Так вот, один наш сотрудник в связи с нуждой в деньгах по случаю свадьбы дочери как-то вдруг спохватился, что у него есть земельная собственность, и предложил ее купить, если кого это интересует. И вскоре всего за пятьдесят тысяч вместе с оформлением я стал хоть и не очень крупным, но все же землевладельцем. Потом заказал на свою будущую фазенду доставку сортира и большой бытовки-распашонки о двух комнатах. Все это обошлось мне в восемьдесят пять тысяч. Еще штук в пятьдесят влетел инструмент, среди которого был сварочный генератор, то есть он давал не только двести двадцать вольт, но и с отдельного выхода обеспечивал сварочный ток до ста девяноста ампер. Далее я собирался своими руками построить дом, выкорчевать березки с осинами, коими за двадцать пять лет зарос мой участок, развести на грядках всякие овощи и в летнее время вести там здоровую жизнь на лоне природы.
Меня хватило на одно неполное лето. За это время я изничтожил три деревца, разбил на их месте небольшую грядку и засадил ее хреном, ибо мне сказали, что он может расти в тени. И убедился, что дом мне абсолютно ни к чему, двухкомнатной бытовки более чем достаточно, а к ковырянию в земле у меня почему-то образовалась стойкая неприязнь. В результате чего следующим летом я появился на даче всего три раза, а в только что закончившееся обошелся вовсе одним. То есть деньги снова начали прибывать быстрее, чем уходить.
Однако полгода назад мне позвонил дед бывшей жены и попросил приехать. Выглядел он очень плохо, но все вопросы о своем здоровье отмел сразу, заявив, что хочет показать мне один любопытный эксперимент.
Далее он провел меня к столу, где стояла закрытая пластмассовой крышкой литровая стеклянная банка. Рядом с ней на конструкции из тонких планок в одну линию лежали две небольших трубки – в такие дед засовывал свои камни, когда подводил к ним импульсы от генераторов, сначала своих, а потом моих, работающих куда лучше. От трубок шли провода к стоящим на краю моим блокам. Он снова включил мои схемы, минуты за две вывел на режим, после чего напрягся и уставился на контейнеры с камнями. И вдруг в банке непонятно откуда возникла тонкая струйка, похожая на водяную, бьющая от одной стенки и до другой, причем по той же воображаемой линии, на которой находились трубки-контейнеры. Продолжалось это секунды две, после чего крышка с громким хлопком слетела с банки, покувыркалась в воздухе и шлепнулась на пол. Старик вытер пот со лба и выключил аппаратуру.
– Вот так, – сказал он, – как вы, Коля, можете объяснить только что увиденное?
– А что там за жидкость?
– Морская вода.
– Тогда скорее всего телепортация. Потому что явно не синтез – из воздуха внутри банки столько воды не получится, да и давление в этом случае упало бы, а здесь оно повысилось.
– Вы так спокойно об этом говорите?
– Ну, Виктор Семенович, вы же знаете, я вообще довольно спокойный человек. Если бы вы мне это просто рассказали, можно было бы удивиться, с чего это вам взбрело в голову делиться такими фантазиями, но я видел струйку своими глазами. И сейчас вижу несколько кубиков воды на дне банки.
– Нет, Коля, это не телепортация, – вздохнул дед, – а всего лишь маленькая дырочка в один из параллельных миров, коих существует если и не бесконечно много, то уж во всяком случае не один и не два. Садитесь поудобнее, я расскажу вам все, но предупреждаю – подтвердить большинство своих тезисов мне нечем.
А дальше я услышал следующее. Есть теория множественности миров во вселенной. По одной из гипотез, приверженцем которой являлся Виктор Семенович, время в них течет по-разному, независимо и с переменной скоростью по отношению друг к другу. Именно поэтому взаимопроникновение миров является крайне редким событием, ибо для него необходимо почти точное равенство временных скоростей. Однако такое все-таки бывает, а расширить границы допустимой неравномерности помогает прибор, который по заказу деда сделал я. Подающий те самые импульсы на два камня. Что это такое и где он их взял, дед говорить отказался. Скорее всего, откопал где-нибудь.
– У меня три кристалла, – закончил свою речь старый археолог. – Любые два из них под действием импульсов с ваших блоков могут обеспечить совмещение двух миров с близкими скоростями течения времени по какому-то участку плоскости. Его максимально возможная площадь тем больше, чем меньше временная разница. Кроме того, в случае, если оба они находятся в одном мире, ее надо поделить еще примерно на двести пятьдесят.
Максимальная площадь совмещения, которой мне удалось достичь – чуть больше половины квадратного миллиметра.
Я начал думать, что можно пропихнуть через такую дырку. Почти ничего, разве что…
– Виктор Семенович, а в том мире нет областей с расплавленным золотом, например?
