Он на минуту задумался. У него не было никаких враждебных чувств к губернатору Калифорнии. Он никогда не встречался с этим человеком, не имел с ним никаких деловых конфликтов, на самом деле даже восхищался его правоцентристской политикой, достаточно яркой, но безобидной, какую и следовало ожидать от бывшего счетовода рекламного агентства в Сан-Франциско, специализировавшегося на пропаганде холодных завтраков из кукурузных хлопьев и тому подобного. Конечно, Бэйнс помнил, что, судя по архивным документам, Роган приходился ему сводным братом.
И все же он был доволен: Уэр сделал свое дело - Бэйнс не сомневался в надежности Уэра, - и сделал чрезвычайно аккуратно. После еще одного испытания - просто чтобы исключить возможность случайного совпадения - можно будет взяться за кое-что более крупное, - по-видимому, самое крупное из всех дел, которыми они оба когда-либо занимались. Интересно, каким образом это происходило? Может быть, демон явился к жертве в виде пневмококка? Но тогда как быть с проблемой репродукции? Впрочем, как известно, остатки подлинного Креста находили по всей средневековой Европе в таких количествах, что их хватило бы на целый дровяной склад. Современные клерикалы называли это чудесным умножением, в которое Бэйнс, конечно же, не верил; но если магия реальна, может, и чудесное умножение тоже реально?
Однако это были всего лишь технические детали, обычно он старался в них не вдаваться. Пусть ими занимаются те, кому он платит. Хотя не мешает иметь в своем штате человека, который в них разбирается. Часто оказывается опасно полагаться лишь на посторонних специалистов.
- Выпиши чек Уэру, - сказал он Джеку, - с моего личного счета. Назови это гонораром за консультацию - лучше всего, медицинскую. Когда пошлешь ему чек, назначь дату новой встречи - сразу, как только я вернусь из Рияда. Остальное обсудим примерно через полчаса. Пришли мне Гесса, а сам подожди за дверью.
Джек кивнул и вышел. Через минуту молча вошел Гесс, высокий крепкий худощавый человек у него были кустистые брови, волосы с проседью и суженный подбородок, из-за чего лицо казалось почти треугольным.
- Ты не интересуешься колдовством, Адольф? В смысле лично.
- Колдовством? Кое-что мне известно. Несмотря на всю его чепуху, оно сыграло важную роль в истории науки, особенно той, что связана с алхимией и астрологией.
- Меня не интересует эти вещи. Я говорю о черной магии.
- Тогда нет. Я мало знаю о ней, - сказал Гесс.
- Значит, придется узнать. Недели через две мы посетим настоящего колдуна, и я хочу, чтобы ты изучил его методы.
- Ты смеешься надо мной? - удивился Гесс. - Нет, это не в твоем стиле. Значит, мы будем заниматься разоблачением шарлатанов? Я не уверен, что лучше всех подхожу для этого, Бэйнс. Профессиональный фокусник - вроде Гудини - разоблачит мошенника скорее, чем я.
- Нет, речь совсем не о том. Я собираюсь попросить этого человека сделать кое-какую работу из его области для меня, и мне нужен наблюдатель, который будет смотреть, что он делает - не для того чтобы его разоблачить, а чтобы составить представление обо всех процедурах, на случай если наши с ним отношения потом испортятся.
- Но… ладно, дело твое, Бэйнс. Но, похоже, это пустая трата времени.
- Только не для меня, - возразил Бэйнс. - Пока я буду вести переговоры с саудовскими арабами, почитай литературу. Я хочу, чтобы к концу года ты знал не меньше настоящего специалиста. Тот человек сказал мне, что на это способен даже я, значит, ты и подавно.
- Такая задача не потребует от меня чрезмерного напряжения ума, - сухо сказал Гесс. - Но она может оказаться серьезным испытанием для моего терпения. Впрочем, ты босс.
- Правильно. Приступай.
Выходя, Гесс холодно кивнул Джеку. Они относились друг к другу без особой симпатии; отчасти потому, что, как иногда думал Бэйнс, в некоторых отношениях были очень не похожи. Когда за ученым закрылась дверь, Джек сунул руку в карман и достал пакет из вощеной бумаги, в котором прежде - очевидно, еще и теперь - лежал платок с двумя трансмутированными слезинками.
- Не надо, - сказал Бэйнс. - Я уже прочел твою записку. Выбрось его. Я не хочу, чтобы кто-нибудь этим заинтересовался.
- Я выброшу, - ответил Джек. - Только сначала вспомни: Уэр сказал, что демон покинет тебя через два дня.
- Ну и что?
- Взгляни сюда.
Джек извлек из кармана платок и аккуратно расстелил его на письменном столе Бэйнса.
На куске ирландского льна на месте двух слезинок остались два темных пятна - очевидно, свинец.
