Альсу оставалось только беситься от бессилия что-то изменить. И отправиться следом за балаганом в Велетри. Когда в такой город, как славный Велетри, приезжает бродячий балаган, то можно быть уверенным, что артисты не останутся без обеда. Рикирин Хсаба решился пойти на лишние траты и снял комнату в гостинице, расположенной прямо на Рыночной площади, по соседству с Яримом и Лайли. Альс вынужден был присоединиться ко всей честной компании. Из окна он видел, как актеры ловко и быстро натягивали на каркас пестрый шатер, открытый с одной стороны над наскоро сколоченным помостом. Публику завлекал квартерон Фелл. Он сидел на помосте и каждого проходящего мимо горожанина награждал шуткой, кривлялся, пародируя его самую заметную черту. Постепенно толпа собиралась, заполняя все пространство перед импровизированной сценой. Рикирин, разряженный в свою алую рубаху и кожаные штаны, оповещал о начале представления. Сначала Марша и Мэби исполнят дуэтом довольно слезливую балладу о любви. Потом они же и Самэлл сыграют похабный фарс "Искушение невинности". После фарса Яримраэн изумит почтенную публику смертельным номером с летающими ножами, ему ассистирует Лайли. Фелл станет гадать на рунных картах, а Рикирин – слагать куплеты на злобу дня под аккомпанемент цитры. Когда наступит вечер, комедианты сыграют в пьеске, которую по дороге успела сочинить Лайли. Уже далеко за полночь публика станет разбредаться по домам, господин Хсаба раздаст положенные актерам похвалы и нагоняи, поделит выручку и завалится спать. Тогда и Альс ляжет спать. На кровать лицом вниз и напрягая все силы, чтоб не слышать счастливый смех Лайли. Кто-то, возможно, решит, что это у эльфа-наемника от зависти. Его-то уж точно никто не сумеет полюбить настолько, чтобы пренебречь здравым смыслом!
Он старался лишний раз из своей комнаты не выходить, чтоб не навлечь на влюбленную девушку беды. Терпение Ириена Альса вознаградилось самым препоганым образом, но иного развития событий он себе и не мыслил. Всегда найдутся люди, которые очень не любят нелюдей. Не имеет значения, какие именно нелюди. Хотя связываться с тангарами дело хлопотное, да и орки чересчур легко хватаются за ножи, вступаясь за обиженного сородича всей кастой. Если сильно хочется подраться, то можно и с орком, и с тангаром. На худой конец сойдет и эльф. Особенно если он красив, как демон соблазна, и каждый день мозолит благородным людям глаза. Опять же веселье у каждого свое, и под развлечениями разные люди понимают разные вещи.
Лорд Шуллиан появился на пятый день и, естественно, не один, а в шумной компании с еще пятью молодчиками, вооруженными так, словно господа собрались не на представление, а на битву. Ничего особенного, обыкновенный молодой нобиль, блондинистый, в меру наглый, в меру храбрый. Наглый в силу происхождения. Храбрый оттого, что дружки рядом, под рукой, так сказать. Ириен сразу увидел в его карих глазах желание заставить паршивых бродяг лизать его сапоги, ползать на коленях и молить о пощаде, чтобы женщины предлагали себя в обмен на жизнь. Опять же нелюди под ногами вертятся, что тоже непорядок.
– Все, кончилось представление! – развязно объявил блондинчик, недвусмысленно вытаскивая из ножен меч.
– Господа, господа, мы ведь только начали, – взвился резкий голос Рикирина. – Присаживайтесь, вам тоже понравится!
– Закрой рот, мразь, – рявкнул толстощекий юноша – спутник блондина. – Лорд Шуллиан не желает видеть твой балаган в городе.
Яримраэн хотел что-то сказать, но Рикирин сделал ему знак молчать. Потомственным свинопасам, пусть даже они теперь служат господам не в хлеву, а на сцене, полагается знать, где именно находится положенное им место.
– У нас есть разрешение магистрата и самого лорда Ларана. Но... хорошо, мы утром уедем, – покорно сказал он, низко кланяясь.
Лишний раз спина не переломится. Ничего, перетерпим.
Ириен сделал крошечный шаг вперед и незаметно прикрыл спиной перепуганных до смерти Лайли и Маршу. Яримраэн некстати встал.
– Девки пусть остаются, а остальные пускай выметаются, – захохотал Шуллиан. – Нечего в Велетри делать какой-то остроухой нелюди. Верно я говорю?
Его спутники оживленно загоготали, а остальная публика, нутром чувствуя жареное, стала потихоньку расползаться. Люди осторожно двигались по лавкам и у самого края срывались с места и по-заячьи давали стрекача. Ириен их прекрасно понимал. Он и сам не слишком торопился устраивать побоище.
– Ворота откроются только на рассвете, и мы сразу же уедем, – уверил эльф забияк самым миролюбивым тоном, на который был способен.
Он их не боялся, но оказаться всей компанией в пыточном подвале у владетеля Ларана ему тоже не улыбалось, а тем бы и закончилось дело, пусти Альс в ход оружие.
