Платформа опрокинулась вверх дном. Теперь реактивные струи, вместо того чтобы поддерживать, толкали её вниз, словно вдруг переметнулись на сторону сил тяготения, которым до сих пор противоборствовали. Фолкен не слышал удара, только ощутил его. Он был уже на прогулочной палубе - спешил к лифту, чтобы спуститься на мостик. Рабочие тревожно кричали ему вдогонку, допытываясь, что случилось. Пройдёт не один месяц, прежде чем он узнает ответ…
У самого лифта он передумал. Вдруг будет перебой с электроэнергией? Лучше не рисковать, пусть даже он потеряет несколько важных минут. И Фолкен побежал вниз по обвивающей лифтовую шахту спиральной лестнице. На полпути он остановился, чтобы определить степень повреждения. Проклятая платформа прошла насквозь через корабль и пропорола два газовых мешка. Они всё ещё опадали огромными прозрачными полотнищами. Уменьшение подъёмной силы не пугало Фолкена - восемь отсеков целы, значит, достаточно сбросить балласт. Гораздо хуже, если не устоят металлические конструкции. Могучий остов уже протестующе кряхтел от чрезмерной нагрузки… Мало сохранить подъёмную силу: если она неравномерно распределена, корабль сломает себе хребет.
Не успел Фолкен шагнуть на следующую ступеньку, как вверху показался визжащий от страха шимпанзе. С невообразимой скоростью он спускался, перехватываясь руками, по решётке лифтовой шахты. Перепуганный насмерть бедняга сорвал с себя фирменный комбинезон - может быть, в этом выразилось подсознательное стремление обрести былую свободу обезьяньего племени. Спускаясь бегом по лестнице, Фолкен с беспокойством следил, как животное настигает его. Обезумевший симп достаточно силён и опасен, особенно если страх заглушит внушённые навыки. Догнав Фолкена, обезьяна что-то затараторила, но в беспорядочном нагромождении слов он с трудом разобрал то и дело повторяемое жалобное "шеф". Даже теперь ждёт указания от человека… Как не посочувствовать животному, которое по вине людей ни за что ни про что попало в непостижимую для него беду. Шимпанзе остановился вровень с Фолкеном, на другой стороне шахты. Широкие отверстия решётки позволяли легко преодолеть это препятствие, было бы желание. Меньше полуметра разделяли два лица, и Фолкен глядел прямо в расширенные от ужаса глаза. Никогда ещё ему не приходилось видеть симпа так близко. И созерцая в упор его черты, Фолкен поймал себя на знакомом каждому, кто таким вот образом смотрелся в зеркало времени, странном чувстве, сочетающем родственное узнавание и неловкость. Похоже было, что соседство человека помогло симпу успокоиться. Фолкен показал вверх, в сторону прогулочной палубы, и раздельно произнёс:
- Шеф… шеф… иди!
И с облегчением увидел, что шимпанзе его понял. Изобразив подобие улыбки, животное ринулось вверх тем же путём, каким спускалось. Ничего лучшего Фолкен не мог посоветовать. Если сейчас на "Куин" и есть безопасное место, так это наверху. Но капитану надо быть внизу. До капитанского мостика оставалось несколько шагов, когда заскрежетал ломающийся металл и корабль резко клюнул носом. Лампы погасли, но Фолкен достаточно хорошо различал окружающее благодаря столбу солнечного света, который ворвался в распахнутый люк и огромную прореху в оболочке. Много лет назад, стоя в нефе величественного собора, он смотрел, как пронизывающий цветные стёкла свет красочными бликами ложится на старые каменные плиты. Бьющий через рваное отверстие далеко вверху сноп ослепительных лучей напомнил ему те минуты. Как будто он в падающем с неба металлическом соборе…
Вбежав на мостик, откуда наконец-то можно было выглянуть наружу, Фолкен с ужасом увидел, что Земля совсем близко. Какая-нибудь тысяча метров отделяла дирижабль от изумительных - и смертоносных - каменных шпилей и от красных илистых струй, которые упорно продолжали вгрызаться в прошлое. И ни одного ровного клочка, где мог бы лечь во всю длину корабль такой величины, как "Куин".
Он взглянул на приборную доску. Весь балласт сброшен. Но и скорость падения снизилась до нескольких метров в секунду. Ещё можно побороться. Фолкен молча занял место пилота и взял управление на себя - насколько корабль вообще поддавался ещё управлению. Говорить было ни о чём, приборы сказали ему всё, что нужно. Где-то за его спиной начальник связи докладывал по радио о происходящем. Конечно, все информационные каналы Земли уже начеку… Фолкен представлял себе отчаяние режиссёров телевизионных станций. В разгаре одно из самых эффектных в истории кораблекрушений - и ни одной камеры на месте, чтобы запечатлеть его! Последние минуты "Куин" не будут наполнять содроганием и ужасом души миллионов зрителей, как это было с "Гинденбургом" полтора столетия назад. До Земли оставалось всего около пятисот метров, и она продолжала медленно надвигаться. Хотя в распоряжении Фолкена была полная мощь движителей, он до сих пор не решался их использовать, боясь, что развалится повреждённый остов. Однако выбора не было. Ветер нёс "Куин" к развилке, где реку рассекала надвое высокая скала, похожая на форштевень некоего древнего, окаменевшего корабля. Если курс останется прежним, "Куин" оседлает треугольную площадку и на треть своей длины повиснет над пустотой. И переломится, как гнилая палка.
