Док что-то очень быстро лопотал Сиду - и я только надеялась, что он не будет по своему обыкновению подражать крикам животных - звучит это очень неприятно, и как-то раз отдыхавшие здесь внеземляне были всерьез оскорблены.
Мод показывала Марку, как пляшут тустеп в 23 веке, а Бур сидел за роялем и импровизировал, стараясь попасть ей в такт.
Наконец глубокие успокаивающие звуки подействовали на нас; лицо Эриха прояснилось и он привлек меня к себе. И мне захотелось оторвать ноги от мозаичного пола, который мы не покрываем коврами, потому что большинству наших обожаемых внеземлян это не нравится, и я далеко откинулась на кушетку, ту, что возле рояля, обложила себя подушками и взяла новую порцию выпивки, а мой дружок-нацист собрался разрядить свою мировую скорбь через песню. Меня это не очень беспокоило, потому что его баритон вполне переносим.
И все было хорошо, и Хранитель работал вхолостую, просто поддерживая существование Станции, пришвартованной к космосу, без напряжения, разве что время от времени делая ленивый гребок. Временами уединенность Станции создает ощущение счастья и комфорта.
Бур поглядел на Эриха, который кивнул ему в ответ, и они запели ту песню, которую все мы знали, хотя мне так и не удалось выведать, откуда же она у нас появилась. На сей раз она заставила меня вспомнить о Лили, и я задумалась, почему бы это; и еще почему в традиции Восстановительных Станций называть новенькую Лили, хотя на сей раз оказалось, что это было ее истинное имя.
Ты стоишь в дверях вне пространства,
Ветры Перемен дуют вокруг тебя,
но не касаются твоего лица;
Ты улыбаешься и нежно шепчешь,
"Добро пожаловать ко мне, отдыхающий;
Операция кончена, заходи
и закрой за собой дверь."
4. SOS ИЗ НИОТКУДА
Де Байаш, Фреска, миссис Кеммел кружились
Вокруг содрогающегося Медведя,
Расщепленные на атомы.
Элиот
Я вдруг осознала, что Эрих поет без аккомпанемента рояля, повернула голову и увидела, что Бур, Мод и Сид со всех ног несутся к контрольному дивану. На Главном Хранителе мигал зеленым индикатор экстренного вызова, и даже я мгновенно поняла, что это - сигнал бедствия; на секунду мне стало нехорошо. Когда Эрих дошел наконец до слова "Дверь", я мысленно дала себе хорошего пинка в зад (это иногда помогает), и мы рванулись к центру Станции. Марк бежал вместе с нами.
Мигание уже прекратилось к тому времени, когда мы подбежали, и Сид сказал, чтобы мы не шевелились, потому что наши тени ему мешают. Он вперился глазами в индикатор, а мы застыли, как статуи, пока он нежно шевелил ручки настройки, будто ласкал любимую.
Затем его рука метнулась к Малому Хранителю и тут же Станция погрузилась во мрак, столь же плотный, как тот, что царит в наших душах. Все исчезло; я догадывалась, что Сид пытается раздуть зеленый огонек, которого мне было совершенно не видно, хотя глаза уже адаптировались к темноте.
Наконец, очень медленно, зеленый огонек снова стал разгораться, и я увидела в его отблеске надежные лица старых друзей - хотя зеленые блики делали их похожими на водяных - и вот индикатор разгорелся совсем ярко. Сид включил освещение и я выпрямилась.
- Я поймал их, парни, кто бы и откуда они ни были. Готовьтесь к приему.
Бур, который, естественно, был ближе всех к нему, метнул на Сида вопросительный взгляд. Тот в замешательстве пожал плечами.
- Показалось мне вначале, что это был сигнал с нашей планеты из эпохи за тысячу лет до рождения Господа, но тот сигнал замерцал и исчез, как огонек эльфов. А вот этот вызов пришел из какого-то места, меньшего, чем Станция, и я уверен - оно дрейфует в космосе. И еще показалось мне, что я знаю, кто меня зовет - это атомщик из антиподов, именуют его Бенсон-Картер - но и это потом изменилось…
- Мы ведь сейчас не в подходящей для приема фазе ритма космос-Станция, не так ли, сэр? - спросил Бур.
- В общем-то, не очень.
Бур продолжил:
- Я не припоминаю, чтобы у нас был намечен прием. Или хотя бы - чтобы был приказ о готовности.
- Нет, не было, - подтвердил Сид.
У Марка заблестели глаза. Он хлопнул Эриха по плечу.
- Октавианский динарий против десяти рейхсмарок, что это змеиная ловушка!
Эрих оскалил зубы в ухмылке.
- Давай сначала впустим в дверь следующую нашу операцию, и я готов!
Мне не надо было объяснять, что положение серьезное, и не было трагических мыслей, что вот наконец пришлось столкнуться с угрозой, исходящей извне космоса. Змеи не раз взламывали наш код.
Мод спокойно разносила оружие, Док помогал ей. Только Брюс и Лили стояли в стороне, но и они не были безучастными.
