Харальд махнул рукой себе за спину, куда-то попал и лишь после этого начат разворачиваться.
Перед ним оказались двое детин мрачного и свирепого вида. Зеленые куртки и высокие сапоги напомнили наряд лесничих. "Но здесь же не лес?" – успел подумать юноша, прежде чем на него обрушился очередной удар.
На этот раз увернуться он не успел. Боль обожгла правый висок, и перед глазами потемнело. Он еше пару раз махнул руками, и затем что-то твердое и холодное, пахнущее грязью и дерьмом, ударило в лицо. Больше он ничего не помнил.
Очнулся Харальд от головной боли. Мука была такая, что юноша не выдержал и застонал: будто внутри черепа развели жаркий огонь, а по макушке непрерывной вереницей скакали тяжеловозы.
Харальд с трудом смог понять, что лежит на чем-то достаточно мягком.
Глаза почему-то открывались плохо. Он поднял руку, пытаясь ощупать лицо, и в этот же миг твердый, смутно знакомый голос произнес:
– Не трогай, там синяки.
– Да? – только и смог сказать фон Триз. – Откуда? Вчерашнее помнилось смутно, словно наблюдал со стороны плохой фарс, да и позабыл, о чем.
– Ты не помнишь? – в голосе прорезалось удивление. – Тебя били.
– Да? – тупо повторил Харальд и сморщился, осознав отвратительный привкус во рту. – Что я вчера пил?
– Не удивлюсь, если это была собачья моча. – Невидимка усмехнулся.
С неимоверными усилиями Харальд приоткрыл правый глаз и попытался осмотреться. Когда зрение сфокусировалось, он обнаружил, что находится в узкой, словно ножны, комнате. У окна нарисовался силуэт мужчины, сидящего на стуле.
Спустя миг мужчина повернул голову, и Харальд так удивился, что на миг даже забыл о головной боли:
– Молчун? Ты? – прохрипел он, пытаясь приподняться на кровати.
Тот кивнул невозмутимо, лишь слегка дернулся уголок рта, обозначая усмешку.
– Где я? И как я тут оказался? – Руки подломились, и Харальд обессиленно рухнул на кровать, отозвавшуюся жалобным скрипом. От резкого движения боль в голове вспыхнула с новой силой.
– Ты на постоялом дворе "Серебряный лев", и притащил тебя сюда я, – Асир встал и прошелся по комнате, попутно разминая кисти. Пол скрипел, суставы тоже, вынуждая Харальда морщиться.
– А как мы с тобой встретились? Я не помню. – Он попытался поднять руку, но резкая боль в плече заставила застонать.
– Я зашел в тот миг, когда тебя повалили. – Асир остановился, глядя прямо на Харальда. Во взгляде карих глаз не было презрения, лишь легкая насмешка – Опоздай я на миг, и тебя бы обобрали, а может быть, и убили бы. Славно ты напился.
– Да. – Харальду вдруг стало нестерпимо стыдно, до озноба, до обморока. Захотелось оказаться где угодно, только бы подальше от этого городишки рядом с замком Владетеля Иссахара.
– Спасибо, – нашел он все же силы сказать. – Ты спас мне жизнь. Я теперь тебе обязан.
– Пустое, – Молчун махнул рукой. – На мне долг, и плачу я его, отводя смерть от других. Так что это я тебе чем-то обязан.
Некоторое время молчали. Спаситель уставился в окно, словно надеясь высмотреть там нечто интересное, спасенный пытался собрать разлетающиеся весенними мухами мысли. Вроде и вялые, а не ухватишь.
– Ну что, пойдем лечиться? – нарушил тишину Асир. – Идти сможешь?
– Я попробую, – прохрипел Харальд и попытался спустить ноги с кровати.
Корчма, куда Асир привел мучимого похмельем Харальда, оказалась гораздо уютнее вчерашней. Приняв кружку темного, пахнущего ячменем пива, Харальд отважился заказать бульон. Сидел, смакуя горячую жирную жидкость. Желудок успокаивался, слабела головная боль, и мир вокруг становился все более приятным. Даже побои болели, казалось, меньше.
– Расскажи, – попросил Асир, прикончив баранью ногу в острой подливе. – Что с тобой случилось?
– Все просто, – мрачно ответил Харальд, стараясь не глядеть бывшему соратнику в лицо – Позавчера я добрался до замка Владетеля, и он меня прогнал. Заявил, что магия – удел уродов, и отправил восвояси. Ну, я расстроился и едва добрался до этого городишки, все не запомню, как он называется. Горе решил прогнать выпивкой, зашел в первую попавшуюся корчму. Остальное ты видел...
– Ясно, – кивнул Асир, потягивая пиво.
– А ты почему не с Кьетилем? – в свою очередь спросил Харальд, морщась от боли в боку.
– Все, служба закончена, – пожал плечами Молчун. – Он добрался до дома с товарами, со мной расплатился. Вот, собираюсь отправиться на северо-восток, в вольный город. А ты что думаешь делать?
– Не знаю, – скривившись, ответил Харальд. – Наверное, буду дальше искать. Поеду к следующему Владетелю.
