Дни продолжали тянуться медленно. Тягуче, как мед из улья, растекаясь холодными днями. Я все время ловила себя на том, что постоянно слежу за Хагеном. Если он появлялся в поле моего зрения, мое внимание почти целиком занимал он. А еще я видела, что его что-то гложет. Возможно, это была моя вина. Не стоило рассказывать ему о том, что его маленький сын был убит. Ведь он столько лет считал, что это был просто несчастный случай, пока я не увидела то, что показало мне приведение мальчика. Сейчас, вспоминая его тонкое тельце, стоящее под порывистым ветром на самом краю бездны, мне начинало казаться, что тогда это все было не более, чем сном, бредом, навеянным холодом. Но Хаген воспринял мои слова более, чем серьезно. Я видела, как он переживает. С каждым днем он становился все более бледным, хмурым и почти ни с кем не разговаривал. Исключение составляли, разве что, его отец и брат. Он стал реже выходить на посиделки своих дружинников, перед ужином любивших посидеть в большом зале. Раньше он тоже не принимал особого участия, но мне казалось, ему нравилось наблюдать за своими людьми, слушать их разговоры. А теперь он не всегда появлялся за столом. А когда приходил, то ничем не интересовался. Место вождя в его отсутствие теперь занимал Кокча. В очередной вечер, когда вождь не появился на ужине, я встала из-за стола, собрала полный поднос еды, прибавила туда кувшинчик хорошего вина и направилась в сторону его покоев, предоставив слугам присматривать за столами. Остановившись перед дверью, ведущей в комнату вождя, я несколько секунд медлила, набираясь храбрости, а потом решительно постучала и, получив утвердительный ответ, зашла внутрь.
Хаген сидел за столом. Перед ним горела свеча, и лежал мой кинжал, подаренный мне им самим, казалось, целую вечность назад. Я приблизилась, не отрывая глаз от тонкого лезвия, отражающего огонь свечи. Значит, он возвращался на озеро и достал кинжал, поняла я, замерев за спиной Хагена. Я сразу вспомнила, что когда вождь нашел меня, кинжал был воткнут в край льдины. Именно благодаря ему я тогда выбралась из озера. Мне стало интересно, почему он не отдал мне его снова?
Я поставила перед вождем поднос и налив ему полную чашу вина, пододвинула ее его рукам. Хаген поднял на меня глаза и я, встретившись с ним взглядом, внезапно увидела в их глубине смертельную усталость. Так смотреть мог только человек, который знал о своей близкой кончине. В его глазах была обреченность и смерть. Я была поражена таким открытием, я еще никогда не видела, чтобы он так откровенно демонстрировал свою слабость. Обычно он всегда представлял собой каменный монолит, в котором я была уверена, как ни в ком другом, зная, что он никогда не будет колебаться, никогда не пошатнется. Но в этот раз я, наверное, увидела то, что мне не стоило видеть и знать.
- Что ты здесь делаешь? - спросил он глухим голосом. Его глаза стали обычными. Прежняя решительность и сила вернулись в них, и я даже засомневалась, не ошиблась ли я?
- Принесла поесть, - ответила я, - Ты не пришел на ужин...- промямлила я и добавила, - В который раз.
Хаген вздохнул и молча отодвинул от себя поднос. Я нахмурилась, но ничего не сказала.
- Мой кинжал, - сказала я, встав напротив вождя. Рука сама потянулась к рукояти. Взгляд Хагена проследил за мной, за тем, как я положила на рукоять руку и внезапно его большая ладонь накрыла мои пальцы. Они все полностью исчезли под его рукой. Я удивленно подняла глаза и наши взгляды встретились. Хаген переплел наши пальцы и так же внезапно убрал руку, словно испугавшись того, что произошло. Я вскинула на него удивленные глаза. А потом, в какой-то момент меня охватила злость. Острый и яркий приступ негодования.
- Что происходит? - спросила я резко, прекрасно понимая, что по своему положению не имею никакого права спрашивать вождя, о чем бы то ни было, но остановится уже не могла, - Я ничего не понимаю. Мне кажется, или ты уже заранее отрекся от самого себя, целыми днями просиживая здесь.
Хаген посмотрел на меня и внезапно рассмеялся. Я ожидала от него какого-то действия, но только не такой реакции.
- Ты права, - сказал он, вставая, - Но дело не в том, что я отрекся от себя, просто я хочу, чтобы мои люди уже начали привыкать к мысли о том, что скоро мое место займет Кокча. Поэтому постепенно даю им свыкнутся с той мыслью, что он - будущий вождь.
Я нахмурилась.
- И я хочу видеть тебя рядом с ним. И этого хочу не только я, но и Эйнар в том числе, - продолжил он, глядя мне в лицо и не понимая, что его слова вызывают во мне только злость и обиду. Хаген приподнял мое лицо за подбородок, нежно прикоснувшись к нему своими пальцами. Я прищурила глаза в ответ на его оценивающий взгляд, скользящий по моему лицу.
- Вы будете идеальной парой, - сказал он и улыбнулся, только улыбка вышла какая-то невеселая.
