"Сумерки над башнями" - это напряженный шпионский триллер времен холодной войны. Агент Боллард должен проверить лояльность перебежчика из КГБ Сергея Мироненко, который на самом деле оказывается оборотнем…
Клайв Баркер
Сумерки над башнями
Писателя, драматурга, киносценариста, художника и кинорежиссера Клайва Баркера (Clive Barker) вполне можно было бы самого назвать оборотнем - так много у него разных обличий. После выхода в свет цикла его произведений под общим названием "Книги крови" (Books of Blood, 1984–1985) Клайв Баркер опубликовал еще восемь романов: "Проклятая игра" (The Damnation Game), "Сотканный мир" (Weaveworld), "Сердце ада" (в другом переводе "Сердце Хэллбонда" - The Hellhound Heart), "Кабаль" (Cabal), "Великое и тайное представление" (в другом переводе "Явление тайны") (The Great and Secret Show), "Имаджика" (Imajica), "Вечный похититель" (The Thief of Always), "Эвервилль" (Everville), а также снял фильмы "Восставший из ада" (Hellraiser, 1987) и "Племя тьмы" (Nightbreed, 1990).
Кроме того, Клайв Баркер написал сценарии к фильмам "Подземный мир" (Underworld, 1985) и "Голый мозг" (Rawhead Rex, 1986), был исполнительным продюсером фильмов "Восставший из ада-2" (Hellhound Hellraiser II, 1988) и "Восставший из ада-3: Ад на Земле" (Hellraiser III: Hell on Earth, 1992), а также фильма "Кэндимэн" (Candyman, 1992), снятого no рассказу "Запретное" (The Forbidden). В настоящее время Клайв Баркер снимает анимационную версию романа "Вечный похититель", рассказов "Хозяин иллюзий" (Lord of Illusions) и "Полночный поезд с мясом" (Midnight Meat Train), снимает мини-сериал для телевидения по роману "Сотканный мир", продолжение фильма "Кэндимэн" и четвертую серию "Восставшего из ада".
За последние два года в нью-йоркской галерее Бесс Катлер (New York's Bess Cutler Gallery) были с успехом проведены две выставки его картин и рисунков. Кроме того, являясь автором множества комиксов, Клайв Баркер еще и находит время для написания рассказов. О Клайве Баркере можно прочитать: "Тени в раю Клайва Баркера" Стивена Джонса (Clive Barker's Shadows in Eden by Stephen Jones), "Клайв Баркер. Иллюстратор-2: искусство Клайва Баркера" Фреда Бурка (Clive Barker Illustrator II: The Art of Clive Barker by Fred Burke) и "Пандемониум-2: Миры Клайва Баркера" Майкла Брауна (Pandemonium II: The Worlds of Clive Barker by Michael Brown).
Рассказ, который мы хотим вам представить, не вполне обычный шпионский триллер, написанный в годы "холодной войны", где автор высказывает свое мнение по поводу возможного использования оборотней в качестве лучших - и смертельно опасных - тайных агентов. Не такая уж и странная мысль, если подобные создания действительно существуют…
Фотографии Мироненко, которые Болларду показали в Мюнхене, оказались далеко не лучшего качества. Только на одной или двух хорошо было видно лицо человека из КГБ; на остальных расплывчатое и зернистое изображение выдавало способ, которым их сделали, - скрытой камерой. Впрочем, Боллард отнесся к этому спокойно. По своему большому, подчас горькому опыту он знал, что обмануть человеческий глаз - дело нехитрое, однако на свете существует и кое-что другое - способность (практически уничтоженная современной действительностью) улавливать малейшие оттенки человеческих чувств, вернее, то, что от них осталось. Он научился использовать эту способность, чтобы распознавать ложь и предательство. Именно к этой способности он прибегнет при встрече с Мироненко. Она поможет ему вытянуть правду из этого человека.
Правду? В том-то и загвоздка, ибо, выражаясь языком церкви, разве искренность не есть праздник, не имеющий определенной календарной даты? В течение одиннадцати лет Сергей Захарович Мироненко был руководителем одного из подразделений отдела "С" КГБ и обладал правом доступа к секретнейшей информации, касающейся советских нелегалов на Западе. Тем не менее за последнее время он не раз выражал неудовольствие по адресу своего начальства и даже поговаривал о желании перейти на сторону противника, о чем немедленно стало известно британской разведке. В обмен на помощь с выездом из страны Мироненко обещал в течение трех месяцев работать на иностранную разведку и лишь после этого броситься в объятия демократии, чтобы навсегда укрыться от мести своих бывших хозяев. Вот для чего Боллард должен был встретиться с русским лицом к лицу - чтобы проверить подлинность его заявлений по поводу полного разочарования в советской идеологии. Разумеется, сам Мироненко мог говорить все, что угодно, и Боллард это понимал; его задача заключалась в выявлении малейших нюансов в поведении Мироненко, распознать которые можно было лишь с помощью природного чутья.