Фолкен включил боковые стройные рули и сквозь металлический скрежет и шипение уходящего газа услышал далёкий знакомый свист. Корабль помешкал, потом начал поворачиваться влево. Металл скрежетал почти непрерывно, и скорость падения зловеще возрастала. Контрольные приборы сообщали, что лопнул газовый мешок номер пять…
До Земли оставались считанные метры, а Фолкен всё ещё не мог решить, будет ли толк от его манёвра. Он перевёл вектор тяги на вертикаль, чтобы предельно увеличить подъёмную силу и ослабить удар. Столкновение с Землёй растянулось на целую вечность. Оно было не таким уж сильным, но достаточно долгим и сокрушительным. Будто рушилась вся вселённая. Звук ломаемого металла приближался, словно некий могучий зверь вгрызался в остов погибающего корабля.
А потом пол и потолок зажали Фолкена в тисках.
Глава 2
- Почему тебе так хочется лететь на Юпитер?
- Как сказал Шпрингер, когда отправился на Плутон: потому что он существует.
- Ясно. А теперь выкладывай настоящую причину.
Говард Фолкен улыбнулся, хотя лишь тот, кто близко знал его, назвал бы улыбкой эту напряжённую гримаску. Вебстер знал его близко. Больше двадцати лет они работали вместе, разделяя успех и катастрофы, в том числе самую грандиозную.
- Что же, штамп Шпрингера остаётся в силе. Мы высаживались на всех планетах земного типа, но на газовых гигантах не бывали. Можно сказать, что они - единственный стоящий орешек солнечной системы, который мы ещё не разгрызли.
- Дорогостоящий орешек. Ты не прикидывал расходы?
- Попытался, вот мои выкладки. Но учти, это ведь не одноразовое мероприятие. Речь идёт о системе, которую можно использовать многократно, если она себя оправдает. И с ней не только Юпитер - все гиганты станут доступными.
Вебстер посмотрел на цифры и присвистнул.
- Почему бы не начать с какой-нибудь планеты полегче, скажем с Урана? Сила тяготения - половина юпитеровой, и вторая космическая скорость наполовину меньше. Да и погода там потише, если можно так выразиться.
Вебстер явно подготовился к разговору. На то он и руководитель перспективного планирования.
- Не так уж много на этом выиграешь, если учесть, что путь побольше и с материально-техническим обеспечением посложнее. На Юпитере нам Ганимед поможет. А за Сатурном придётся создавать новую обеспечивающую базу.
Логично, отметил про себя Вебстер. И всё-таки не это основная причина. Юпитер - властелин солнечной системы, а Фолкену, конечно, подавай самый крепкий орешек…
- Кроме того, - продолжал Фолкен, - Юпитер основательно морочит голову учёным. Больше ста лет как открыты его радиобури, а мы всё не знаем, что их вызывает. И Большое Красное Пятно по-прежнему остаётся загадкой. Поэтому я рассчитываю ещё и на средства Комитета астронавтики. Тебе известно, сколько зондов запущено в атмосферу Юпитера?
- Сотни две, должно быть.
- Триста двадцать шесть за последние полсотни лет. И каждый четвёртый - впустую. Слов нет, собрана куча данных, но что это для такой планеты… Ты представляешь себе, насколько она велика?
- В десять с лишним раз больше Земли.
- Разумеется, но что это означает?
Фолкен показал на большой глобус в углу кабинета.
- Погляди на Индию - много места она занимает? Так вот, если поверхность земного шара распластать на поверхности Юпитера, соотношение будет примерно то же.
Они помолчали, Вебстер размышлял над уравнением: Юпитер относится к Земле, как Земля к Индии. Удачный пример, и, конечно, Фолкен не случайно его выбрал.
Неужели десять лет прошло? Да, не меньше… Авария произошла семь лет назад (эта дата врезалась в его память), а подготовительные испытания начались за три года до первого и последнего полёта "Куин Элизабет". Десять лет назад капитан - нет, тогда лейтенант - Фолкен пригласил его, так сказать, на репетицию, в трёхдневный полёт над равнинами северной Индии, с видом на далёкие Гималаи.
- Совершенно безопасно, - заверил он. - Отдохнёшь от бумаг и представишь себе, о чём идёт речь.