- Вполне удовлетворительно. - Богатырев открыл литой пластиковый кейс и вынул небольшой пакет. - Здесь голографические кассеты и полное досье моего сына: увлечения, причуды, таланты, особенности психологии. Все, что вам потребуется.
Я уставился на него. Странный пакет. Кассеты - ладно, тут нет ничего необычного; меня насторожило остальное, например "особенности психологии".
Зачем он приготовил для меня эти сведения - разве что страдает маниакальной педантичностью или острой формой паранойи. Наконец меня осенило.
- Давно ли пропал ваш сын?
- Три года назад.
Я растерянно моргнул; спрашивать, почему папа так поздно взялся за поиски, было бы дурным тоном. Очевидно, Богатырев уже побывал у здешних "нужных людей", и они ничем не смогли помочь.
Я взял пакет.
- За три года песок заносит следы, господин Богатырев, - предупредил я.
- Буду весьма признателен, если вы уделите этому делу максимум внимания, сказал он. - Я понимаю, существуют определенные трудности, но готов платить до тех пор, пока вы не добьетесь успеха или не убедитесь, что всякая надежда потеряна.
Я улыбнулся:
- Надежда всегда остается, господин Богатырев.
- Иногда - нет. Приведу вашу арабскую пословицу: "Один час судьба за тебя, десять - против тебя". - Он вытащил из кармана толстую пачку банкнот, отсчитал от нее три купюры. Быстро убрав пачку, чтобы хищные глаза Чиригиных акул не успели заметить поживу, протянул мне три тысячи аванса. - Вот за три дня вперед.
Раздался чей-то вопль.
Держа в руке деньги, я повернулся, чтобы посмотреть, что происходит. Две девочки распластались на полу; Джеймс Бонд стоял со старинным пистолетом в руке. Готов поручиться, что это была подлинная коллекционная "беретта" или "Вальтер-ППК". Он выстрелил всего один раз; в маленьком помещении ночного клуба словно разорвался артиллерийский снаряд. Я метнулся через островок между столиками и баром, но сразу сообразил, что Бонда мне не достать. Он уже повернулся и прокладывал путь к выходу. Позади него визжали девочки и клиенты, отталкивали и пихали друг друга, стараясь выбраться из опасной зоны. Мне не прорваться сквозь толпу этих охваченных паникой людей. Проклятый модик сегодня ночью вошел в свою роль до конца, исполнил заветное желание в ничтожной игре: выстрелил из настоящего пистолета в переполненном баре. Теперь, наверное, будет проигрывать эту сцену в памяти до конца жизни. Придется ему довольствоваться таким стимулятором, ибо, если его физиономию заметят на улице хоть раз, его так отметелят, что у парня останется только одно заветное желание - чтобы когда-нибудь люди смогли узнать в нем собрата по расе.
Возбуждение понемногу спадало. Будет о чем поговорить нынешней ночью.
Девочкам потребуется немало добавочных порций выпивки, а также сильное мужское плечо, чтобы успокоить расстроенные нервы. Они будут хныкать на груди намеченных жертв, а бедные жертвы обогатят хозяйку заведения.
Я поймал взгляд Чири.
- Бвана Марид, - негромко посоветовала мне она, - положи деньги в карман и возвращайся к своему столику.
Оказывается, я размахивал купюрами, как маленькими флажками. Засунув деньги в карман джинсов, я подошел к Богатыреву. Пока вокруг царила немыслимая паника, он и не пошевельнулся. Дурак с заряженным пистолетом - недостаточный повод для того, чтобы заставить подобных типов со стальными нервами выйти из себя.
Я опустился на стул:
- Извините, что вынужден был прервать наш разговор.
Подвинул к себе стакан с выпивкой и взглянул на Богатырева. Он молчал. На груди его, на шелковой белой традиционной крестьянской рубахе, медленно расползалось темное пятно. Целую вечность я сидел и просто смотрел на него, машинально потягивая напиток, понимая, что следующие несколько дней превратятся в кошмар. Наконец поднялся и повернулся к бару. Но Чири уже стояла рядом с телефоном в руке. Не говоря ни слова, я взял его и пробормотал код лейтенанта Оккинга.
Глава 2
На рассвете меня разбудил звонок. Я едва разлепил веки, чувствуя, что за ночь состарился лет на сто. Лежал и слушал, надеясь, что телефон наконец заткнется, но тот все звонил и звонил. Тогда я повернулся на бок и постарался забыть о его существовании. Дзинь-дзинь-дзинь… десять, двадцать, тридцать раз! Я шепотом выругался, перегнулся через крепко спящую Ясмин и стал шарить в груде нашей одежды, разбросанной по полу.
- Да кто там еще? - прошипел я в трубку, выудив наконец телефон. Кто бы это ни был, я его уже не любил.
- Мне пришлось встать еще раньше, Одран, - раздался голос лейтенанта Оккинга. - Я у себя в кабинете.
- Мы все будем спать безмятежно, зная, что ты бережешь наш покой, о меч справедливости!