5
Из-за досадного просчета Бэйнс и его люди прибыли в Эр-Рияд как раз в начале рамазана, когда арабы весь день постились и потому не были расположены заниматься делами. Затем, через двадцать девять дней, наступил трехдневный праздник, во время которого с ними также не имело смысла разговаривать. Однако, когда переговоры наконец начались, они заняли не более двух недель, как и предполагал Бэйнс. Поскольку мусульмане живут по лунному календарю, рамазан - сдвигающийся праздник, и в этом году он оказался близким по времени к Рождеству. Бэйнс полагал, что Терон Уэр, возможно, откажется встречаться с ним в столь неблагоприятный для служителей сатаны день, но у Уэра не было возражений, и он лишь заметил (в своем письме): "25-е декабря празднуют уже много веков". Гесс, усердно занимавшийся чтением, истолковал слова Уэра как намек на недостоверность даты рождения Христа.
- Хотя в нашем мире слов я не вижу тут большой разницы, - заявил он. - Если слово "суеверие" сохранило еще свое древнее значение, оно означает замену предмета его символом, или, иными словами, факты приобретают то значение, которое мы подразумеваем, говоря о них.
- Назови это эффектом наблюдателя, - предложил Бэйнс почти серьезно. Он не собирался дискутировать ни с кем на подобные темы. Уэр не отказался встретиться с ним - вот что имело значение.
Но если для Уэра эта дата, очевидно, не представляла никаких неудобств, иначе обстояло дело с отцом Домеником, который сначала наотрез отказался отмечать ее в дьявольском логове. На несчастного монаха оказывали давление с обеих сторон, настоятель и отец Учелло, и их аргументы не теряли силу оттого, что были вполне предсказуемы; и наконец - после целой недели схоластических диспутов - они его одолели (по правде говоря, он с самого начала не сомневался в таком исходе). Собрав все свое смирение - храбрость, похоже, оставила его, - отец Доменико покинул стены монастыря, надел сандалии (как ему было дозволено) и сел на мула. В новой кожаной сумке, скрытой под рясой, лежал "Энхиридион" Льва III; в другой сумке, покоившейся на шее мула, находились чудотворные инструменты, заново освященные, окропленные святой водой, обкуренные благовониями и завернутые в шелковую ткань. Отъезд происходил в тайне и не сопровождался никакими формальностями. Лишь настоятель знал его причину, и он с трудом удержался, чтобы не объявить для отвода глаз, будто отец Доменико изгоняется из монастыря.
В результате обеих задержек отец Доменико и команда Бэйнса прибыли в палаццо Уэра в один и тот же день - когда в Позитано разразилась единственная за последние семь дет снежная буря. Из учтивости - ибо правила этикета в таких делах имели огромное значение, в противном случае ни монах, ни колдун не осмелились бы встретиться лицом к лицу - отец Доменико был принят первым и со всеми церемониями, хотя аудиенция продолжалась недолго. Но Бэйнс (а также каждый член его команды в соответствии со своим положением) получил лучшие апартаменты. Кроме того, поскольку у Уэра не было прислуги, что могла пересечь линию, которую отец Доменико начертил у порога своей комнаты, обслуживались только Бэйнс и его команда.
Как водится в городах южной Италии в такой день, к воротам палаццо пришли три "короля" и принесли подарки для детей, рассчитывая получить подарки для Младенца. Но там не оказалось детей, и ряженые ушли, разочарованные и озадаченные (ведь богатый американец, который, как говорили, пишет книгу о фресках Помпеи, поначалу казался довольно щедрым), но и, как ни странно, с облегчением: в эту ненастную ночь окна палаццо горели холодным зловещим светом. Потом ворота закрылись. Главные действующие лица заняли свои места; и действо началось.
Три сна
Для того чтобы стать чертом, требуется больше отваги и ума, чем полагают люди, которые получают знания из вторых рук. И лишь тот, кто убил черта в себе - после долгого упорного труда, ибо другого способа нет, - знает, что такое черт и каким чертом он мог бы быть сам, а также какую силу дают черту те, кто считает чертей иллюзией.
Книга изречений Цян Сумдуна.
6
Беседа отца Доменико продолжалась недолго и имела официальный характер. Несмотря на дурные предчувствия, монах испытывал немалое любопытство - и был разочарован, обнаружив, что колдун на вид почти ничем не отличается от обычного интеллектуала. Разве только тонзурой. Подобно Бэйнсу, отец Доменико сразу обратил на нее внимание. Но в отличие от Бэйнса, он взирал на нее с содроганием, потому что знал, для чего она нужна Уэру: волшебник вовсе не собирался передразнивать своих набожных оппонентов, просто демоны, если их на секунду оставить без внимания, могли схватить человека за волосы.
- В соответствии с соглашением, - говорил Уэр на превосходной латыни, - я, разумеется, не могу не принять вас, отче. И в других обстоятельствах я бы с удовольствием побеседовал с вами об искусстве, хотя мы и принадлежим к разным школам. Но сейчас неподходящее время. Как вы видели, у меня очень важный гость, и он хочет сделать чрезвычайный заказ.