* * *
- Как там у вас?
- Дежурим.
- Батонов не чудит?
- Пусть попробует.
- Обо мне были разговоры?
- Об тебе? Да кто ты такой, чтоб об тебе разговоры?
- Ну не знаю… Искал меня кто.
- Кто ищет, тот всегда найдёт.
- Витя, надо встретиться. Срочно.
- Зачем?
- Это не по телефону.
- А что у нас с телефоном? - испугался Неживой. - Испорчен?
- Да не прикалывайся ты, тут такие дела…
В голосе Андрюши Дырова отчётливо слышны были истерические нотки.
- Ну, приходи в Управу, - предложил Неживой, ослабив галстук.
Он был в галстуке и без брюк. Впрочем, без брюк - слабо сказано. Девица-молчунья восторженно смотрела, закрыв себе рот ладонью. Майор принялся медленно вращать тазом, разминая мышцы туловища.
- В Управу - не вариант.
- Ты чего такой нервный?
- Да потому что думал, это отморозки какие-то! - вдруг закричал Дыров. - Темно было, а они - фонарями в морду! Вот и получилось… на автомате, понимаешь?
Ага, ага, подумал Неживой, опять что-то задвигалось. Как же сегодня всё быстро… Дырова, значит, встречали и, значит, не срослось что-то у встречавших, если он сюда звонит. А встречали - по моей наводке… Или он под контролем, произносит чужой текст? Но тогда не боялся бы, что телефоны пишут…
И вообще, я ничего не знаю, напомнил он себе. Я сижу в своей щели и не высовываюсь, а они там пусть хватают друг друга за яйца.
- Андрей, ты сейчас откуда?
- От метро. От своего.
- Жди меня… помнишь, мы однажды рванули "закупорку", а какой-то старикан упал в лужу и закрыл голову руками? Мы подумали - псих…
- …а это был ветеран войны. Помню. Потом в школу приходили.
- Вот в этом дворе и жди. Я приеду в полседьмого, раньше не могу.
Неживой имел в виду двор своего дома на улице Декабристов, - там, возле глухого брандмауэра, и прошли его школьные годы. А место это выбрал, потому что за домом, по утверждению Лобка, следят. И если Дырова возьмут, то… то и хорошо.
Хотя, интересно, что же Андрюше понадобилось? Зачем зовёт на встречу?
Спровоцировать его, заставить забыть про чужие уши… Неживой изобразил внезапное просветление:
- Стой! Тобой же, точно, интересовались. Дед Матвей тут звонил и…
- Чем он интересовался? - Голос в трубке помертвел.
- Ну… С кем ты встречался, выходил ли ты на улицу… что-то такое.
- Да что ж ему якоря порвало?! - выплеснул Дыров. - Ничего не понимаю. Из-за сестры, что ли?
- Опа! "Из-за сестры"? Так это ты, значицца, с его сестрой, в свободное от супруги время…
- Не твоё дело, блядуин, - сказал Дыров остервенело. - Радуйся, что нет у вас больше "наседки".
- В каком смысле?
- А застрелили.
- Чего-чего? - оторопел Виктор.
Диалог встал на тормоз. Молчали оба. Один дёргано дышал в трубку, стараясь совладать с нервами, второй переваривал услышанное, и злая радость распирала его нутро.
"Застрелили!"
Не выпустить бы это чувство, не раскрыть себя…
- У Чехова, кстати, есть отличная мысль по поводу, - сострил Неживой, желая снять напряжение. - Меня сегодня один умный опер просветил. Черт, сейчас вспомню… О! Вот: "Если в кадре появляется женщина, она обязательно должна выстрелить".
Снять напряжение не получилось. Злая радость прорвалась-таки в канал связи.
- Не знаю, на что ты намекаешь, - ответил Дыров неожиданно спокойно. - Но если ты, Витюня, причастен к этому дерьму, то будь ты проклят.
- Подожди, ни на что я не намекаю! - успел воткнуть тот… нет, не успел. Абонент отключился.
Измена
Виктор постоял секунду-другую, размышляя непонятно о чем, и вдруг понял, что лично у него все великолепно. По всем линиям. Нечего ему тревожиться, кто бы и какое дерьмо ни жрал ложками.
Похоже, Дыров кого-то стёр. Матвея Лобка? Это было бы прикольно. Только при чём тут Неживой? Совершенно ни при чём. Я же не нажимал на кнопку? - риторически вопросил Витя. Нет, хоть и мечтал, чтоб этот "сутенёр", прикидывающийся шлюхой, сдох и истлел.
