Лес наш большой был, а в последнее время, как говорила Микулишна, стал как заколдованный, почти никто не мог по нему ездить или за грибами ходить. Пугал он деревенских: то Мавка кому корягу подставит, то рыжие да кудрявые Мавкенята начнут так хихикать, что мороз по коже, а уж когда в лунную ночь на охоту выезжала да мчалась за оленем на быстром коне с луком красавица Девана в куньей шубе, всем вокруг места было мало. Мчались ловчие гончие, нёсся конь, уносились прочь олени, летели стрелы. Ничто не останавливало охотницу.
Мы весной встречали Лелю-красавицу - стройную, вечно юную. Она приходила, и наш лес просыпался от зимнего сна. Где ступала нога ее, зеленела трава, пролески поднимали синие головки, хотелось смеяться и петь, и чувствовалось, как прекрасна жизнь.
Кукушкой в мае прилетала Жива - богиня, дающая жизнь и жизненную силу, а девушки в деревне, задабривая ее, завивали венки на берёзах.
Иногда встречала всегда приветливую к нам кареглазую, с длинной темной косой молодую девушку - богиню Тару. Она была совсем своя, этот лес, эта дубрава были её, она собирала на лужайках травы, подходила к могучим деревьям-великанам, притрагивалась рукой к шершавой коре и сразу понимала, чем живёт лес. Она ведь богиня - покровительница живой природы и к тому же особенно любила лес. Мы тоже любили ее - добрую и тихую, ранимую и одновременно могучую, удивительную.
А я любила осень - может, родилась осенью, может, зачали меня в это время. И когда приходила со своей неотвратимостью почти нагая Сива, богиня осени, я чувствовала особую лёгкую щемящую грусть. Сива такая разная - то радушная, то равнодушная, то уверенная и нежная в своей заботе, то буйная, в порыве срывающая листья, раскрашенные ею же в яркие цвета, и устилающая ими землю или топящая золотую красоту в озере. Она собирала в стаи птиц, откармливала зверьё, рассказывая им, что тепла не будет, забирая надежду. То радовала людей урожаем, засыпая зерном, протягивала им то спелую грушу, то яблоко, а то подхлёстывала нерадивых поспешить, готовиться к переменам и, проносясь над лесом ураганным ветром, поливала землю холодным дождем. Коварная и непредсказуемая в своей извечной изменчивости, в понимании, что перед зимой не надышишься, будет холод и мороз. Она вдруг улыбалась бабьим летом, как бы рождая надежду на то, что все будет хорошо, но очень недолго, и вы поживёте и в золоте, и в тепле и достатке, только сколько это продлится? Грядут перемены. Перемены грядут.
- Смотрите, - кричала Сива, - я нагая, как природа поздней осенью, я рыжая, как листва, я горячая, как губы девушек перед свадьбами, которые справлялись в это время. Я прихожу неотступно и говорю: "Перемены идут. Идут перемены".
А я, Лотта, вздрагивала - и ждала, и мечтала об этих переменах.
А навстречу нам летела листьями осень.
Раскричалась птицами залётными.
Ветками шуршала оголёнными.
Укрывала мыслями запретными.
Капли крови клюквою рассыпала,
Промокнув багрянец покрывалами.
Усыпляла шелестом заманчивым,
Дождиком неистовым заплаканным.
Я сделала себе отличный лук, тугой и легкий, и стреляла из него рябчиков, уток и гусей. Иногда ставила петли на зайцев. Нам с Микулишной хватало. Не знаю, сколько лет ей было, она не говорила. Сказала, что женщине задавать такие вопросы неприлично, но что ещё не старую женщину заставило уйти в лес - не сказывала. Как-то вскользь оговорилась, что был у неё суженый, только сгинул, ушёл и не вернулся. Видать, не судьба ей идти по Пути дома и любимого, а ее Путь - хранить лес да учиться понимать суть вещей. Как она это делала - начала мне рассказывать не сразу.
- Суть, - говорила Микулишна, - нельзя увидеть глазами, а можно почувствовать. Вот ты смотришь на дерево и должна понять - здорово ли оно, нет ли в середине гнили. Так же и люди - может, снаружи красавец писаный, а внутри чернота у него. Это все чувствовать надо. Когда живешь в деревне, там кругом люди, от них много шума, где уж тут суть научиться определять и видеть. Сначала надо, чтобы тихо было, убрать лишнее в себе и слушать.
Только вот определить, кто я, и она не могла.
Гадалка
Однажды Микулишна попросила помочь мне поднести ей зелья, мази и травы - их оказалось много, и ей бы пришлось ходить дважды.
- Донесешь до опушки, а в деревню не пойдешь, не хочу, чтобы тебя видели. Я сегодня недолго, посидишь на опушке, подождешь.
Я, конечно, только "за", любопытно куда-нибудь сходить, хоть издалека на людей посмотрю. Лес поредел, мы вышли на опушку. Микулишна дальше зашагала по лугу, а я осталась сидеть и ждать. Потихоньку творила руками пасы, тренировалась. Сгибала и разгибала пальцы, чтобы они были гибкими, правильно двигались и не подвели при необходимости. Немного побросала кинжал, который Микулишна заказала у местного кузнеца. Кинжал больше походил на кухонный нож, но бросала я его хорошо. Потом смотрела на небо и чего-то ждала. Чувствовала, что что-то произойдет.
