замер в ряду таких же как и он. Еще миг бреющего полета и все корабли, не считая одного, того самого схожего с восьмиконечной звездой, мощно выпустив из сопл густовато-рдяной пар единожды взвились ввысь и вмале исчезли горящими точками в голубой дали.
– Ну, что… что ты видел, мой милый? – негромко вопросил Дивный, обращая свое поспрашание к Дажбе, и взглянул на него бирюзовыми очами.
Его выпуклые, нижние веки незначительно затрепетали, а вместе с ними заходили ходуном и длинные, густо закрученные, темно-русые ресницы и проходящие по одной линии прямые, короткие брови. Еще морг и продолговатые глаза Дивного заполнились насыщенной бирюзовостью радужки, поглотив всю белизну склеры, сие был первый признак, что Рас тревожится. Это выглядел не менее высокий, чем Дажба, Бог с такого же цвета и сиянием кожи. Лицо старшего Раса несло в себе больше признаков мужского начало, чем женского и по форме напоминало сердечко, где высокий лоб был значимо шире угловатого подбородка. Изумительными по цвету были губы Дивного, чермные с глянцевым проблеском, коротким с вогнутой спинкой и при том вздернутой верхушкой нос. Этот Зиждитель смотрелся вельми каким-то суровым, точно все время испытывал недовольство.
– Все тоже и так скоро, быстрее даже чем на Зекрой, – также тихо ответил Дажба и, чуть слышно вздохнул, сопереживая тревоге Дивного и своим словам.
– Ну, ничего, не расстраивайся, наша драгость. Не стоит, – вмешался в беседу Богов густым басом Воитель, средний сын Небо, и самый крупный из прибывших Зиждителей.
Более мощный стан и широкие плечи отличали его от прочих Богов. Конечно, неможным было говорить, что Воитель атлетического сложения, одначе его крепкотелость ощущалась, стоило токмо взглянуть на этого Раса. Светло-молочная кожа Бога также светилась золотыми переливами. Сквозь ее прозрачное полотно проступали оранжевые сосуды, кумачовые жилы, нервы и, малость, более зримые мышцы. Густые, средне-русые волосы, покоящиеся на голове Раса волнами, имели таковую же пышность, что борода и усы, скрывающие форму подбородка и губ. Тем не менее, грушевидный тип лица Воителя менее мягкий, чем у иных Расов обладал заметной мужественностью, если не сказать суровой могутностью. На лице Воителя значимо широким в сравнении с лбом были линия подбородка и челюсти. Длинный мясистый нос, с большими ноздрями, крупные чуть раскосые глаза, слегка прикрытые верхними веками с сине-голубой радужной оболочкой, да иноредь показывающиеся синевато-красные губы, с полной нижней, несомненно указывали на него, как на натуру упрямую, непреклонную.
Воитель был обряжен в красную рубаху, сверху прикрытую тончайшей синевато-красной накидкой, дюже сквозной. Накинутый на плечи плащ, покрывая их с двух сторон, стягивался на груди крупной пряжкой, в виде круглого шара схожего с планетой Земля, где живописно проступали зелеными пежинами материки и голубоватыми бликами омывающие их океаны. Стан Раса стягивал широкий пояс плетеный из множества тонких нитей, вмещающих в себя все цвета радуги от красного до синего. Нити пояса переливались этими чудными цветами и едва заметно перемещались по коло. Пояс, словно кушак с бахромой нитей на завершие, опоясывая стан на два раза, стягивались на левом боку узлом, отчего долгие его концы, свешиваясь вниз, достигали почти колен Воителя. Укороченные синие шаровары на бедрах и щиколотке Бога собранные на резинку, подобно текущей воде струились к долу. Сами сандалии Раса смотрелись сомкнутыми по всей подошве, загнутыми не только с носа, но и с иных сторон. Златыми, тонкими ремешками они крепились к ноге, огибая на семь раз голень и штанины до колена. По лбу Зиждителя пролегал толстый и широкий обод красного цвета, твореный из червонного золота, полностью скрывающий саму лобную часть и удерживающий от колыхания волосы, в центре которого переливался крупный, овальной формы, фиолетово-красный аметист.
– И чьи отпрыски в этот раз? – снова вопросил Дажбу Дивный, вроде не обращая внимания на молвь Воителя.
И тотчас поправил спадающий с плеча оранжевый плащ, накинутый сверху на белую рубаху, длиннополую, без вырезов и с одним долгим правым рукавом, завершающимся у запястья. Плащ Дивного, переброшенный одним концом через правое плечо и проходящий подмышкой, скреплялся на груди темно-синим сапфиром. Крупный, ограненный тонкими серебряными лепестками, самоцвет столь лучисто горел в солнечных лучах, что порой затмевал очи Дажбе и Воителю, стоявшим подле старшего Бога. Едва достигая бедер Дивного, шелковистый плащ струился по своему слегка округлому краю светозарной синей полосой.
– Нет… В этот раз нельзя назвать определенных виновников нравственного и физического упадка. Хотя я не могу толком понять, что произойдет… Вельми все туманно, – почти прошептал Дажба и еще горестней вздохнул.
– Ну, ничего, ничего, – вклинился в разговор Огнь, также желающий успокоить младшего из Расов. И по коже его сверху вниз пробежала мельчайшая рябь искорок так, что почудилось, еще доли секунд, и вспламенится материя тонкой, золотой рубахи самую малость прикрывающая колени Бога. – Это было уже не раз так скоро… И, очевидно, не раз повторится. Может в иной системе будет мягче… не так как на Зекрой, дорогой малецык. Ведь людям присуще привносить в мир двоякость. Ту самую, каковой нет и не может быть по своей сути. Посему, какие бы ты не даровал им знания, традиции и верования… каких бы не назначал достойных наставников. Вмале их потомки все извратят и подстроют под собственные желания и нужды.