Дважды чуть не попав под колеса, Куликов перебежал дорогу и бросился бежать дальше. Но куда бежать? Где скрыться? Увы, на эти вопросы у него ответов не имелось. Не готовил он пути отступления на подобный случай, ну никак он не рассчитывал, что его могут найти. Но ведь как-то нашли. А как – уже не важно. Главное что нашли и бегут по пятам, причем догоняют и довольно быстро.
Китайцы наседали. Куликов сделал еще один маневр и снова перебежал дорогу, под визг тормозов и гудки разъяренных автомобилистов. Но это не помогло ему оторваться. Тогда он, в порыве отчаяния, бросился в расползающийся прямо у него на пути ресторан.
Столкнув кого-то с ног в дверях, Куликов влетел в зал и бросился на кухню. В дверях произошла легкая заминка, когда китайцы столкнулись с только-только вставшим на ноги посетителем, снова повалив его на пол.
— Стой! — закричал, обращаясь к Куликову один из китаецев. — Стой, а то хуже будет!
Не обращая внимания на угрозы, Вадим ворвался на кухню и продолжил бежать прочь, едва не проскакивая повороты в лабиринте столов, плит и стеллажей с различной кухонной утварью.
Всех работников кухни, что встречались ему на пути, он швырял в сторону преследователей, но китайцев это не останавливало и они продолжали сокращать дистанцию.
Здесь, как и на любой другой кухне в качестве поваров работали почти одни китайцы. Так что ничего удивительно в том что гнавшийся за ним китаец что-то пискляво-отрывисто закричал на своем языке. Куликов не зная этого восточного языка, да и никаких других языков он тоже не знал, но по тону понял, что преследователь требует, чтобы повара задержали его.
Вадима спасло только то что эти повара оказались слишком сильно ошарашены происходящим и не сразу среагировали на требование своего соотечественника гнавшегося за лупоглазым. Да и потом реагировали лишь по стольку поскольку…
Куликов пронесся мимо столов по разделке, плит с кастрюлями и сковородами с чем-то варящимся и жарящимся и все, до чего дотягивались руки, сваливал на пол позади себя. Пару раз обжегся, когда приходилось крушить кастрюли.
Шум от такого вандализма на кухне поднялся невообразимый, повара уже и без всяких понуканий со стороны погони хотели разорвать на мелкие кусочки этого лупоглазого, и возможно сделали бы это, если бы Вадим не схватил со стола разделочный нож и, угрожая им, не пробрался к столь желанному "черному выходу".
Даже в столь критические моменты в голове вспыхнула совершенно отстраненная мысль. А почему эти выходы собственно называются "черными"?
"Наверное из-за того что раньше ими пользовались чернокожие рабы, коим не позволялось пользоваться парадным господским входом, — подумал он выскакивая на свежий ночной воздух. — Тогда в нашем случае выходы следует звать "желтыми" хоть китайцы и не рабы… Хотя кто знает, рабы они у своих хозяев или нет?"
Впрочем, потом ему подумалось, что название не имеет отношение к цвету кожи рабов, а все из-за того что черный выход, как правило, освещался.
Китайцы очень проворные люди. Один из преследователей в прыжке обхватил Вадима в районе пояса и свалил на пол. Тут же налетел второй, и на полу завязалась суматошная борьба.
Куликов, взведенный адреналином как пружина, отчаянно орудуя руками и ногами, заезжая китайцам по различным частям тела в том числе и слабо защищенным, тем самым не давая себя скрутить, вырвался из захвата, и, все еще борясь с противниками на полу, каким-то неосознанным движением, достал из кармана только что приобретенный электрошокер и угостил разрядом одного из своих соперников в грудь, а потом второго в ногу.
Первый китаец сразу задергался, уже и не думая о Вадиме, а вот второй оказался покрепче и снова попытался схватить Куликова. Хотя тут, наверное, все связано с тем, что второй разряд был слабее первого, да и зона поражения не жизненно важная. Но главное что ему удалось вырваться.
Выскочив на улицу, Вадим бросился прочь из тупика, радуясь тому, что его все еще не перекрыл фургон китайцев.
— Стой! Стрелять буду!
"Спасибо что предупредил", — подумал Вадим и в тот же миг метнулся в сторону.
Громкий выстрел за спиной и вправду хлопнул. Потом второй, третий… пули били в асфальт где-то рядом, рикошетя во все стороны, создавая угрозу шального попадания.
Это еще больше подстегнуло Куликова. Он двигался зигзагом то в одну, то в другую сторону, переворот через голову, вбок и снова вскакивал на ноги, чувствуя, как совсем рядом свистят пули. И так до тех пор, пока не выскочил из тупика.
* * *
Вырваться непосредственно из лап зверя, уже ощутив зловоние его пасти, еще не значит спастись. От этого разъяренного неудачей зверя, к тому же еще получившего от своей добычи по носу, еще нужно убежать и спрятаться, а это-то как раз самое сложное, ведь убежища в пределах видимости по-прежнему не наблюдается.
Куликов бежал, лавируя между довольно многочисленными прогуливающимися прохожими, еще несколько раз перебегал дорогу перед самими носами автомобилей провожавших его долгими возмущенными гудками и многоэтажной руганью водителей…
"Самый центр города и ни одного вшивого мента, не говоря уже о патруле! — негодовал Вадим. — Где они все, черт бы их побрал?! Спят, что ли?!"
Эта мысль подсказала ему верное направление дальнейшего движения и он, в очередной раз, перебежав дорогу, на секунду обернувшись, чтобы определить, как близко подобрались китайцы, увидел, что один из них на ходу общается с кем-то по телефону, наверняка корректируя подмогу, направился в сторону ближайшего полицейского отделения. Как раз соответствующая табличка указывала направление в сию казенную контору. В этом ему наконец-то повезло.