Кэтрин проводила его вверх по скрипучим ступеням и показала комнату с узкой старинной кроватью. Из окна, выходившего на юг, был виден охваченный грозой Чезапикский залив, сине-серые тучи, яркие вспышки молний, косые солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь разрывы грозового фронта и дразняще игравшие на пенных гребешках. Он долго и завороженно смотрел на эту картину, когда вдруг с удивлением почувствовал руку Кэтрин на своем плече. Ее мягкий голос зазвучал совсем близко:
- В других мирах бывают такие виды?
- Грозы на Реа были обширнее, - сказал Даву, - ничего подобного не увидишь на Земле. Территория океана гораздо обширнее, чем на Земле, и расположена в основном в тропиках - из-за этого планету чуть было не назвали Океанусом. Ураганы зарождаются вблизи экваториального пояса и, не встречая на протяжении многих тысяч километров никаких препятствий, с ревом врываются в умеренные широты подобно многоруким демонам, следуя один за другим иной раз в течение многих месяцев подряд. В авангарде несутся водяные потоки и циклоны, захлестывая целые регионы наводнения размером с небольшой океан… Мы всерьез думали тогда, что грозы и ураганы сделают жизнь на планете невозможной.
Он продолжал разъяснять суть решения, которое они с Кэтрин выработали тогда для решения этой грандиозной проблемы: гигантские полосы высоких и скалистых барьерных рифов были с неистовой поспешностью возведены наномашинами, они же воздвигли стену, о которую разбивались ветры и ураганы, серебристые тропические растения опоясали широкую талию Реа, в результате чего разительно увеличилась характеристика альбедо и больше тепла стало отражаться в космос. Множество видов лианообразных растений с мощными корнями укрепили склоны и остановили эрозию, другие виды деревьев-насосов, разновидностей тополя и ивы, окаймили русла потоков и усмирили ярость наводнений.
До них еще никто не предпринимал планетарного инжиниринга такого грандиозного масштаба и в такие короткие сроки. Кэтрин и Даву было нелегко продать свой проект менеджерам из "Чен Хо". Их начальство сначала предпочитало другой подход: гигантские противосолнечные завесы в районе экватора, выведенные на орбиту для отражения теплового излучения, эскадрильи орбитального лучевого оружия для обстрела и рассеивания штормов в зародыше, надежные подземные жилища для обитателей планеты, сложная система шлюзов и каналов для контроля наводнений… Кэтрин и Даву отстояли более изящный подход к решению проблемы Реа: вместо того, чтобы насиловать планету макротехникой и инжинирингом, они полагались главным образом на органическую систему планеты, которая должна была смягчить экстремальные климатические условия. В конце концов их подход завоевал одобрение большинства землеобразующей команды и имел результатом назначение их в качестве руководителей землеобразующего подразделения на "Бигле".
- Воспоминания Темноволосой Кэтрин, которые я загружала в тот период, были очень увлекательны, - сказала Рыжая Кэтрин. - Такой сумасшедший взрыв творческой активности! Окидывать взглядом весь шар планеты, лежащий под ногами! - Ее зеленые глаза смотрели на Даву снизу вверх. - Мы тогда завидовали вам. Все это созданное вами изобилие, ваш талант, преобразующий целый мир. А мы замкнули себя в чистой науке, которая казалась столь безжизненной по сравнению тем, что делали вы.
Он посмотрел на нее. "Ты жалеешь о том выборе, что сделала? Вы двое были старшими: вы могли выбрать для всех нас другой путь, если бы захотели. Вы и сейчас могли бы, идите и встаньте на наше место".
По ее губам промелькнула улыбка. "Ты искушаешь меня, серьезно. Но мы со Старым Даву счастливы делать то, что мы делаем… и кроме того, вам с Кэтрин нужны люди, которые должным образом записывают ваши приключения. - Она наклонила голову, и в ее глазах мелькнули озорные искорки. - Может, тебе стоит спросить об этом Светловолосую Кэтрин. Возможно, она согласится изменить свою жизнь".
Даву испытал чувство вины: она оказалась так близко, так быстро. "Ты думаешь? - спросил он. - Я не знаю даже, должен ли я с ней видеться".
- Она разочаровалась в Безмолвном Даву, а не в тебе.
- Что ж. - Он выдавил улыбку. - Возможно, я ей позвоню.
Даву позвонил Светловолосой Кэтрин и, получив приглашение на обед, принял его. Выйдя из своей комнаты, он пошел на запах кофе в кабинет и, зайдя туда, почувствовал, как в сердце разрастается комок горя: два письменных стола, спина к спине, два компьютерных терминала, стопки бумаг, книг и распечаток… Он так и видел себя и Кэтрин здесь, потягивающими кофе, работающими в приятной гармонии.
- Как продвигается работа? - спросил он.
Его сиб поднял голову.