– Если они есть на нашей Земле, то могут быть и там. Хотите залезть в тигель какого-нибудь ювелира? Столь точная наводка при имеющейся аппаратуре невозможна, но тут многое зависит от вас, причем не только как электронщика. Как у вас со способностью сосредоточиться на чем-нибудь одном?
– Пес его знает, – честно ответил я.
– Дело в том, что некоторые люди обладают способностью создавать зоны перехода, и их не так уж мало. Кристаллы – всего лишь усилители. Но для этого нужно не только совпадение скоростей течения времени, но и ясное представление оператора о том, что находится по ту сторону перехода. Я вышел из положения просто – представил себе бескрайне море, оно должно быть одинаковым на всех планетах, похожих на Землю. Теперь попробуйте вы – вдруг и у вас есть способности?
Поначалу мне показалось, что их нет – ну совсем. Я честно представлял себе море – то спокойное, то бушующее, потом с яхтой и почти голыми блондинками на ней, но в банке, вновь накрытой крышкой, ничего не менялось. Скоро мне надоело туда пялиться, и я стал смотреть на осциллограф. Когда открывался проход, импульсы чуть изменили форму и сдвинулись по фазе, это я помнил точно. Как же там было?
И вдруг картинка по первому каналу поползла, по второму сжалась, сбоку раздался свист, затем плюх, шлеп и дзынь.
Я повернулся к банке. На столе ее уже не было. Она пребывала на полу, но теперь в виде осколков. Там же расплывалась лужа, как будто разлилось по крайней мере полведра воды. В луже билась полосатая рыбка длиной сантиметра три-четыре. Мелькнула мысль "затопим соседей!", но сразу пропала, потому как дед жены жил на первом этаже.
– Великолепно! – пришел в себя Виктор Семенович. – Я как чувствовал, что у вас огромный потенциал! По крайней мере по сравнению с моим. Площадь совмещения была чуть ли не три квадратных сантиметра, я даже разглядел землю чуть впереди! А потом зону накрыло волной. В общем, теперь с этой аппаратурой придется работать вам.
Голос деда окреп и приобрел какую-то торжественность.
– Берите! Мое время уже вышло, да и не готов я брать на себя такую ответственность.
"Интересно, какую?" – подумал я, но спросил другое:
– А чего это вы вдруг решили, что ваше время вышло?
– Молодой человек, когда вы к семидесяти девяти годам будете иметь за спиной два инфаркта, и при этом у вас обнаружат язву желудка, вам тоже нетрудно будет сделать подобный вывод. Тем более что, похоже, врачи просто не хотели меня волновать, а на самом деле имеет место не язва, а рак. Так что теперь аппаратура ваша, не отпирайтесь. Вы, может быть, и не лучший из людей, которых я знаю, но у вас есть одно достоинство, перевешивающее все недостатки. Ни при каких условиях вам не придет в голову делиться моим открытием с властями. Я прав?
Разумеется, дед был прав. Делиться чем-нибудь с этими? Да тут надо совсем рехнуться! Они и так без всякого дележа подгребли под себя всю страну.
Я покинул Виктора Семеновича поздним вечером, увозя в багажнике своей "девятки" коробку с аппаратурой и кристаллами, в папке – схемы, описания и инструкции, а в кармане – четыреста тридцать тысяч рублей. Дед всучил мне все, что у него было, объяснив, что на том свете деньги ему точно не понадобятся, а вам, Коля, будут явно не лишними. Он даже хотел завещать мне квартиру, но я напомнил, что у него есть родственники, которые окажутся весьма разочарованы подобной новостью. Начнется свара, и резко возрастет риск вмешательства властей. Оно вам надо? Мне – точно нет, подвел итог я.
Виктор Семенович умер через месяц. Ну, а я после полугода возни с его кристаллами и своими генераторами вплотную подошел к возможности посетить соседний с нашим мир.
Согласно вступлению, оформленному Виктором Семеновичем как отдельный документ, соотношение между скоростями течения времени в близких мирах имело интересный характер. Например, в начале моих экспериментов оно составляло триста тридцать с небольшим. То есть я несколько раз забрасывал в тот мир таймеры на поплавках, снабженные мини-передатчиками, и при каждом последующем открытии можно было узнать, сколько времени там прошло с момента предыдущего. Так вот, первые измерения показывали, что в триста тридцать четыре раза меньше. Последний же замер продемонстрировал всего триста пятнадцать.
Виктор Семенович утверждал, что это соотношение знакопеременно. То есть время течет быстрее в том мире, где меньше его кристаллов. Сейчас все три находятся здесь. Если я пропихну туда один, ничего не изменится. А вот если два, то время замедлится здесь! А в том, наоборот, побежит в те самые сколько-то раз быстрее. Причем все это происходило при закрытом переходе, ибо при открытом скорости выравнивались.