Метка - Элис Бродвей

Я не знаю, кто я, на чьей я стороне, и что на самом деле окажется на чаше весов в самом конце…

Мы покрываем себя татуировками. Мы ничего не можем скрыть. Метки всегда расскажут правду! Это закон нашего общества. Но так ли это? Знала ли я своего отца по-настоящему? Знала ли я хотя бы что-то о нем, что было правдой?

Все, о чем я мечтала – это быть чернильщицей и писать историю жизни людей на их коже. Но кажется, у судьбы совершенно другие планы. Мой учитель открыл страшную тайну моей семьи. Всё, что было белым, стало чёрным.

Мир перевернулся, и я все ещё не понимаю, как мне удается дышать.

Чтобы ни было в прошлом, я люблю своего отца. И сделаю все, чтобы книгу его жизни помнили вечно.

Содержание:

• Глава первая 1

• Глава вторая 2

• Глава третья 5

• Глава четвёртая 5

• Глава пятая 7

• Глава шестая 7

• Глава седьмая 9

• Глава восьмая 11

• Глава девятая 11

• Глава десятая 12

• Глава одиннадцатая 13

• Глава двенадцатая 14

• Глава тринадцатая 14

• Глава четырнадцатая 15

• Глава пятнадцатая 16

• Глава шестнадцатая 18

• Глава семнадцатая 19

• Глава восемнадцатая 20

• Глава девятнадцатая 21

• Глава двадцатая 23

• Глава двадцать первая 24

• Глава двадцать вторая 25

• Глава двадцать третья 27

• Глава двадцать четвертая 28

• Глава двадцать пятая 29

• Глава двадцать шестая 29

• Глава двадцать седьмая 30

• Глава двадцать восьмая 32

• Глава двадцать девятая 34

• Глава тридцатая 35

• Глава тридцать первая 36

• Глава тридцать вторая 37

• Глава тридцать третья 38

• Глава тридцать четвёртая 39

• Глава тридцать пятая 39

• Глава тридцать шестая 40

• Глава тридцать седьмая 40

• Глава тридцать восьмая 40

• Глава тридцать девятая 41

• Глава сороковая 42

• Глава сорок первая 43

• Глава сорок вторая 43

• Глава сорок третья 45

• Глава сорок четвёртая 46

• Глава сорок пятая 47

• Глава сорок шестая 47

• Глава сорок седьмая 47

• От автора. Слова благодарности 48

• Об авторе 49

• Примечания 49

Элис Бродвей
Метка

Глава первая

Первую татуировку мне сделали гораздо позже, чем всем моим друзьям.

Мама очень любит эту историю и рассказывает её, по-моему, даже слишком часто.

В два дня от роду младенец обычно получает знак рождения, но я тогда заболела, и мама отменила церемонию.

Ей говорили:

– Софи, девочке нужно поставить знак. Как же ты будешь её называть? Но мама отвечала, что подождёт, пока я понравлюсь, а потом мне дадут имя и сделают татуировку. На шёпот доброжелателей о том, что бывает с младенцами, умершими без первого знака на коже, она внимания не обращала. И целых двадцать дней я оставалась непонятно кем, чистым листом, пока однажды мама не сказала:

– Она будет Леорой.

И я стала Леорой. С тончайшими иглами это имя проникло в мою плоть. Крошечные буквы, которые росли со мной шестнадцать лет.

Мы не боимся смерти. Если знаки хранятся в книге, жизнь продолжается и после смерти. История дней, навсегда запечатлённая на коже, живёт вечно – конечно, если тебя признают достойным. Когда мы выводим на коже слова, рисунки, отмечаем важные события, мы готовим нашу историю к вечности. Наши мёртвые всегда рядом, и, пока живые читают их книги и произносят имена, они живут среди нас.

Книги из кожи родственников есть в каждой семье. У нас дома хранятся книги моих предков. Можно вдохнуть их аромат, потрогать страницы и прочесть их истории.

Но книгу человека, которого я знала живым, я впервые увидела только после смерти папы.

Нам необыкновенно повезло узнать заранее, что к папе подбирается смерть. У нас было время подготовиться. Мы втирали ему в кожу особое масло, а папа объяснял нам значение всех рисунков и знаков. Он с улыбкой показывал семейное древо на спине и наши имена на нём. Папа был готов к смерти, и кожа его была готова. Я видела, как сдуваются, худеют его сильные руки, а кожа сморщивается, словно кожура перезрелого яблока. Я видела, как сгибается его спина, будто от удара в живот. Вскоре он перестал смотреть на нас: боль застилала ему глаза. Болезнь словно высосала его без остатка, оставив лишь оболочку. Оставив самое важное.

Пытаясь облегчить папины последние дни, друзья и знакомые приносили цветы, угощения. Маленькие подарки, знаки любви папе, когда уже ничем не помочь. Горевали не только мы с мамой – папу ценили очень многие. Кухня встречала нас запахами увядших цветочных лепестков, протухшей воды в вазах, где гнили букеты, овощного рагу, которое мы так и не попробовали. Яд смерти словно проникал повсюду. Мама плотнее укутывала отца в одеяла и вытирала пот с его лба. Папу била дрожь, он дышал хрипло, с трудом.

И всё же в тот ясный солнечный день поздней осенью, когда смерть пришла, я была не готова. Во рту ещё горчило от кофе, выпитого на рассвете, когда мама разбудила меня лихорадочным шёпотом:

– Просыпайся, милая! Думаю, ему недолго осталось.

Я поспешила к папиной постели. Его дыхание становилось всё более редким. Мы с мамой склонились к нему и сжали его ладони в своих. Я не знала, какой вздох станет последним, когда наступит тишина, прежде чем папа очнётся на том свете и сделает первый вдох там. Вдруг, с шумом втянув воздух, папа открыл глаза и посмотрел мне прямо в лицо. Его пальцы крепко сжали мои. Высвободив другую руку, он взялся за амулет, который всегда носил на кожаном шнурке на шее. Папа никогда не расставался с этим узким, грубо вырезанным листом с едва намеченными прожилками. Кулон был его неотъемлемой частью, как рисунки на коже.

– Леора, – хрипло выговорил папа, – это тебе. Помни, Леора… Ведь ты не забудешь меня? Пожалуйста, помни обо мне. – На его глазах выступили слёзы, и он умоляюще добавил: – Остерегайся пустых, будь начеку, мой огонёк, моя Леора. Я кивнула и, всхлипывая, прошептала в ответ:

– Обещаю.

Плотно сжав губы, мама развязала кожаный шнурок, и папа протянул мне амулет. Я погладила отполированный кусочек дерева, и по моим щекам скатились слезинки. Папа повернул голову и до самого последнего вздоха смотрел на маму. Он покинул мир живых, слыша мамины слова: "Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя…" – и ощущая ладонью её поцелуи.

И он ушёл. Вот так просто. Солнце потускнело. Свет истинной добродетели покинул мир, где без него стало темнее и холоднее.