- Хватит, священник. У нас много работы.
- С этим-то? - Шамит глянул на меня, задрав тонкий прыщавый нос.
Я ответил ему таким же упорным взглядом, готовый сказать что-нибудь презрительное самым снисходительным тоном. Но по какой-то причине мои голосовые связки отказывались превращать мысли в слова. Мне удалось выдавить из себя только непотребную помесь рыка и бормотания.
И тут Коули поинтересовался:
- Когда будут сжигать архиепископа с его содомитами?
- Завтра, - сказал О'Брайен.
- Тогда нам надо пошевеливаться, если мы хотим заработать денег на этом жалком подобии монстра. О'Брайен, подкинь-ка кандалы для демона. Те, что потяжелее, шипами внутрь.
- И для рук, и для ног?
- Конечно. Шамит, хватит с ним кокетничать.
- Я не кокетничаю.
- Что бы ты ни делал, прекрати это и иди к телеге. Принеси старый шлем.
Шамит ушел, не сказав больше ни слова, а я все уговаривал свой язык произнести хоть один членораздельный звук, приемлемый в обществе, а не то, что с ревом вырывалось из моего горла. Мне казалось, что, если дар речи ко мне вернется, я сумею убедить этих людей вступить в диалог. Тогда Коули увидит, что я не пожиратель потрохов и собиратель скальпов, а мирное создание. Когда он это поймет, не понадобятся кандалы и шлем. Но я опять потерпел неудачу. Слова ясно звучали в моем мозгу, но рот упорно отказывался произнести их. Вид и запах поднебесного мира заставили меня онеметь.
- Можешь плеваться и рычать на меня сколько хочешь, - сказал Коули, - но ты не причинишь вреда ни мне, ни другим членам моей маленькой семьи. Слышишь, демон?
Я кивнул. Хотя бы это я мог сделать.
- Посмотрите-ка! - Коули, похоже, искренне удивился. - Эта тварь меня понимает.
- Это она хитрит, чтобы вы так подумали, - заявил священник. - Верьте мне, в его голове пусто, там одна только голодная мысль: как бы спровадить вашу душу в мир демонации.
- Зачем же он так качает головой? Что это означает?
- Ничего не означает. Может, у него в ушах блохи, сосущие черную кровь, и он пытается их вытряхнуть.
Самоуверенность и чистой воды глупость его ответа переполнили меня грозовой яростью. Для О'Брайена я значил не больше, чем те блохи, которыми он объяснил мой кивок, и он с радостью раздавил бы каблуком грязного паразита, будь я поменьше. Меня одолевал гнев - неукротимый, но бессильный в теперешнем моем состоянии, когда я не мог дать ему выхода.
- Я принес… принес шлем, - задыхаясь, выговорил Шамит, волоча что-то по черной слякоти.
- Ну так подними его! - пожал плечами Коули. - Дай я осмотрю эту чертову штуковину.
- Она тяжелая.
- Ты! - Коули указал на одного из троих мужчин, стоявших без дела возле лебедки.
Они переглядывались, и каждый старался выпихнуть другого вперед. У Коули не хватило терпения вынести эту идиотскую заминку.
- Ты, одноглазый! - крикнул он. - Как тебя зовут?
- Хакер.
- Давай, Хакер, подойди и помоги этому полоумному выродку.
- Чего?
- Я хочу, чтобы шлем надели на демона, да побыстрее. Давай, хватит креститься, как юная напуганная девственница. Демон не причинит тебе никакого вреда.
- Вы точно знаете?
- Посмотри на него, Хакер. Это никудышные ошметки, а не существо.
Я зарычал от нового оскорбления, но мой протест пропал втуне.
- Просто набросьте шлем ему на голову, - повторил Коули.
- А потом?
- Потом получите столько пива, сколько сможете выпить, и столько свинины, сколько сможете съесть.
От такой сделки на грязном лице Хакера расцвела кривая улыбка.
- Мы быстро с этим покончим, - заявил он. - Где шлем?
- Я на нем сижу, - ответил Шамит.
- Ну так шевелись! Я голоден!
Шамит поднялся, и двое мужчин вытащили шлем из грязи, дав мне как следует его рассмотреть. Я понял, отчего Шамит так запыхался, пока нес его. Шлем был не из кожи или мешковины, как я себе представлял, а из чугуна. Он был грубо сработан в виде короба со стенками в два пальца толщиной, с квадратной дверцей спереди.
- Если выкинешь какой-нибудь демонический фокус, - упредил меня Коули, - я принесу дров и сожгу тебя прямо тут. Ты меня слышишь?
Я кивнул.
- Он понял, - сказал Коули. - Ладно, теперь шевелитесь. О'Брайен, где кандалы?
- В телеге.
- Там мне от них мало проку. Ты! - Он выбрал из двоих оставшихся того, что помоложе. - Как тебя зовут?
- Уильям Никросс.
Никросс был что твой бегемот - бедра как стволы деревьев, мощный торс. Только голова у него была крохотная, круглая и красная, без волос, ресниц и бровей.