- Только что послал главу к Шеолу, - сказал он. - Я смотрел на Максвелла свысока. - Он погладил свою маленькую бородку. - Всегда есть искушение рассматривать прошлое лишь как транспортное средство, которое привезло нас к нашему сегодняшнему величию. Единственной функцией этих людей было произвести нас, безупречно мудрых, благородных и во всех отношениях превосходящих своих предшественников. Помня об этом, я постоянно напоминаю себе, что эти люди жили среди невообразимой трагедии, болезней, невежества и суеверий, гнусных войн, больших и малых, чудовищной нищеты и смерти…
Он запнулся, внезапно поняв, что этого не следовало говорить, - Даву почувствовал, как страшное слово завибрировало у него в костях, словно он оказался внутри звенящего колокола. Но он сказал:
- Продолжай.
- Я напоминаю себе, - продолжил сиб, - что тот факт, что мы живем в современной культуре, не делает нас лучше, не свидетельствует о нашем превосходстве перед этими людьми - на самом деле, это возвеличивает их, потому что им приходилось преодолевать неизмеримо больше препятствий, чтобы реализовать себя, чтобы совершить все, что они совершили. - Застенчивая улыбка пробежала по лицу. - Вот поэтому-то слишком самодовольная глава была лишена права на дигатальное существование.
- Случай "Лавуазье", - прокомментировала Рыжая Кэтрин из-за своего компьютера.
- Похоже, - согласился Старый Даву. Его "Лавуазье и его время" удостоился премии МакЭлдоуни и проходил по многим другим номинациям. Даву представил, во что выльется оттачивание "Максвелла" до стандартов "Лавуазье".
Откинувшись на стуле, Рыжая Кэтрин пальцами зачесала волосы назад.
- Я набросала несколько заметок о проекте "Бигля", - сказала она. - Но у меня есть некоторые обязательства, которыми я должна заняться в первую очередь.
Они со Старым Даву избегали любых столкновений интересов и интерпретаций, удобно поделив между собой всю историю: она писала о "современном" мире, тогда как он нашел убежище в прошлом. Даву подумал, что его сиб имел преимущества в таком разделении труда, поскольку ее сюжеты с течение времени постепенно переходили в его область и оказывались подвластными его интерпретации.
Даву отодвинул несколько распечаток и присел на край стола Рыжей Кэтрин.
- Одна мысль не оставляет меня в покое, - сказал он. - В нашей цивилизации мы все записываем. Но последние секунды команды "Бигля" остались незарегистрированными. Означает ли это, что их не существовало? Никогда не существовало вообще? Что смерть всегда была их состоянием, и они просто вернулись в нее, подобно тому, как виртуальные явления растворяются в вакууме, из которого вышли?
Озабоченность затуманила глаза Рыжей Кэтрин.
- Их будут помнить, - сказала она. - Я позабочусь об этом.
- Кэтрин ведь не загрузила свои последние месяцы?
- Нет. Последние восемь месяцев так и не были отправлены. Она была очень занята и…
- Значит, это были виртуальные месяцы. Они вернулись в фантомную зону.
- Но записи существуют. Другие члены команды посылали загрузки домой, и я ознакомлюсь с ними, если получу доступ либо к самим загрузкам, либо к друзьям и родственникам, которые получили и пережили их. Существуют ведь и твои воспоминания, твои загрузки.
Он посмотрел на нее.
- Значит, ты загрузишь и мои воспоминания, да? У моего сиба, я думаю, имеются все файлы, - сказал он, взглянув на Старого Даву.
Она сжала губы.
- Это будет трудно для меня - мне наблюдать, как ты наблюдаешь за ней… - она покачала головой. - Я не осмелюсь. Во всяком случае, не сейчас. Не сейчас, когда мы все в таком шоке.
Разочарование вонзило в сердце Даву острые крысиные зубы. Ему не хотелось оставаться одному со своим горем; он не желал в одиночку лелеять свою печаль.
Он хотел разделить ее с Кэтрин, с человеком, с которым делил все. Кэтрин помогала отыскать во всем этом смысл, она объясняла ему весь мир. Кэтрин поняла бы, что он сейчас чувствовал.
"Я понял", - просигналил он. Рыжая Кэтрин, должно быть, почувствовала его фрустрацию, потому что она взяла его за руку и подняла на него свои зеленые глаза.
- Я сделаю это, - сказала она. - Но не сейчас. Я не готова.
- Мне не нужно сразу двух несчастий в доме, - сказал Старый Даву из-за его плеча.
Назойливый старый мошенник, подумал Даву. Но свободной рукой просигналил вновь "я понимаю".
Светловолосая Кэтрин поцеловала Даву в щеку и сделала шаг назад, не выпуская его рук из своих и прищурив серые глаза. "Не уверена, что мне нравится это твое юное тело, - сказала она. - Ты так не выглядел уже… наверное, не меньше века?"
- Возможно, мне хочется вспомнить счастливые времена, - сказал Даву.
Печаль коснулась уголков ее губ. "Это всегда опасно, - предостерегла она. - Но я желаю тебе преуспеть в этом". Она отошла от двери и сделала приглашающий жест рукой.
"Пожалуйста, входи".