– Лорд Ларан успел сделать тебя базарным глашатаем или в Велетри теперь командует всякая мелкопоместная шваль? – насмешливо поинтересовался Яримраэн, окатывая пришельцев волной изощренного презрения.
Нравы при королевском дворе Тинитониэля всегда оставались не слишком ласковые, и жизнь заставила принца-бастарда с детства оттачивать умение унизить собеседника не только словом, но и взглядом. Ириен только успел скрипнуть зубами. С самого начала молодой нобиль был решительно настроен на драку, но насмешливое, полное пренебрежения лицо синеглазого принца, его презрительные слова вконец вывели Шуллиана из себя.
– Шуллиан, ты сегодня решил взять побольше свидетелей своего позора. Хочешь, чтобы я выпорол тебя прямо на глазах твоих дружков?
– Пошел ты... – взвыл блондинчик и решил, что стоящие возле помоста эльфы, из которых только один вооружен, удобная мишень.
Подбадривая себя истошными криками и воодушевленные численным преимуществом, молодчики бросились вперед. У многих и очень многих людей, особенно если они не отягощены большим жизненным опытом, создается впечатление, что худощавые высокие эльфы не обладают достаточной силой. Да, они прирожденные стрелки, меткие и ловкие, потому что их глаза устроены особым образом, но с другой стороны, орки часто могут их и переплюнуть по части меткости. Тому есть, кстати, немало примеров. Но, право слово, не стоит думать, что меч в длинных пальцах эльфа не может стать страшным и могучим оружием.
Альс носил два меча, а это для понимающего человека означало, что более опасного и сильного бойца нечасто доведется встретить в своей жизни. Молодой дворянин даже не догадывался о том, какому риску подвергал свою жизнь. Одного из нобилей, самого шустрого и наиболее опытного, Ириен сразу обездвижил точным ударом ногой в промежность. Его меч как раз пригодится Яримраэну. Умеешь вывести из себя – умей утихомирить. С остальными в принципе делать было нечего.
– Только не убивай их, – предупредил Яримраэна Альс, надеясь, что очевидные вещи принц все же научился понимать.
Иногда не убивать гораздо сложнее, чем убить. Особенно если потенциальная жертва скачет кузнечиком, потеет, пыхтит и норовит проткнуть тебя насквозь, не теряя зверского выражения на пунцовом лице. С одной стороны, это чрезвычайно смешно, а с другой – ужасно неудобно и скучно. Альс успел художественно изукрасить физиономии воинственных юношей, чтобы впоследствии они могли гордиться мужественными шрамами, которые, как известно, очень идут мужчинам. Самого блондинчика настигло более изощренное наказание. Яримраэн весело гонял его по всей Рыночной площади, откровенно развлекался и возмещал обывателям упущенное ранее зрелище. Пока бессмысленная со всех точек зрения драка не затянулась даже на его скромный вкус и они с Альсом не разогнали окончательно породистых забияк.
На естественное желание принца поделиться впечатлениями Ириен ответил коротко и грубо:
– Заткнись!
– Ириен, я просто хотел...
– Я знаю, чего ты хотел, принц, – отозвался зловещим шепотом наемник. – Ты всем хотел доказать, какой ты молодец и как умеешь поставить на место провинциального человечьего нобиля. Своему отцу, своим единокровным братьям, мне, Рикирину, Лайли. Ну и как? Доказал?
– Никому я ничего не собираюсь доказывать!
– Тогда запомни раз и навсегда: от того, что ты вмешиваешься в жизнь этих людей, им не становится легче, а совсем даже наоборот.
– А что же ты не развернулся и не ушел, а полез урезонивать шавку Шуллиана? – огрызнулся Ярим.
– Я мог бы, как ты выразился, урезонить не только Шуллиана, но и полгорода. Для профессионала – не вопрос. Что бы это дало Рикирину и остальным? Потом, когда рядом не будет ни тебя, ни меня? И не забывай, что мы принадлежим к другой расе.
– Да! К тем, кого ненавидят более всего.
– А ты как хотел? – взвился Альс. – Чтоб любили? За то, что живем по шестьсот лет – по их меркам почти вечно? Или за то, что не болеем их болезнями?
– Разве мы виноваты, что родились эльфами? Мы такие, какие есть, и ничего им не должны.
– Да. Но ты скажи это матери, у которой ребенок на руках задыхается от дифтерии, старухе с негнущимися суставами или солдату с раной в животе, умирающему от заражения крови. Скажи им, что ты не виноват, Яримраэн.
– Чего ты хочешь от меня? – устало спросил принц.
– Не вмешивайся в их дела, не мешай им жить своей жизнью, не навлекай на них беду. Это ведь просто. Ты думал о том, что рано или поздно та же Лайли постареет и умрет, а ты не успеешь даже как следует узнать ее? Что будет с ней, ты думал? Ты собрался позаботиться о ней? Дать ей все, что она заслуживает? – На всякий случай Ириен перешел на шепот: – Ты рассказал ей об Альмарэ? Ты сказал, что не любишь ее?
Под градом непростых вопросов принц сник.
– Мы, сами того не желая, убиваем их. Разными способами. Иногда одним своим присутствием.