Торговавший овощами и фруктами магазинчик назывался красиво - "Орландо", Мария Фернандес - смешливая, вполне симпатичная женщина лет тридцати пяти - являлась и продавцом и хозяйкой, но, как подозревал Андрей - подставной. Магазин принадлежал кубинцам - и этим все было сказано. Именно кубинцам, а не мексиканцам, не пуэрториканцам и прочим испаноязычным, кои промеж собой, мягко говоря, не дружили. Вот и на "Орландо", как поведал Майк, давно уже пытались наложить загребущие лапы парни из Пуэрто-Рико. Но кубинцам покуда удавалось отбиваться, тем более что серьезных наездов не было, так, пару раз побили витрины - и все.
Кроме Марии и вот, Громова, еще имелся Энрике, смуглый и немногословный мужичок лет пятидесяти, водитель небольшого пикапа, развозивший товар по небольшим торговым точкам - кубинцам принадлежал вовсе не один магазин, а несколько, пять или шесть.
Работенка была непыльная, но в магазине приходилось торчать постоянно - Энрике делал по три рейса в день, иногда выходило и по четыре. Вот как сегодня.
Андрея пока все устраивало - вообще-то все могло бы и куда как хуже сложиться. Угодили бы с Бьянкой в полицию, в ФБР… Да, еще хорошо, что в Штаты попали, не в СССР, уж там-то точно без документов не прожили бы, разве что в Сибири промышлять - бичами в геологоразведочных партиях.
С другой стороны - все ж таки двадцатый век, тем более вторая его половина, - не восемнадцатый: комфорт, медицина, цивилизация: всякие там разные автомобили, радио-телевидение, дансинги. Интернета еще нет, это плохо, но… не так чтоб уж совсем убийственно.
Что же касаемо баронессы, то та - тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! - к новому миру привыкла быстро, от самодвижущихся повозок уже почти что и не шарахалась, под ручку с Андреем отваживалась гулять по улицам, а пять раз в неделю вместе с новой своей подружкой во все глаза смотрела по телевизору "Америкэн Бэндстед", заодно - совершенствовала свой английский и в популярной музыке разбиралась куда лучше многих, Рики Нельсона с Фрэнки Авалоном не путала, а вот Громов, к примеру, этих смазливых красавчиков вовсе не различал - пели-то они одинаково… как и вся продукция из шоу Дика Кларка.
Кстати, в следующую субботу Лина подбивала своих новых друзей к походу в дансинг, располагавшийся в двух кварталах от магазина "Орландо" в приземистом, украшенном многочисленными разноцветными лампочками здании бывшей прачечной. А что? И сходить! Развеяться, поплясать, почему бы и нет-то?
В дальнейших планах Громова на первом месте, естественно, стояла скорейшая легализация, а именно - получение удостоверений личности, прав и медицинской страховки, причем не только на себя, но и на Бьянку.
Похоже, что с документами мог помочь Гонсалес, и это нужно было использовать, хоть Андрей и чувствовал в этом внешне приветливом и улыбчивом парне какое-то второе дно. О многих вещах Майк говорил намеками, иногда даже обрывал разговор либо резко переводил тему на что-то другое, особенно если дело касалось его иных доходов, работы и прочего. Не то чтоб сей вполне приятный молодой человек жил на широкую ногу, но ведь жил - и неплохо! Снимал дом - дом! Не комнату, не квартиру - имел приличный, пусть и не очень новый, но вполне надежный, автомобиль, содержал нигде не работающую подружку, и все это - не занимаясь никакой конкретной деятельностью. По крайней мере, Андрей никогда не замечал, чтоб Быстрый Гонсалес мчался каждое утро на работу.
Занимался каким-нибудь мелким бизнесом? Управлял мелкими магазинчиками? Тоже не очень-то похоже. Тогда на какие доходы жил?
Громов, конечно, подозревал - на какие: наверняка парень был тесно связан с эмигрантской кубинской мафией, со всеми теми, кого сторонники Кастро называли "гусанос" и у которых были какие-то свои не вполне законные дела по всему южному атлантическому побережью - от Каролины до Флориды. Являясь представителем столь опасного сообщества, Майк мог заниматься чем угодно - торговлей наркотиками, рэкетом, вербовкой наемников, крышеванием этнических публичных домов, даже нелегальной торговлей алкоголем - тем же ромом - или сигарами.
И вместе со всем этим молодой Гонсалес оставался вполне приятным и разговорчивым до определенных пределов молодым человеком, этаким даже денди, из тех, кто всегда кажется вполне комильфо.
Собственно, и черт с ним, с Майком. Это даже хорошо, что он наверняка мафиози - уж точно с документами сможет помочь. Потом, конечно, потребует ответных услуг… но их ведь - если уж далеко зайдет - можно и не оказывать, просто сбежать, уехать, скажем, куда-нибудь в Калифорнию или в Орегон, Монтану, в Солт-Лейк-Сити - к черту на кулички, Америка страна большая, никто никогда не найдет! А там… а там потихоньку раскрутиться, купить, скажем, лесопилку или транспортную контору открыть - дело знакомое, со временем можно во всю ширь развернуться, тем более, здесь все по закону можно, а не так, как в России, где на одного с сошкой семеро с ложкой в лице полицейских и налоговых органов, прокуратуры, Госпожнадзора, госветнадзора, СЭС и даже какой-нибудь инспекции по маломерным судам. По крайней мере, сеньора Фернандес ни пожарникам ни санитарной инспекции мзду не носила. Хотя… может, с ними кубинцы напрямик договаривались.