В другое время Боллард пришел бы в восторг от этой задачи и тут же принялся бы ее обдумывать. Однако раньше подобное поручение выполнял бы агент, уверенный, что действует в интересах всего человечества. Теперь же Боллард поумнел. Из года в год секретные агенты Востока и Запада занимались своим делом. Они плели интриги; они халтурили; время от времени (хотя и редко) они проливали кровь. Были провалы и измены, были и ничтожные тактические победы, но в конечном счете результат оказывался один и тот же.
Взять, к примеру, этот город. Впервые Боллард приехал в Берлин в апреле 1969-го. Ему тогда было двадцать девять лет, он еще не устал от работы и желал немного развеяться. Однако это оказалось куда как сложно. Город ему не понравился - унылый и даже мрачный. Оделлу, его коллеге на ближайшие два года, потребовалось немало усилий, чтобы доказать, что Берлин сохранил свое былое очарование, и когда Боллард это понял, то был потерян для мира навсегда. Теперь этот разделенный на две части город был ему роднее и ближе, чем Лондон. Витающее в воздухе ощущение тревоги, не оправдавший надежд идеализм и - возможно, более всего - ужасающее одиночество - вот что было так созвучно внутреннему состоянию Болларда. Он и этот город, они оба пытались поддерживать иллюзию своего существования посреди пустыни погибших амбиций.
Боллард нашел Мироненко в Национальной картинной галерее. Да, фотографии лгали: русский выглядел гораздо старше своих сорока шести лет и даже казался больным, чего на тех скверных снимках Боллард не разглядел. Мужчины сделали вид, что не знают друг друга. Целый час они бродили по музею, при этом Мироненко проявлял к картинам острый и явно искренний интерес. Только удостоверившись, что за ними не следят, русский вышел из здания и повез Болларда на окраину города, в чистенький район Далем, где находился условленный для их встречи дом. Они сели за стол в маленькой нетопленой кухне и приступили к беседе.
Английским Мироненко владел слабо или делал вид, что слабо. Правда, у Болларда возникло ощущение, что трудности в выражении своих мыслей были вызваны у русского скорее тактическими соображениями, нежели плохим знанием английской грамматики. Впрочем, на его месте Боллард повел бы себя так же: к чему сейчас щеголять знаниями? И все же, несмотря на трудности с языком, Мироненко ясно давал понять, что говорит совершенно искренне.
- Я больше не коммунист, - просто заявил он, - я им вообще никогда не был. Вот здесь, - он прижал кулак к груди, - здесь я никогда не считал себя коммунистом.
Вытащив из нагрудного кармана некогда белый носовой платок, он стянул с руки перчатку и, развернув платок, достал оттуда баночку с таблетками.
- Извините, - сказал Мироненко, вытряхивая на ладонь несколько таблеток. - У меня боли. В голове, в руках.
Подождав, пока русский примет таблетки, Боллард спросил:
- Почему вы вдруг начали сомневаться?
Русский положил в карман банку и платок; его широкое лицо осталось совершенно бесстрастным.
- Как человек теряет свою… веру? - спросил он. - Я видел это слишком часто; или, возможно, наоборот - слишком редко.
Он взглянул в лицо Болларда, желая проверить, какое впечатление произвели его слова. Решив, что Боллард его не понял, он попытался объяснить еще раз:
- Я считаю, что человек, который не верит, что запутался, что он погиб, в конечном счете действительно погибает.
Парадоксальное заявление, выраженное весьма изящно. Подозрения Болларда относительно того, что Мироненко неплохо владеет английским, подтвердились.
- А сейчас вы - запутались? - поинтересовался Боллард.
Мироненко не ответил. Он стянул вторую перчатку и принялся разглядывать свои руки. Таблетки, по-видимому, не ослабили боли. Он сжимал и разжимал пальцы, как страдающий артритом человек, который проверяет состояние суставов. Не глядя на Болларда, Мироненко произнес:
- Меня учили, что Партия знает ответы на все вопросы. Поэтому я ничего не боялся.
- А сейчас?
- Сейчас? Сейчас у меня появились странные мысли. Они приходят ниоткуда…
- Продолжайте, - сказал Боллард.
Мироненко натянуто улыбнулся:
- Вы хотите узнать всю мою подноготную, да? Даже мои мысли?
- Да, - сказал Боллард.
Мироненко кивнул.
- У нас было бы то же самое, - сказал он и после некоторого молчания добавил: - Иногда я думал, что не выдержу. Вы меня понимаете? Я думал, что взорвусь изнутри, потому что во мне кипела ярость. И это меня пугает, Боллард. Я думал, что когда-нибудь они заметят, как я их ненавижу. - Он взглянул на своего собеседника. - Поторопитесь, иначе меня обнаружат. Я стараюсь не думать о том, что со мной сделают. - Он снова помолчал. Слабая улыбка, промелькнувшая было на его губах, мгновенно исчезла. - В нашем отделе есть такие службы, о которых даже я ничего не знаю. Спецбольницы, доступ в которые категорически запрещен. Они умеют разрывать душу человека на мелкие кусочки.