Дурдом с привидениями
Заброшенный санаторий "Горное озеро" пользуется очень дурной славой. И мы с Князем свои походы стараемся особенно не афишировать. Запретить, конечно, нам никто не может, да и репутацию в гимназии это укрепляет, но… можно прослыть таким же психом, как прежние обитатели этой бывшей душевной здравницы.
Когда грянула война, началась она и в "Горном озере". Пока весь Верхний Бештоун пребывал в скорбном оцепенении, тамошние пациенты, люди весьма знатные и богатые, разом как будто беспричинно взбесились, расхватали кухонный и пожарный инвентарь - да и перебили весь медицинский персонал… А вот обслуга, из местных, успела вовремя разбежаться - кухарки, модистки, горничные, прачки…
Но принято говорить, что вырезали всех. "А как же ты сама уцелела?" - спрашиваешь рассказчицу. "Да я в холодильнике (в процедурной, в клизменной, в микроволновке, в барокамере, в террариуме, в томографе, в ментоскопе) спряталась!"
Прошло какое-то время. Война войной, а надо как-то жить дальше. Пришли первые указы из столицы: имперские палачи низвергнуты, Неизвестные Отцы вытрут народу слёзы и сопли, поведут его… ну вы понимаете. Добычу соли не снижать, потому что из заражённой морской воды выпаривать её больше нельзя. Наша горная соль теперь товар монопольный, экспортный и стратегический. Закрытый район, льготы и бронь от армии для горняков, въезд по пропускам, продовольственные карточки первой категории, цензура и всё такое.
Магазины и лавки мигом опустели. На рынке ни одного пандейца с овощами-фруктами - они живо границу провели, а наши в ответ туннель законопатили - и тут же повесили мэра за самоуправство.
Тогда-то и вспомнили про "Горное озеро". Ведь столько добра даром побросали! Подумать страшно! А если там окопались завоевавшие свободу психи, так мы же не с голыми руками пойдём!
Никаких погранцов ещё не было, сплошное ополчение: народ похватал охотничьи ружья, топоры и полицейского сержанта с ржавым ручным пулемётом. Кухарки-модистки-горничные-прачки - главными консультантами, где что лежит в номерах. Мэра вынули из петли и поставили во главе: нельзя же без вождя! Погрузились в автобусы и поехали на штурм.
Мойстарик как раз пришёл со смены - тоже к ним подписался, потому что Яррики - народ хозяйственный, а там, говорят, одних комплектов постельного белья на тыщу народу!
Ну, приехали, выкатились из автобусов. Постояли на санаторской парковке, попинали дорогущие алые "захеры" и золотистые "лямцы" по шинам: назад с добычей, мол, каждый на своих колёсах покатит - и рассыпались по основному зданию. Кто номера потрошить бросился, кто сейфы в стенах ищет, самые умные, конечно, поближе к кухне…
О дальнейшем ни отец, ни другие штурмовики вспоминать не любят. Хотя кровью да трупами горняка не испугаешь - "в кишках земли про смерть не забывают". Но сколько я Мойстарика не пытал - всё впустую. "Не надо тебе этого знать, Чаки. Спокойней спать будешь, сыночек"…
Чего уж там они увидели, не берусь и представить. Да только вылетели все добытчики, и горняшки и горняки, из здания. Руки пустые, зато штаны полные. Забыли думать не только про богатейские лимузины- даже в муниципальные автобусы не полезли:, так и чесали своим ходом по дороге! Впереди всех мэр - назад в петлю торопится, чтобы спокойно отвисеть до конца срока!
Ну, автобусы-то потом перегнали назад, когда вернулись несколько совсем отмороженных добровольцев с фронта. Но и они в здание не сунулись!
А "лямцы" и "захеры" так до сих пор и гниют на парковке…
Нынче прежнего страха нет, и все знают, что доктор Мор с помощником проживают в "Горном озере" совершенно спокойно, и никакие упыри их не едят - а всё-таки считается это место дурным. Мимо него даже проезжать не рекомендуется - или шина лопнет, или "искра в землю уйдёт"…
Если бы не Князь, я бы сроду туда не пошёл. Но я пошёл - очень уж не хотелось выслушивать его рассуждения про "идиотские суеверия простолюдинов"…
Да, и ещё, просто чтобы не путаться: есть у нас другой заброшенный санаторий, "Старая Шахта" - он ближе к городу и весь под землёй, в соляных выработках. Астматиков и туберкулёзников там лечили. Но он окончательно заброшенный, и туда не попасть даже самым упёртым: входы-выходы бетоном залиты. И вентиляция заварена, и всё такое. Типа, чтобы сохранить жемчужину здоровья для будущих поколений. Ну, не знаю. Про "Старую Шахту" тоже много чего рассказывают. Однако так я сильно отвлекусь от нашей истории…
Вообще, у нас много старых шахт. И если говорят "старая шахта", всегда нужно уточнять - какая?