И вот на тропинке, идущей вдоль опушки, появилась легкая фигурка женщины. Она не шла, а как будто летела по воздуху, не касаясь земли, только длинная юбка хлестала по ногам. Такую необычную личность я еще не видела. Женщина поравнялась со мной и стала, не стесняясь, пристально меня рассматривать. Так пристально на меня ещё никто не смотрел, разве что коза, когда я ее собиралась доить, и она ждала от меня кусочек хлебушка. Я постаралась вежливо поздороваться и сделала вид, что ничуть не удивлена появлением кого-то в моём поле зрения. Женщина была молодая и с невероятно яркой внешностью. Глаза у нее горели, а губы таинственно улыбались.
Она сказала:
- Интересно. Здравствуй, не тот, кем кажешься. А не хочешь ли узнать свою судьбу?
- Здравствуй. Почему ты меня так назвала? И чем я тебе интересен? Мне нечем заплатить тебе за гаданые, да и судьба у меня, наверно, самая обычная.
- Говорю, что не тот, кем кажешься, потому, что хоть и в штаны одет, и внешне похож, да не парень ты, а девка.
- Ну, может, и не мальчик, но на него похож, а кем я еще кажусь и чем интересна?
- А заинтересовала ты меня тем, что ты не такая.
- Какая не такая? Дикая, грязная, уродливая?
- Не такая, как большинство, потому что таких много, очень много. Они заполонили весь мир и мне изрядно надоели. Их мечта - услышать, что в будущем их ждёт богатый, красивый муж и куча детишек. Мечтают о принце, а сами от корыта головы поднять не могут. Я за свою жизнь так много видела людей, что и без карт могу сказать, кто они, а иногда - что их ждёт, потому что они как раскрытая книга, и жизнь их проста и незатейлива - дом, труд, май от слова маяться. А ты интересная. Люблю загадки. Для меня их не так уж и много.
- Может, я тоже мечтаю о принце?
- Может, и мечтаешь. Но не только о нём. Так что давай погадаю. У меня особые карты, они не похожи на обычные.
- Человек не может заранее знать, что ему откроется: дивный новый мир или то, что заставит его свести счеты с жизнью. Зачем мне это?
- Хорошо, буду тебе гадать на вероятность, так как твоя жизнь, как я вижу, ещё не определена, ты дочь пути, а вот от того, каким пойдешь, будет зависеть твоя судьба. Знаешь, бывают люди непутевые или беспутные. Они сбились со своего пути и не хотят ничего менять. Я могу предложить тебе много путей, и многие из них счастливые. Какой выберешь? Вот смотри - это "путь дома и любви". Многие девушки его желают, да не все получают. Вот "путь детей и хозяйства", "путь ожидания счастья". А можешь выбрать "путь странствий", твоя карта. А вот будет ли там и любовь, уже зависит от тебя. Вот видишь - это карта пути, а вот это - ты, путница.
Я смотрела на мелькающие карты, почти в каждом раскладе мне выпадали пути. О каком из них я мечтала? Я сказала:
- Да, уважаемая госпожа Гадалка, я понимаю, что меня ждет дорога, я чувствую это. Может, я и странница, а может, мой путь недолог, но он манит, зовет, я без него умру. Он говорит, что я должна найти что-то, а что - не знаю. Как в сказке: пойди туда, не знаю куда, найди то - не знаю, что.
- Смотри, а вот карта выбора. Направо пойдешь - богатство найдешь. Налево пойдешь - друзей найдешь. Прямо пойдешь - любовь найдешь.
- Нет, любви мне пока не надо, я и себя-то не люблю, как могу кого-то полюбить? Пойду-ка я налево, интересно ведь, как это - друзья, я ведь только с Русалкой и Мавкой дружу. Микулишна мне как мать, но я знаю, что не так уж долго я с ней еще проживу.
- А я все равно брошу тебе карту на короля. Суженый - он ведь и есть суженый, а тут ещё и суженый для ряженой, интересно.
Она быстро перетасовала колоду и, закрыв почему-то глаза, стала шептать слова. Потом ловко бросила карты веером, но порыв ветра сбросил часть их на землю. На коленях осталось лежать несколько. Гадалка хмыкнула.
- Ой, как интересно, а тебе выпадает два короля: и понравишься ты им, и рядом будут, а вот будешь ли с кем из них - от многого зависит.
Она еще раз раскрыла карты и усмехнулась опять.
- Карта судьбы у тебя больно странная. Не видела еще, чтоб она в таком раскладе выпадала. Вот смотри: Богиня Жива, "дающая жизнь", дала тебе при рождении столько сил, сколько вынесешь. А вот, смотрю, пожаловали в дом три сестры Суденицы - духи судьбы, как положено, на третий день после родов, но так и не смогли пророчество сотворить. Да и сама Макошь с дочерьми Долей и Недолей нити твоей судьбы не определяют, узор не они выкладывают.
Она опять кинула карты.