– Поехали со мной, – предложил Молчун. – Ты неплохой боец, да и в магии сведущ. Среди наемников тебе найдется работа. А замок Владетеля Олава всего в паре сотен верст от вольного города.
– Что за вольный город? – спросил Харальд.
– Бабиль. Единственное место в обитаемой ойкумене, не находящееся под рукой какого-либо из Владетелей и никогда под ней не находившееся, – тон ответа не оставлял сомнений, что Асир гордится таким положением дел.
– Почему так? – изумленно вытаращил глаза Харальд.
– Неизвестно, – южанин говорил серьезно. – Но они даже не пытаются завоевывать его.
– Что же, поехали. – Харальд потер подбородок и, уколовшись о щетину, отдернул руку. – Когда отправляемся?
– Обоз купца Исхака выходит послезавтра. Этот торговец звал меня командовать охраной. – Асир задумчиво отхлебнул пива. – Думаю, он не откажется взять и тебя.
Через два дня большой обоз выехал из ворот города Ершалама и направился по хорошо знакомой Харальду дороге, только в обратном направлении. Асир скакал впереди, а среди десяти новых охранников Харальд успел познакомиться со всеми, но запомнил только Хегни, весельчака и балагура.
Небо застилали низкие сизые тучи, шел мелкий и холодный, совсем не летний дождь...
Небо застилали низкие сизые тучи, шел мелкий и холодный дождь. Харальд весь вымок и шел за Завулоном на одном упорстве. Больше всего хотелось оказаться в тепле и сухости, но раз уж сам вождь нид пригласил на охоту, отказываться неудобно.
Заканчивался месяц, как путешественники добрались до этих мест. Осень доживала последние дни среди голых страшных ветвей, и со дня на день ожидался приход зимы. Нид привыкли к чужакам и относились к ним как к своим.
Асенефа приходила часто, почти каждую ночь, и Харальд привязался к ней, к почти звериной страстности, странно сочетающейся с прямо-таки детской робостью. Лишь мысли о цели путешествия мешали полностью отдаться неторопливой, размеренной жизни, не лишенной определенного комфорта и полной простых человеческих радостей. Желание заполучить книгу мучило Харальда постоянно, словно боль от старой раны. Даже в объятиях дочери вождя он помнил о своей цели, и воспоминания эти делали любовь какой-то ненастоящей, словно выдуманной.
Спутники Харальда чувствовали себя, судя по всему, гораздо комфортнее. Гуннар впервые в жизни полностью попал под власть женских чар. Пышнотелая молодая вдова настолько околдовала темноволосого южанина, что он даже переселился к ней.
Голубоглазый Торвальд нашел себе место среди охотников. Целыми днями его не было в становище. В компании с добытчиками племени он пропадал в лесу. Из чащи приволакивали пахнущие мускусом туши оленей, оскаленных кабанов и всякую мелкую дичь.
От размышлений Харальда отвлек неожиданно остановившийся Завулон. Харальд сделал шаг в сторону, обходя вождя, и замер, пораженный увиденным. Они стояли на краю высокого, около сотни саженей косогора, поросшего редкими деревьями. Внизу лежало темно-зеленое покрывало леса, серой заплатой на котором смотрелось озеро, такое большое, что сливалось с горизонтом. Даже издалека было видно, как по воде ходят крупные волны, увенчанные коронами из белой пены. Посреди озера чернел остров.
– Бурливое озеро, – сказал Завулон, широким жестом обводя открывшуюся картину. – А вот там – остров, на котором стоит храм, в нем и находится книга.
Сердце Харальда на миг замерло, а затем застучало с бешеной силой, грозя пробить тонкую перегородку ребер, настолько прекрасен оказался открывшийся вид.
Месяц пути, и обоз чернобородого Исхака достиг высокого берега Серебряной реки. Позади осталась дорога с ее тяготами и заботами, впереди лежал вольный город Бабиль. Именно он и заставил Харальда замереть от восторга.
Не скованный латами крепостных стен, как большинство других крупных селений, он вольно разлегся грузным телом на невысоких холмах, выставив напоказ красные черепичные крыши. Широкая в этом месте река огибала город, нежно прильнув к нему, словно грациозная женщина к богатому мужу, и вода ее блестела расплавленным серебром. С реки доносились яростные вопли паромщиков и плеск весел.
– Что замер? – подошел Хегни, сверкнул улыбкой, блестящей, как золотая монета.
– Да вот, город понравился, – ответил Харальд.
– Он хорош, – склонил нечесаную копну русых волос Хегни. – И девки там самые лучшие, и пиво. Сам увидишь!
– Увижу, – эхом отозвался Харальд.
Изнутри Бабиль оказался гораздо менее привлекателен. На въезде с приезжающих стребовали пошлину, весьма высокую, отдельно на людей и на товары. И стребовали не тупые стражники, а неприметные востроглазые люди в серой одежде. От таких коробочку с перцем не спрячешь, не то что тюк с тканью. Улицы заполнял народ, суетливый и злой на вид, хоть и богато одетый. Над толпой разносились пронзительные голоса торговцев.
Исхак расплатился с охраной, и вскоре Асир, Хегни и Харальд сидели в заведении под потрясающим душу названием "Спившийся демон". Перед каждым стояла кружка пива и тарелка с мелкой сушеной рыбой.