- Так я говорю, Энрике десять ящиков слив везет, - налив из небольшого медного, начищенного до золотого блеска кофейника кофе, Мария уселась на стул и протянула присевшему рядом, прямо на деревянный ящик из-под апельсинов или помидоров, Громову пачку сахара. - Берите, сколько хотите, Андреас. Да! Десять ящиков слив. И двадцать - апельсинов. До семи сможете разгрузить?
- Управлюсь!
Махнув рукой, молодой человек размешал сахар и, сделав долгий глоток, блаженно зажмурился:
- Ах, какой вкус!
- Вкус родины… Кубинский.
- Вот не знал, что на Кубе кофе выращивают.
- Выращивали, - Мария тяжко вздохнула. - У моего отца небольшая плантация была близ Сантьяго. Да у многих… Эти сволочи все отобрали, все разрушили! Ах, Андреас, и за что нам такое? Жили себе и жили, и вот на тебе - революция.
- Что, все так уж хорошо и жили? - не удержался, поддел Андрей.
- Ну не все, конечно… Но со временем, думаю, выправилось бы. Вон, в Мексике тоже ведь, как у нас, живут - и ничего, никаких революций.
Хозяйка и ее новый грузчик пили кофе прямо за прилавком, на котором сверкал никелированными кнопками массивный кассовый аппарат, а чуть позади вертелся воткнутый в розетку вентилятор: несмотря на вполне сносную температуру на улице - плюс двадцать два - в небольшом, заставленном прилавками помещении все же было душновато.
Посетителей, ввиду вечернего времени, уже практически не было - местные домохозяйки предпочитали делать покупки утром - так, зашел с полчаса назад один седобородый дед в соломенной шляпе, купил килограмм апельсинов, на том все покупатели и закончились.
- А выручка сегодня неплоха, - заглянув в кассу, довольно сообщила Мария. - Так бы и всегда - хватило бы Пепито на бассейн.
- А сколько вашему Пепито лет-то?
- Двенадцать. Уже совсем большой.
Порыв свежего ветерка, залетевший в открытую дверь, принес с улицы медвяной запах лип и чего-то еще такого, вкусного… И тут же запахло бензином - вальяжно покачиваясь, проехал сине-белый междугородний автобус "Чарлстон - Саванна", он всегда в это время проходил.
- Негры каштаны жарят, - подняв голову, Мария посмотрела на улицу и втянула ноздрями воздух. - Сейчас, небось, за маслом да специями прибегут. Обслужишь их, Андреас? А я в подсобку отлучусь, погляжу, куда сливы с апельсинами ставить - скоро, небось, и Энрике явится - рейсовый вон, прошел уже.
- Конечно, обслужу, - новоявленный грузчик с улыбкой пожал плечами. - Что мне, трудно, что ли? Негры ведь тоже люди.
Обернувшись на пороге ведущей в подсобку двери, Мария погрозила пальцем:
- Ах, Андреас, опасный вы человек! Негров за людей держите… А я вот все время боюсь, как бы местные не узнали, что мы иногда и черным продаем. Не будут тогда в наш магазин ходить, и все. К мексиканцам, на рынок, поедут, хоть у нас кое-что и дешевле, не намного, правда, но все-таки.
- Ничего, Мария, такого не будет, - засмеялся Андрей. - Никуда ваш бизнес не денется, никто никуда не уйдет! Чай, не старые времена на дворе.
- Так-то оно так, - сеньора Фернандес покачала головой совсем по-советски. - Да ведь вы здешних-то людей не знаете! Уж тут такие снобы живут - будьте нате. Не дай бог, скажут - мол, что-то черные зачастили в "Орландо".
- Так наши-то негры молодцы - только под вечер приходят. Да и вообще - берут-то немало и каждый день.
- Ах, Андреас… это все хорошо, конечно. Ладно, пошла я. А то вон, легки твои покупатели на помине, еще не хватало, чтоб меня с ними увидели.
- Ничего, ничего, Мария, - я разберусь.
На улице, за витриной, и впрямь промелькнула долговязая фигура негра, довольно молодого - лет двадцати пяти - и, как полагал неплохо разбирающийся в людях Громов, весьма неглупого парня по имени Танцующий Джордж. Танцующий - это потому что все время пританцовывал, напевал.
Андрей нарочно включил погромче стоявший на столике радиоприемник - как раз передавали "Тутти-Фрутти" - знаменитый рок-н-ролл Литтл Ричарда, а Литтл Ричард-то был - черный. Да-а-а… верно, таким ребятам в шоу Дика Кларка не место! Там беленьких смазливеньких мальчиков подавай, типа Фрэнки Авалона.
- Би-боп-а-лу-ла… - отбивая ритм пяткой, подпевал Андрей.
Песенка-то была ему хорошо знакома, еще со студенческих времен.
- Привет, масса Эндрю! Черную музыку слушаем? Смотрите, хозяйка за такие дела прогонит!
Хороший был парень этот Джордж, с юмором.
- И тебе не хворать, дружище, - Громов протянул руку. - Как жизнь?