– Цацо? – изумленно произнес Важа, подходя к двери. – Цацо, ты что здесь делаешь?
Он все же открыл дверь, нервно вцепился в Цацо, вглядывался в глаза. На вид девчушке было лет четырнадцать от силы, мешковатое платье, верно, перешедшее «по наследству» от старшей сестры и наспех повязанная косынка, прикрывавшая растрепанные со сна волосы.
– Дедушка велел передать тебе… вам. Только что приехал дядя Абессалом, его по дороге останавливали русские. Они у самого села почти. Вам уходить надо. Они предупреждены, что вы тут. Ваш друг Серго Кавтарадзе … я права, да? Он схвачен. Ими схвачен, дядя Абессалом только узнал об этом, и сразу к дедушке, а тот просил меня, я еще телевизор смотрела, хотя мама и говорила, чтоб так поздно не…
– Когда его поймали?
– Я не знаю, честно, клянусь. Он ведь что-то плохое сделать русским хотел, так?
Бахва вытер ладонью лицо. Встряхнул черными кудрями, в которые, несмотря на тридцать, уже вкрались седые пряди.
– Они его наверное, не скоро отпустят. А вам уходить обязательно надо, – продолжала девчушка.
– Уходим, – кивнул Бахва. – Спасибо тебе, Цацо, и дедушке твоему спасибо передай. – Он снова взглянул на часы. – Ступай.
Топот девичьих ножек затих на сонной улочке. В этот момент они услышали странное. Взрыв, не взрыв, скорее, хлопок. Точно невдалеке кто-то бухнул надутый бумажный пакет. Манана метнулась к окну, выходящему на дорогу. Звук шел оттуда, из-за холмов.
Через несколько секунд раздался еще один. И еще.
Мужчины переглянулись.
– Что видишь, сестра?
Она покачала головой. Опустила М-16 с инфракрасным прицелом и вглядывалась так, сощурив глаза.
– Ничего. Это за холмом. Может, на кладбище. Может, еще дальше.
– Значит, Серго… – Нодар не договорил. Поднялся. – Нам пора уходить. Ничего мы здесь больше не насидим.
Несколько хлопков последовали один за другим. Сколько их уже было – десять, двадцать? Все четверо мужчин подошли, сгрудились у окна. Пытались высмотреть нечто, скрывавшееся от их взора за холмами.
– Откуда у него столько… – начал было Важа. Но не закончил. Потому как вслед за его словами случилось странное.
До слуха находившихся в доме донесся выстрел. Затем заговорил автомат. Мужчины инстинктивно рассыпались по дому, занимая укромные позиции для отражения возможной атаки. Манана присела возле окна, вглядываясь в новенький прицел. Грунтовка с кладбища была залита ровным зеленым сиянием, но ни одной движущейся цели, ни одного яркого пятна. Только звезды, истыкавшие небесное покрывало.
– Кого ж они там нашли? – Нодар переполз к Манане, та пожала плечами. – Ничего по-прежнему?
Та только кивнула в ответ. К первой автоматной очереди прибавилась другая, затем еще одна. В деревне заливисто залаяли собаки. Залаяли и тут же замолчали, селяне так же тревожно, как и пришлецы, вслушивались в ночь, гадая, что же происходит всего в паре километров от их дома. Чем кончится внезапно начавшийся бой, что принесет победа той или другой стороны. И какой стороны – судя по плотности огня, отступать была не намерена ни одна. В ход пошел четырнадцатимиллиметровый пулемет с бронетранспортера. А затем ударила пушка. Оглушительный грохот сотряс долину. В доме абрека зазвенели стекла.
– Да кто же там? – произнес молчун Михо, истово вцепляясь в автомат Калашникова, отбитый в бою. Верно, сейчас тот же вопрос приходит ко всем разбуженным отчаянной схваткой жителям села. Встает ночной чернотой, не давая найти ответ.
Бухнул еще один пушечный выстрел. Бой разгорался нешуточный. Грохот стоял такой, что в горке с полки посыпалась посуда.
– Уходим. Все, Манана, уходим, ничего ты больше не высмотришь, –Нодар обладал тем авторитетом бывалого воина, вроде и уставшего от сражений, но регулярно в эти сражения попадающий, что с ним не спорили – особенно в такие минуты. Михо выбрался первым. За ним последовал командир. Манана ушла последней. Ее ждал только Важа, остальные устремились вниз, к маленькой речушке, что в полусотне метров внизу.
– Мне все-таки кажется, что Серго, – начал он, подавая Манане руку. Она отстранилась. Важа помолчал, а затем бросился вдогонку. Через минуту он нагнал отряд. По броду они пересекли реку и стали карабкаться по крутому склону противоположного берега. Звук боя здесь был особенно хорошо слышен. Манане показалось, что она различает даже отчаянные крики умирающих. Вопли о помощи, подавляемые огнем безо всякого сожаления. Чтобы создать такое противодействие колонне, по всем законам тактики боя требовалось внезапное нападение как минимум втрое превосходящих сил. От силы двух рот отчаянных, но хорошо вооруженных смельчаков, воспользовавшихся ловушкой Серго, устроенной на кладбище, теми противотанковыми и противопехотными минами, что он расставил на дороге, наброситься на не пришедших пока в себя мотострелков, подавляя малейшее сопротивление.
Пушка выстрелила последний раз одиноко, беспомощно. Словно застеснявшись этого неуместного одиночного выстрела, никак не могущего помочь своим. Через час последний раз застрочил и захлебнулся крупнокалиберный пулемет. Бахва подвинулся ближе к сестре. Манана медленно, точно против своей воли спускалась с гребня, все ближе и ближе к полю боя, пытаясь разглядеть хоть какие детали яростного сражения. Он осторожно тронул сестру за плечо.
– Я видела одну цель. С четверть часа назад.
– А почему не сказала?
– Потому что это не имело значения. Кто-то пробежал с кладбища, затем остановился, и… – она замолчала. – Даже не знаю, как сказать. Не то бросил автомат, не то… попытался сдаться, что ли. Потом упал. Знаете, так резко упал, как будто на него навалились сверху.