…- Это у вас никто не поедет, - сказала Рыба. - А у меня ещё как помчатся. Всё равно фермеры из города едут порожняком. Ну чего он сейчас в городе купит? Соли? Да они её столько запасли, что скоро добывать можно будет с обушком. С тракта на "Озеро" свернуть - крюк небольшой, а деньги для жаднющей деревенщины не лишние…
- Какие такие деньги? - вскинулись мы.
- А какие у вас на новый контрабандный телеприёмник заначены, - сказала Рыба. - Вы про первичные капиталовложения когда-нибудь слышали?
Карнавальный костюм для нырялы-пугалы
…В первый день последних вакаций мы поднялись раным-рано. То есть это нас Мойстарик поднял, он собирался на смену. Я его честно предупредил, что дня на три, пусть не психует. От доктора Мора можно позвонить только в мэрию, да и то если грозы не будет…
Сложили всё нужное в рюкзаки, наскоро перекусили - и покатили. Рыба вчера сказала, чтобы её не ждали, доберётся сама.
По дороге Князь, как обычно, хвалил довоенный асфальт и рассуждал про здешний горный рай для велосипедистов. В столице, к примеру, нас уже сто раз бы задавили, переехали туда-сюда и посмертно оштрафовали на немыслимую сумму. А тут редко-редко встретится или фермерский грузовичок, или бабка на телеге, или лёгкий броневик с эмблемой Горной Стражи. Погранцы нас узнают, и мы обмениваемся гудком и звонками.
Мне болтать не приходится, на моём "ослике" подниматься в гору тяжелее, чем на его сверкающем звере. Асфальт ещё влажный после ночного дождя.
Который раз уже то иду, то еду по этой дороге, потерявшейся в лесу, то вверх, то вниз, пора бы и привыкнуть, но всё равно обязательно думаешь - а что там, за поворотом?
Словно за поворотом что-нибудь может измениться…
Когда подъезжали к озеру, Князь разворчался:
- Всё хорошо, только мы теперь Рыбу замучимся ждать. То ли я не знаю, как бабы собираются… О женщина, куда ты тянешь время? Хоть пред тобой оно и виновато…
- Я, например, не знаю, - сказал я. - Не представляю, как они там собираются.
- Они собираются практически вечно, - сказал Князь. - А нам надо ещё и плот на воду спустить, и всё остальное приготовить… Можем до вечера провозиться!
И попал пальцем в лужу.
Вода в Ледяном озере этим утром была тихая-тихая и походила на расплавленный свинец. В зеркальной поверхности расплава отражался главный корпус санатория.
"Адмирал Чапка" уже покачивался возле причала. На палубе стоял громадный пластиковый бак для улова и лежала пара здоровенных сачков с длинными ручками. Сачки пристроились на рогожном куле с солью. Кроме того, палубу украсили раскладной шезлонг и раскладной же столик. В шезлонге вольготно развалился махровый халат из санаторных запасов, а на столике, побей меня Творец, сияла реторта с прозрачной жидкостью - известной спасительницей околевших от холода ныряльщиков!
С плота в воду спускалась портативная лесенка - я заранее присмотрел её в какой-то процедурной.
"Стрелять подано, ваше величество!" - как сказал императорский егерь, крепко примотав хрюшку к дереву.
Выходит, Нолу Мирош отправилась в санаторий ещё вчера - должно быть, сразу после гимназического построения. И даже расколола доктора Моорса на спиртягу. Уж больно ей не терпелось начать грибной промысел. Чтобы у нас не осталось никаких путей отхода. Мужчины, бывает, тоже долго собираются, особенно когда работёнка влом.
Госпожа наша Рыба облачилась в клетчатую мужскую рубаху. А носил рубаху, надо полагать, громила-санитар, так что получилось платье ниже колен. Волосы госпожа наша Рыба укрыла под алый платок - узел спереди. Тут я припомнил, что именно так одеваются на Архипелаге добытчицы светящихся кораллов - был такой цикл фотографий в старом журнале "Вокруг Мирового Света".
Всем своим видом госпожа наша Рыба давала понять, что она вовсе не госпожа, а покорная рабыня. И вот сейчас жестокие и бесчеловечные мужики узрят бесстыжими своими шарами, как самоотверженная девушка ради каких-то джаканных грибов джакнется в чёрную ледяную бездну и пропадёт в ней навсегда. Нам же с Князем суждено тащить эту вину до самой встречи с Творцом, мучиться, каяться, рвать на себе остатки седых волос…
Вздохнул Князь и начал расстёгивать гимназическую тужурку.
- Динуат Лобату, - строго сказала Нолу Мирош. - Здесь вам не столичный ночной клуб, чтобы устраивать мужской голопляс…
- Я что - в одежде плюхнуться должен?
- Никуда ты не плюхнешься, - сказал я.
Потому что у Князя сердце. А в такой воде и здоровый-то человек рискует многим. И нечего поэту храбриться. Если он загнётся, никому лучше не станет.
Да и вообще - сразу ведь понятно было, что нырялой-пугалой буду я.
В этой книжке "для чайников" написано, что лучшими грибаками в истории Горного края были горцы племени воха-бо. И от племени этого практически никого и ничего не осталось, кроме этого самого обряда гриболовства. А вы что думали? Прямо вот так, сходу, в воду никто не бросался.