Девочка с рефлексами, как у пугливой белки, осторожно крадется ко мне. Я стою и думаю, как с ними надо. Ведь целый мир, что облизывало не одно поколение писателей и обсасывало читателей, теперь реален! Да, страшно, но и интересно! Он реален!! Только вдуматься! Или это ролевая игра какая?! Меня разыгрывают?! Это сколько нужно денег на такой вот квест? Да кто ж на меня столько потратит?
Стоп. Я же и должна была переместится в мир пришельцев. Вот и переместилась. Хотела – получила. Я – попаданка!
Думай, голова.
Что обычно в таких ситуациях делают героини книг? Попал куда–то, помогай всем подряд, и помощь тебе сама чудесным образом посыплется, друзья верные появятся, и вообще жизнь наладится. Попутно собирай полезные артефакты и становить какой–нибудь магичкой. Так! Первый друг уже назревает, не мешало бы выяснить, что к чему.
– Я с Земли, мое имя Валерия, – говорю ласково, но с хрипотцой.
Эльфийка остановилась в пяти метрах. Недоверчиво посмотрела так.
– Человечка, – бросила брезгливо, будто до этого не видела кто я. – Когда ж владыки Клесаны успели понабрать вас. Хмык… Не ори, ладно?
– Ладно, – с обидой отвечаю.
Эльфийка разворачивается и обратно в свою траву спешит.
– Что мне делать? – кричу в след. – Какое первое задание?
– Не орать, – пищит озлоблено и скрывается в зарослях.
Так и хочется сказать ей какую–нибудь гадость. Вот шмакодявка мелкая!
Упустила друга ушастого. Не срослось.
Что–то огромное прыгает в траву прямо на нее. Шум такой, будто стог сена скинули с крыши многоэтажного дома. Визг, переходящий в сдавленный вяк вперемешку с треском ломающихся веток… или не веток?! Хруст!!
Мамочки!!
Из недр моей пугливой душонки прорывается крик, давлю его отчаянно. Бегу прочь. Босые ноги наступают на мелкую травку. Ой! Колется–то как! Ой, ой, ау!
Позади визг прекратился, только довольное чавканье. Это кузнечик?! Вспоминаю зафиксированный в мозгу слайд. Сознание, словно старым способом проявления фоток мне образ выдает. Большой зеленый кузнечик величиной с корову, а то и две, в шипах и с большущими усами! Кажется, еще его огромный стеклянный глаз углядела!
Мчусь, сама не знаю куда. Давно я голышом не бегала! Только на пляже и в детском садике. Страх гонит дальше в гущу какую–нибудь забиться. А местность везде одинаковая. Чуть правее заросли все–таки смотрятся понадежнее. Кудри из мха высотой в метр вполне сойдут за укрытие. Чем не кусты?
Сердце бьется, как у загнанного зайца, того глядишь и ребра проломит. Из мха мне навстречу жаба здоровенная высовывается! И зевает так сладко! В два моих роста. Красная полость с тонкими струйками слюней тянущихся приглашающе так распахнулась. Я, как боевой спецназовец на показательном выступлении, делаю прыжок в сторону с кувырком, уходя с линии атаки ее кроваво–красного языка!
Голова кругом, встаю, спина вся горит от ссадин, травка–то мелкая или ростки, черт их разбери, по хребту прошлись нещадно.
Бегу дальше, разгоняясь. Чувствую затылком, что жаба приметила меня и не отстанет, страх животный просыпается. К стеблю бегу, от него дальше. А голышом бегать совсем неудобно! Грудь ходуном ходит, мало того, что бегу мешает, так еще и неприятно сотрясается! Мамочка, что ж ты такую меня родила! Куда мне все это!
Земля под ногами вздрогнула! Туша огромная ударилась совсем рядом. Затрещал стебель позади. Сверху бомбардировка каплями воды началась! Одна капля совсем близко шмякнулась, брызгами меня окатила.
Ахаю. Дух перехватило, будто в прорубь нырнула в крещенские морозы.
Вот жаба настырная! В растение впилилась, похоже! Передо мной две здоровенные мухи в сценке шмякаются! Брачные игры, вдимо, на цветке у них были, но так и не разлепились после падения. Две мухи размером с собаку каждая! Брюшища в сегментах, крылья будто стеклянные, морду одной увидела, глазища черные при черные, еще и в серку! Сами в ворсе серебристом. Жужжат так громко и омерзительно! Крыльями шелестят, лапищами волосатыми друг за друга цепляются.
Я в сторону бросилась. Уже ни как спецназовец, спинку–то жалко!
Треск, словно кнут щелкнул. Обернулась на скорости, смотрю, мух уже и нет. Жаба сожрала! Ой! Как хорошо! Но кажется, тварь ими не насытилась. Ощущаю вибрацию, как мышцы ее напрягаются, чтобы прыгнуть на меня. А я, как бешеная, зигзагами начала бежать.
Спотыкаюсь, качусь кубарем. Земля вдруг подо мной обваливается, и я в нору огромную падаю, будто в аквапарке, только вместо воды грунт. Упала мягко, как с горки съехала. Полумрак. Землей пахнет, такой свежий аромат.
Розовая стена передо мной возникает. От нее свечение идет. И не простая это стена, а двигающаяся, будто волны перекатываются. Вверх уходит. Да это ж червь земляной!