Но как же оно ловко всё складывается, когда есть товарищ, невидимый и могучий, с которым у тебя - не какой-то там вульгарный договор, а общее Дело. Когда хозяин - тоже общий, когда ты сам готов и к партнёрству, и к службе… вот тогда и сбываются сокровенные желания.
А договор… да пожалуйста, если надо.
Одна непонятка: зачем в этой скользкой ситуации Андрюше было звонить в Управление? На кой хрен ему Неживой? Знает же - тот запросто его сдаст; ведь столько лет знакомы. Зачем Дыров хочет встретиться? Надеяться на бескорыстную помощь со стороны Неживого - самое глупое, что можно вообразить, а он вовсе не глуп, этот соратник по детским шалостям. Значит, имеет что предложить, какой-нибудь интересный вариантик…
Ладно, потом.
Витя расслабленно взглянул на себя со стороны и почувствовал настоятельную необходимость снять галстук.
Без штанов, но при галстуке - это пошло, сказал бы эстет Дыров.
Еще он почувствовал, что готов немедленно возобновить процесс - ого, как готов! Мощь… Гостья встрепенулась, взглядывая исподтишка. Она терпеливо ждала, ничем не проявляя себя - хорошая баба, знала своё место, - не забыть бы, как ее зовут, мельком подумал майор Неживой, чтобы по ЦАБу потом пробить… тьфу, какой ЦАБ, я же паспорт смотрел…
Второй раз за вечер он занял исходную позицию, расстегнул нижние пуговицы рубашки, без суеты прицелился и торжественно произнес:
- Нас грубо прервали.
И пустота наполнилась. Инь впитала в себя Ян.
Наконец-то… ох, наконец-то!
В бухте сильно штормило, корабль бросало из стороны в сторону - процесс вошел в высшую точку траектории.
Вошел и вышел, вошел и вышел.
Мощь.
Возвратно-поступательный кайф.
Немая красотка не стонала, а неистово мычала, и это возбуждало, как ни что другое. Виктор зарычал в ответ: его главный калибр стремительно готовился к залпу - вопреки отчаянным приказам командования "Отставить!!!". Он изо всех сил сдерживался, но… Партнёрша в ожидании приподнялась на руках и беспорядочно била задницей в подушку…
Дверь открылась легко и непринужденно, будто не была заперта, будто не существовало в природе никаких шпингалетов. Покатился по полу вырванный шуруп. На пороге стоял генерал-майор Сычёв, начальник Северо-западного управления по борьбе с организованной преступностью.
Как во сне.
Если смотреть от двери - ракурс отличный, кинорежиссер бы выбрал именно эту точку. Главное, хорошо видны детали. Герои-любовники застыли, так и не сообразив разомкнуть контакт. Было общее оцепенение. Движение сохранялось только на экране видеодвойки (вошёл-вышел, вошёл-вышел).
Вообще-то Виктор Неживой не терялся ни при каких ситуациях: когда Калашников метит тебе грудь, когда приходишь в гости к бабе, а она не открывает… всё было, всё тлен. Но у сна свои законы. Генерал-майор и просто майор молча смотрели друг на друга. Что говорят в таких случаях, Виктор не знал - опыта не хватило, рефлексы подвели. Так же молча товарищ Сычев отступил на шаг и прикрыл дверь.
Кошмарное видение…
Был - или не был?
- А генерал-то еще не ушел… - пробормотал Виктор, покачнувшись, и композиция распалась.
Он принялся натягивать трясущимися руками брюки, повторяя и повторяя с тупым удивлением: "А генерал-то еще не ушел…". Девица сползла со стола, в ее обиженных глазах вспыхивало и гасло, как реклама на ночном Литейном, одно огромное слово:
ОБЛОМ!
Да, облом был грандиозный, но чувства майора выражались совершенно другими формулами. "Пропади все пропадом… - думал он. - Столько лет впустую… Мне уже тридцать три… На "землю" опустят… Или в охрану идти, к барину…"
Однако выучка взяла свое, ступор был побежден. Первым делом Виктор подписал женщине пропуск, проставил время и погнал её на хрен. Вернув на место трусики, она чиркнула в блокноте:
"Ещё увидимся?"
- Иди, иди, увидимся.
Не до баб, ей-богу, когда голова занята главными вопросами бытия.