Коули велел ему:
- Иди с О'Брайеном Помоги ему нести кандалы. У тебя ловкие руки?
- Ловкие, - повторил Никросс, словно вопрос напряг его умственные способности до предела, - у меня руки…
- Да или нет?
Священник, стоявший за спиной Коули вне поля его зрения, но на виду у наивного Никросса, закивал, подсказывая дурачку ответ. Дитя-переросток повторило его кивок.
- Ну, тогда ладно, - сказал Коули.
Я уже понял, что не смогу произнести ничего связного, чтобы вызвать сочувствие Коули. Чтобы спастись, мне оставалось одно: придется вести себя как звероподобный демон, каким меня и провозгласили.
Я издал низкий рык, прозвучавший громче, чем я намеревался. Коули инстинктивно отступил на несколько шагов и уцепился за одного из своих людей. Лицо этого человека было гротескно украшено следами заживших сифилитических язв, о пережитой болезни красноречиво свидетельствовало отсутствие носа. Коули впихнул этого типа между мной и собой, тыкая Сифилитика в спину острием ножа, дабы тот добросовестно исполнял свои обязанности.
- Держись от меня подальше, демон! У меня при себе святая вода, освященная Папой. Больше двух галлонов! Я могу утопить тебя в ней, если захочу.
Я ответил все тем же вялым рыком. Коули наконец понял, что этот звук - единственное оружие в моем арсенале, и засмеялся.
- Я испугался до смерти, - сказал он. - Шамит! Хакер! Шлем! - Он отцепил от ремня на своем поясе железный прут и в нетерпении постукивал им по ладони, отдавая приказы. - Пошевеливайтесь! Вам еще осталось освежевать тех троих и выварить до костей десять хвостов!
Мне не понравилось последнее замечание - в этой компании я был единственным хвостатым, да не с одним хвостом, а с двумя. И если они искали наживы, то мое исключительное многохвостие давало им повод поскорее развести костер под кипящим котлом.
Страх скрутил мои внутренности. Я отчаянно забился в сети, но только запутался в ней еще сильнее.
А мое бессловесное горло издавало новые диковинные звуки, так что прежний ревущий зверь теперь казался смирным домашним животным по контрасту с этим неукротимым буйным воплем. Однако моих тюремщиков не устрашили эти звуки.
- Надень на него шлем, Шамит! - настаивал Коули. - Чего ты ждешь, во имя Господа?
- А если он меня укусит? - заныл Шамит.
- Ты умрешь жуткой смертью, с пеной у рта, как бешеный пес, - ответил Коули. - Так что надень на него этот клятый шлем по-быстрому!
Внезапно все засуетились. Священник наставлял неумеху Никросса, готовившего кандалы для моих запястий и щиколоток, а Коули отдавал приказы, не приближаясь ко мне.
- Первым делом шлем! Следи за его руками, О'Брайен! Он может дотянуться до тебя сквозь сетку! Этот гад коварный, не сомневайся!
Как только Шамит и Хакер водрузили шлем мне на голову, Коули подошел ко мне и врезал по шлему своим прутом, металлом по металлу. От звона череп у меня завибрировал, а мысли смешались.
- Давай, Сифилитик! - как в тумане, услышал я окрик Коули. - Выпутывай его из сети, пока он оглушен.
И чтобы мало не показалось, он врезал по чугунному шлему еще раз. Новое эхо побежало по металлу и по моему черепу, догоняя отзвуки первого удара.
Взвыл ли я или мне только показалось? Шум в голове был таким ошеломляющим, что я не был уверен ни в чем, кроме собственной беспомощности. Когда вибрации от ударов стихли, я осознал, что уже выпутан из сети. Коули снова отдавал распоряжения.
- Сначала надень кандалы на ноги, Сифилитик. Ты меня слышишь? На ноги!
"На мои ноги, - подумал я. - Он опасается, что я убегу".
Я не стал раздумывать - просто ударил вправо и влево от себя. Мой взгляд был слишком сужен щелью шлема, чтобы я мог быть уверен, что в кого-то попал, но было приятно ощутить, как разжались державшие меня жирные руки. А потом я сделал именно то, что подсказал Коули. Я побежал.
Я отбежал от своих противников на добрых десять шагов. И запаниковал. Почему? Из-за ночного неба.
Вскоре после того, как Коули вытянул меня из расселины, день начал угасать и небо заблестело слезами звезд. Надо мной впервые в жизни простирались непостижимо бескрайние небеса. Угроза, которую представляли собой Коули и его головорезы, казалась незначительной рядом с ужасающей темной бездной над моей головой. Как ни пытались звезды озарить ее, их старания были тщетны. Воистину, ни один адский палач не изобретал ужаса большего, чем ужас пространства.
Голос Коули вывел меня из благоговейного оцепенения.
- Бегите за ним, идиоты! Он всего лишь маленький демон. Он не сможет ранить вас!
Это была неприятная, но правда. Если они меня догонят, я пропал. Они больше не допустят, чтобы я сбежал. Я наклонился вперед, и чугунный шлем под собственной тяжестью соскользнул с моей головы. Я выпрямился и более трезво оценил ситуацию.