Только с масштабами что–то попутано. Такой и жабу сожрать вполне способен. Сижу в нише своей, трясусь от страха. А земля впереди осыпается, как бы не провалиться. А позади тупик. Голову поднимаю: вверх пять метров лезть. Корни какие–то углядела. Начинаю карабкаться. Все–таки притяжение тут ниже. А я сильная. Ибо за три недели сбросила двадцать пять килограммов, ноги, руки, как у ядрометательницы.
Тихо вою от ссадин и вверх ползу, пока стена червячья не расплющила.
Что ж за мир такой?! Заберите уже в рабство, готовить буду, стирать, убирать, дрова колоть! Зверья–то набежало на голое женское тело!
Земля влажная, сыплется мне на голову. Видимо, дождь недавно прошел. Вылезла. Червю на меня плевать, он в другую сторону ползет медленно. А жабы и след простыл.
Стою и думаю. Если это поляна, как эльфийка, царство ей небесное, сказала, значит, есть и равнина, и город. Человечкой назвала, делаем выводы, что не в диковину ей. Тут такие, как я имеются. Что тут думать, надо искать своих. Но прежде, прикрыться чем–нибудь.
Надо мной качнулся цветок, прерывая размышления, что–то туда прыгнуло. С бутона посыпалась пыльца. Снова качнуло, лязг мощных крыльев стал уноситься прочь. Так… кузнечик. Присела, комочки пыльцы размером с яблоко. Запах такой сладостный. А кушать–то хочется!
Беру, наощупь – бомбошка шапки шерстяной. На вкус, как сладкая вата. Налопалась вдоволь и еще жую уже для наслаждения. Я ж сластена!
– Человечка? – шепчет над головой сдавленный голос. Подпрыгнула от неожиданности. Взвизгнуть помешал набитый рот.
На стебле цветка, под которым примостилась, сидит еще одна зеленая образина, метров на пять выше меня, на веточке, свесив ножки. Ну, этот – вылитый орк! Что тут за сборная солянка?!
– Ты из недавних? – продолжает допрос, морща и без того сморщенный нос. Курносый как свинка. Этот с тесаком за спиной, сапожки свисают шнурованные. Вижу, что орк – парень не промах. Надо срочно сдружиться.
– Да, сегодня занесло, – говорю и улыбаюсь, сама застенчивая такая, заслоняюсь как могу.
– Прикрой срам, – рычит недовольно и тряпку мне под ноги кидает. От нее потом несет, еще в руки не взяла, а уже чую.
– Спасибо, милый орк. Как у вас тут житие–бытие?
Кривится. Фу, какой же страшный. Поймала себя на том, что и сама кривляться начала.
Орк на меня пристально глядит своими круглыми серыми глазенками, недоверчиво так.
– Не должна была ты на Поляне миров появиться, – говорит озадачено. – Новые, они обычно у господ, или в поселках, ждут повелителя или под опеку себе подобных попадают.
– А у вас есть, эм… господин? Или вы сами по себе?
– Да был, – отвечает и смеется, будто кашляет. – Коньки отбросил. В наше время мрут хозяева. Ты клятву давала?
– Угу.
– Вот, но служение до смерти подразумевает и то, если хозяин умрет, ты свободна. Тут столько теперь всяких диковинных человечков развелось, одни ушастые чего только стоят.
– Я не поняла, все рабы? Не все рабы? Или что тут вообще творится?!
– Рабы в мире Клесаны все, – говорит важно. – Но я мало знаю, ты по крупицам поспрашивай и других. Слуги Клесаны по мирах ходят и рабов себе набирают. Это знаю. Поэтому тут, деточка и твои сородичи есть и мои. И всяких страшил человекообразных море. Понавезли Кселанцы кого попало, иной раз плюешься. Ты–то еще ничего.
Ага. Видимо, красивым себя считает.
– А вас дяденька орк, как звать?
– А зачем тебе? – озадачился. – Не забивай голову человечка, тебя все равно сожрут до заката. Ты не тренированная, законов Поляны не знаешь. Тебя забросило в самую опасную часть мира Клесаны. Такое просто так не бывает. А еще метки на тебе нету. Не иначе сбой какой произошел. Ты будто бы ничья. Хозяин твой видать по дороге скончался, недонес тебя.
Погано стало совсем. Уже хоронит какой–то уродец. Меня волнует только одно – где моя сестра?!
– Дяденька орк, а вы сестру мою не видели? Беленькая, маленькая, голубоглазенькая, нос острый, губки бантиком…
– Не видел никого! – обрезает ворчун.
Наблю, как Орк ловко карабкается вверх. А что? Мысль хорошая. Беру тряпку, разворачиваю. Оказалась туникой до колен мешковидной. Рванула снизу ленточку для пояса. Балахон набросила, на талии обвязала. Теперь более или менее нормально.
Срам прикрой, а имя не скажу, сожрут ведь. Вот же весельчак. Лезу за ним. Посмотрю на мир сверху, может село где людское увижу. Всяко лучше, чем от жаб да кузнечиков бегать. В незнакомом мире, если не знаешь, лучше инициативу не проявлять, а повторять за старыми опытными и знающими.
Выпуклости на стволе имеются, за них легко цепляться. Лезу и радуюсь, какая я все–таки молодец. Сверху орк посматривает недоверчиво. Под бутоном останавливается.
– Человечка, ты верно нарываешься, – рычит. – А ну брысь с моего цветка.