Я все еще не мог забыть, что он устроил мне этой ночью. После допроса по всем правилам мне пришлось выложить пакет, переданный Богатыревым перед смертью. Я не успел даже заглянуть в него.
- Когда будешь острить в следующий раз, напомни, чтобы я рассмеялся дважды, сейчас мне не до смеха, - сказал Оккинг. - Слушай, я в долгу перед тобой за твое хорошее поведение…
Одной рукой я прижал трубку к уху, другой потянулся к заветной коробочке с пилюльками. На ощупь открыл ее и вытащил два маленьких голубых треугольничка.
Они меня живо разбудят! Проглотил без воды и стал терпеливо ждать, когда Оккинг кинет мне кусочек информации за верную службу.
- Ну?
- Твоему другу Богатыреву следовало просто-напросто прийти к нам. Мы довольно быстро сопоставили его сведения с нашими старыми делами. Его пропавший сын погиб в результате несчастного случая почти три года назад. Тело так и не было опознано.
Несколько секунд я молчал, переваривая услышанное.
- Значит, наша встреча с самого начала была напрасной затеей. Если бы бедняга не пошел в клуб, не лежал бы сейчас с дыркой в рубахе.
- Как странно иногда складывается судьба, да, Одран?
- Угу. Когда состришь в следующий раз, напомни, чтобы я посмеялся дважды, - расквитался с ним я. - Расскажи, что ты знаешь о нем.
- О ком? О Богатыреве или о его отпрыске?
- Да все равно, можешь о том и о другом. Мне известно только, что какой-то коротышка попросил найти его сына. Сегодня просыпаюсь, а он сам и объект поисков - мертвы.
- Ему надо было обратиться к нам.
- Там, откуда он родом, есть вековая традиция - не ходить в полицию. Я имею в виду - добровольно.
Оккинг подумал над этим и решил не комментировать.
- Сочувствую: потерял возможность заработать, - сказал он, симулируя соболезнование. - Богатырев, похоже, был политическим представителем Вячеслава, царя Украины и Белоруссии. Его сынок ставил в неловкое положение белорусскую дипломатию. Все эти суетливые русы из кожи вон лезут, чтобы убедить мир в своей надежности, а сын Богатырева вечно попадал в скандальные истории. Папе следовало оставить его дома, и тогда оба были бы живы и здоровы.
- Возможно. Как умер парень? Оккинг замешкался; наверное, выводил данные на дисплей, чтобы ничего не пропустить.
- Тут только отмечено, что погиб в автокатастрофе. Повернул в неположенном месте, столкнулся с грузовиком, водителю которого обвинения не предъявлялось. У сынка не было удостоверения личности, и он сидел за рулем угнанной машины. Тело год продержали в нашем морге, но за ним Никто не пришел. Потом… - …потом его потроха продали за гроши.
- Я вижу, ты хочешь поучаствовать в расследовании, Марид. Напрасно. Найти этого маньяка Бонда - дело полиции.
- Ясно. - Я поморщился: во рту пахло паленой шерстью.
- Буду иметь тебя в виду, - пообещал Оккинг. - Может, найдется какое-нибудь дельце.
- Если увижу того модика, упакую его как следует и подкину к дверям твоего кабинета.
- Ну, конечно, крошка. - Резкий щелчок. Оккинг повесил трубку.
- Мы все - большая дружная семья, это ты верно сказал, - пробормотал я тихо. Потом осторожно опустил голову на подушку, хотя знал, что заснуть уже не смогу. Просто лежал и созерцал отслоившуюся краску на потолке. Надеюсь, хотя бы на этой неделе она не свалится мне на голову.
- Кто звонил? Оккинг? - прошептала Ясмин. Она все еще лежала спиной ко мне, свернувшись калачиком, зажав руки между колен.
- Ага. Спи.
Но она и так уже спала. Я раскинулся на кровати, время от времени скреб в затылке, лелея надежду, что мои треугольные пилюльки подействуют раньше, чем я окончательно поддамся чувству, естественному после вчерашних событий. Я скатился с кровати и встал. В висках здорово стучало, несколько минут назад этого не было. После сеанса дружеской вивисекции, устроенного мне Оккингом прошедшей ночью, я принялся странствовать по улице, опустошая запасы спиртного во всех заведениях на своем пути. В процессе этого бродяжничества я, очевидно, натолкнулся на Ясмин, если она сегодня лежит рядом со мной. Убийственный факт.
Я направил свое исстрадавшееся тело в ванную. Стоял под душем, пока не иссякла горячая вода. Пилюльки еще не начали действовать. Потом наскоро вытерся, ломая голову, как лучше поступить: то ли проглотить еще один треугольничек, то ли смириться с потерянным днем, плюнуть на все и залечь в постель. Взглянул на свое отражение в зеркале: ужасный вид, но зеркало всегда иcкажает, ничего особенного. Меня поддерживала лишь тайная уверенность, что на самом деле моя физиономия гораздо симпатичнее. Я почистил зубы, и это избавило меня от отвратительного привкуса во рту. Ободренный, я начал было даже причесываться, но на это сил уже не хватило. В конце концов отправился в свою комнату, натянул джинсы и выбрал свежую рубашку.