Я мотнула головой и отступила на шаг назад. Хаген опустил руку.
- Это вы, конечно, хорошо решили за меня, - сказала я, - Только почему-то, забыли спросить мое мнение. Или вы думаете, что я и правда, собираюсь замуж за Кокчу? - я даже покраснела от негодования и выкрикнула, - Да никогда, слышишь! НИКОГДА! Лучше отвези меня домой, к отцу, вместе с Айге. Нам нечего делать здесь больше.
Я отвернулась, тяжело дыша. Во мне все протестовало тем словам, что я услышала от вождя. И мне очень хотелось сейчас наброситься на него с кулаками, ну и пусть, что он вождь, ну и пусть, что во много крат сильнее меня. Гнев во мне был такой невероятной силы, что казалось, я смету всякого, кто попробует мне перечить. Я стояла, дрожа всем телом, стараясь, успокоится, когда внезапно почувствовала, как Хаген подошел ко мне сзади и его огромные руки опустились мне на плечи. Я повела плечами, пытаясь сбросить с себя их тяжесть, но безуспешно. Хаген развернул меня к себе, и я с усилием посмотрела на него, но потом все-таки опустила голову. Мои глаза выдали меня, все то, что я так тщательно скрывала даже от себя самой, выплеснулось в том отчаянном взгляде, устремленном на Хагена. И тогда, кажется, он понял. Его глаза на какой-то миг озарились теплом, а потом погрустнели.
- Дурочка, - сказал он неожиданно мягко и добавил, уже обращаясь к самому себе, - Значит, отец был прав, а я ему не верил, - он легко встряхнул меня, - Посмотри на меня.
Я вздохнула и подняла голову. Наши взгляды встретились. Мое сердце сжалось и внезапно стало стучать в груди быстро-быстро и мне от этого стало больно и радостно одновременно. Ноги стали предательски подкашиваться, я боялась, что сейчас вот так прямо упаду, странно разомлевшая, расслабленная, но я каким-то чудом все еще продолжала стоять на ногах. Краска разлилась по моим щекам.
- Ты думаешь, я шучу? - он отпустил меня и к моему удивлению, стал снимать с себя верхнюю одежду. Я охнула, но не отступила, не отвернулась, просто глупо таращась на него. Когда он сбросил тунику, обнажив широкую грудь, первое, что бросилось мне в глаза - его татуировка. Змея была у самого сердца. Она была слишком близко, поняла я, вспомнив слова Эйнара, а значит, времени у Хагена почти не осталось. Мне стало страшно.
- Нет, - прошептала я, не в силах оторвать взгляд от ненавистной татуировки.
- Если я доживу до весны, - Хаген взял в руки тунику, - То я собираюсь отвезти Айге обратно к вашему отцу. Там она выйдет замуж за того, за кого пожелает, - он надел тунику, - Но я не собираюсь возвращаться больше сюда. Я очень надеюсь, что ты выйдешь за моего брата и подаришь Эйнару тех внуков, о которых он мечтает и заслуживает. Тех, который не смог дать ему я.
Он отвернулся от меня, всем своим видом давая понять, что наш разговор окончен, только я совсем не собиралась уходить.
- Неужели ничего нельзя сделать? - спросила я.
Хаген молчал, очевидно, он надеялся, что я уйду, но я обошла его и, встав лицом к лицу, повторила вопрос. Вождь посмотрел на меня с усмешкой. Я закусила губу и шагнула к нему, привстала на цыпочки и робко потянулась к его губам. Некоторое время он просто стоял и смотрел на меня, его дыхание стало тяжелым, лицо нахмурилось, словно он никак не мог принять правильное решение, и это мучило его. А потом, издав сиплый стон, он дернулся ко мне, приобнял и поцеловал. Сильные пальцы погрузились в мои волосы, лаская затылок. Я отстранилась и перевела дыхание, не отрывая взгляда от его лица. Я узнала его губы, и тот, самый первый поцелуй, он мне не приснился, поняла я, значит, я еще тогда нравилась ему. Волна радостного понимания затопила мое сознание.
- Мне не нужен Кокча, - сказала я, - И никто не заставит меня передумать. Я хочу быть с тобой, столько, сколько смогу, - его рука напряглась, лицо застыло, превратившись в каменную маску, я подумала, он сейчас оттолкнет меня, но это не произошло. Это придало мне храбрости.
- Если Богам будет угодно, они дадут нам ребенка, - продолжила я и замолчала, когда в его взгляде, устремленном на меня, промелькнула нежность.
- Дурочка, - сказал он, - Что ты творишь?
Я прижалась к его груди всем своим телом, обхватив его руками за талию. Крепко, не оторвешь... а он и не пытался. Моя голова закружилась от его близости. Я зажмурилась, вдыхая полной грудью запах его одежды, его тела. Хаген поднял руку и стал медленно гладить мои волосы, прикасаясь так бережно, словно я была хрупкой и уязвимой.
- Хаген, - прошептала я, поднимая к нему глаза, в которых стояли слезы.