Индикатор засиял еще ярче. Сид приник к Хранителю, бросив нам:
- Все в порядке, дражайшие. Помните, сквозь эту дверь входят самые презренные нечестивцы в космосе и вне его.
Дверь появилась выше и левее того места, где мы ждали ее, и темнеть она стала слишком быстро. Я почувствовала, если так можно выразиться, вкус затхло-соленого морского ветра, но никакого усиления Ветра Перемен не ощутила - а я внутренне напряглась, ожидая его дуновения. Наконец, Дверь стала чернее чернил, на ее фоне промелькнуло что-то вроде обтянутого мехом хлыста, на мгновение почудилось чье-то меднокожее тело, а потом нечто темное. Цокнули копыта; Эрих поудобнее пристроил ствол автомата. Затем Дверь исчезла и перед нами появились отливающий серебром лунянин и сатир с Венеры.
Лунянин сжимал в щупальцах охапку одежды и оружие. Сатир помогал женщине с осиной талией тащить тяжеленный окованный медью сундук. На даме была короткая юбка и темно-коричневый, почти черный, кожаный жакет со стоячим воротником. У нее была странная двурогая прическа и все ее тело было довольно вызывающе вызолочено. На ней были сандалии, медные поножи и налокотники - в одном из них вмонтировано вызывное устройство. На широком медном поясе висел обоюдоострый боевой топорик с короткой рукоятью. Ее лицо было смуглым, с небольшими лбом и подбородком, но эти детали не вызывали ощущения слабости - лицо было прекрасным, как может быть прекрасным наконечник стрелы - и ей-богу, лицо это было мне знакомо!
Но не успела я воскликнуть: "Кабисия Лабрис!", как вздрогнула от визга Мод:
- Да это же Каби с друзьями! Придется выпустить пару девочек-призраков!
Тут всем стало ясно, что действительно встретились друзья дома. Я узнала своего старого приятеля-лунянина Илилихиса и ощутила, посреди всей этой суматохи, приступ самодовольства, что способна отличить одну заросшую серебристым мехом морду от другой.
Они подошли к контрольному дивану, Илли швырнул свою ношу, его спутники опустили сундук; Каби пошатнулась, но отпихнула двух внеземлян, когда они бросились ей на помощь и бросила гневный взгляд на Сида, когда тот попытался сделать то же самое (хотя она-то и есть тот самый добрый приятель с Крита, о котором он упоминал в разговоре с Брюсом).
Она вцепилась в спинку дивана судорожно вытянутыми руками и сделала два нервных вдоха, таких глубоких, что под бронзовой кожей можно было пересчитать все ребра; а потом встряхнула головой и скомандовала: "Вина!"
Бур рванулся выполнять приказ, а Сид вновь попытался взять ее за руку, говоря:
- Душа моя, мне ни разу не приходилось раньше слышать твоего вызова, а он был очень коротким, и я не сразу узнал его… - но его тут же оборвали:
- Прибереги свои любезности для лунянина! - тут я обернулась и увидела - о Зевс! - что одно из шести щупалец Илилихиса полуоторвано.
Этим предстояло заняться мне и, идя к нему, я напоминала себе: "Не забудь, он весит всего пятьдесят фунтов, несмотря на то, что в нем добрых семь футов в высоту; ему не нравятся низкие звуки и резкие прикосновения; две его ноги - это не щупальца и действуют они по-другому, он их использует, когда надо долго идти, а с помощью щупалец прыгает; щупальца нужны также для ближнего зрения и, конечно, для манипуляций; если они расслаблены, значит, он спокоен; если напряжены, то он настороже либо нервничает; сильно сокращены - недоволен; приветствие выражается…"
В это самое мгновенье одно из этих щупалец скользнуло по моему лицу, как будто пуховка, благоухающая нежными духами, и я сказала:
- Илли, дружок, сколько лет, сколько зим… - и провела пальцами по его морде. Приходилось все же контролировать себя, чтобы не надавить слишком сильно, и я бережно прикоснулась к сломанному щупальцу. Однако он тут же отвел его в сторону и маленький громкоговоритель, прицепленный у него на боку, заскрипел:
- Глупышка. Папа сам сумеет справиться со своими делами. Греточка, ты хоть земных-то осьминогов когда-нибудь перевязывала?
Вообще-то я перевязывала одного. Он был разумным, из эпохи в четверть миллиона лет после Рождества. Но Илли я не стала об этом сообщать. Я стояла, а он "разговаривал" со мной, водя своим щупальцем по моей ладони. Я не очень разбираю этот щекотный язык, но все равно приятно, хотя меня всегда занимало - кто же обучал его английскому. Беседуя таким образом со мной, он одновременно двумя другими щупальцами достал из своей сумки нечто вроде перевязочного пакета и сам обработал рану.
Тем временем сатир опустился на колени перед бронзовым сундуком, который был украшен маленькими изображениями черепов, крестиками с петлями наверху и свастиками - выглядящими куда древнее, чем нацистская. Обращаясь к Сиду, он сказал:
- Быстар сабражашь, шеф, кагда видил, что Дверь явилась высокий, так сразу слабить гравитация. А сечас мне не помочь, а?