- Нисколько, - Гиббонс хихикнул. - Весь куш твой, до последнего цента. Я имею только посреднические. Десять тысяч.
- Сухими из воды нам не выйти, - резко заметил Фрост.
- Извини, Дэн! Мое дело - передать. Я могу сказать, что ты отказался. Но я надеялся - десять тысяч, как никак.
- Джо, - нервно произнес Фрост, - мы долго работали вместе, были друзьями…
Он умолк. Он испугался - вдруг Джо под колпаком у Эплтона.
- Да, Дэн. Мы были друзьями. Я надеялся, ты поймешь. Мы могли бы выйти сухими. Мне это - раз плюнуть, тебе - немного сложнее.
Фрост кивнул:
- Да. Вложить деньги и устраниться.
- Нет, нет, - замахал руками Гиббонс. - Не так. Не устраниться - тогда заподозрят. Смерть подстроят вполне натурально. Десять тысяч из твоей доли, и я сделаю это сам ради тебя. Что поделаешь, сейчас такие расценки. Зато просто и аккуратно. Ну, разумеется, деньги нельзя помещать в акции Нетленного Центра. Во что-нибудь другое - в собрание живописи, например.
- Мне требуется время, - покачал головой Фрост.
- А если ты умирать не хочешь, - наставлял его Гиббонс, - то можно сблефовать. Не можешь же ты уследить за всем - проскочила книжка, не заметил… и все дела.
- Видимо, это нечто… - подумал вслух Фрост. - Четверть миллиона…
- Не буду темнить, Дэн, - гордо надулся Гиббонс. - Это - настоящая бомба. Пойдет нарасхват. Они рассчитывают на стомиллионный тираж!
- Ты неплохо осведомлен.
- Я их заставил рассказать, - кивнул Гиббонс. - Кота в мешке не покупаем. А куда им было деваться, другого выхода на тебя у них нет.
- Да, глубоко же ты влез.
- Ладно, - решился Гиббонс. - Начистоту. Я сказал, будто могу пойти к ним и сказать, что ты не согласился. Но так не выйдет. Если ты не подписываешься, мне туда хода нет. Ты отказываешься и уходишь, а я пускаюсь в бега.
- Да, побегать тебе придется… - согласился Фрост
Замолчали. К ним прискакала белка, встала на задние лапки, передние прижала к груди и посмотрела своими бусинами.
- Автор, - заговорил наконец Гиббонс, - утверждает, что Нетленный Центр - фикция, а все его идеи - надувательство чистой воды. Никакой второй жизни нет, такой возможности не существует. А выдумали это лет двести тому назад, чтобы покончить с войнами.
- Погоди! - воскликнул Фрост. - Как они собираются это издать?! Они не могут…
- Могут, - оборвал его Гиббонс. - Конечно, если бы ты узнал, то мог бы воспрепятствовать, оказать давление и…
- Да нет, я имею в виду, что это не может быть правдой!
- А какая разница? - удивился Гиббонс. - Правда или нет, все равно прочтут. Людей заденет за живое. И никакой это не памфлет, у парня - научный подход. Он провел исследования и у него куча аргументов. Все подтверждено документально. Конечно, это может оказаться фальшивкой, только не похоже. За такую книжку любой издатель правую руку отдаст.
- Или четверть миллиона.
- Или четверть миллиона.
- Мы можем пресечь это сейчас, - прикинул Фрост. - Но как только книга попадет в киоски, ее уже не остановишь. На это рассчитывать нечего. Пропустить такую книгу я не могу. Этого мне не искупить.
- Но ведь можно обставить так, - напомнил Гиббонс, - что ничего искупать на придется.
- Даже если и так, - покачал головой Фрост, - они могут устроить ретроспекцию мозга. Сделать отметку, чтобы при оживлении мой мозг прочитали.
- Кто этим станет заниматься, - сплюнул Гиббонс. - Да в памяти, наверное, и не все сохраняется. Но, если тебя это так волнует, я готов уберечь твое доброе имя. Скажу, что узнал про книгу уже после твоей смерти.
- За отдельную плату, конечно.
- Дэн, - расстроился Гиббонс, - ведь ты сам сказал, что мы были друзьями. "За отдельную плату…" Друзья так не говорят. Я бы сделал это по дружбе.
- Да, еще одно, - вспомнил Фрост. - Кто издатель?
- Этого я тебе не могу сказать.
- Но как же я…
- Погоди, Дэн, подумай. Немедленный ответ мне не нужен. Давай встретимся ровно через сутки.
Фрост покачал головой:
- Сутки мне не нужны. Все решено.
Потрясенный Гиббонс остекленело вытаращился на Фроста.
- Я навещу тебя. Ты передумаешь. Четверть миллиона! Ты встанешь на ноги!
- Не могу… - Фрост поднялся. - Ты можешь, а я - нет.
И он не может, подумал Фрост.
Гудение в мозгу утихло, и на его место пришло кое-что похуже - холод испуга.
- Скажи Маркусу, - начал он было, но передумал. - Нет, не говори ему ничего. Маркус сам разузнает. Он понизит тебя в чине, Джо, не забывай. Поймает как-нибудь…
- Дэн! - возопил Гиббонс. - Ты о чем? Что ты хочешь сказать?!
- Ничего, - отмахнулся Фрост. - Абсолютно ничего. Но на твоем месте я бы пустился наутек немедленно.
9
Через полуоткрытую дверь канцелярии Никлос Найт увидел, что в церковь украдкой, почти испуганно вошел человек, обеими руками прижимая к груди шляпу.
Найт ласково улыбнулся - церковь была человеку в новинку, он чувствовал себя неловко и осторожно передвигался по храму, глядя по сторонам так, словно что-то неведомое угрожало ему из темных ниш.
Но в нем чувствовалось и почтение: казалось, он искал убежища или утешения. И это было непривычно - сюда приходили уверенные в себе люди, твердо знающие, что не найдут тут ничего, заходили, лишь отдавая дань обычаю.
Глядя на этого человека, Найт ощутил, как в глубине души что-то шевельнулось, и нахлынуло чувство, о котором он давно забыл - жажда милосердия, пасторского сострадания.
Пасторское сострадание, вздохнул он. Kому теперь это нужно? Первый раз это чувство пришло к нему еще в семинарии, первый и последний - в жизни оно оказалось лишним.
Найт осторожно приподнялся и тихо ступил под своды храма.
Человек уже дошел до алтаря и, отойдя в сторону, присел на скамью. Прижимая по-прежнему к груди шляпу, он сидел выпрямившись на самом краешке скамьи и глядел прямо перед собой, огни свечей с алтаря мягкими бликами отражались на его лице.
Он долго сидел неподвижно, словно не дыша. Найту, стоящему в проходе, показалось, что он уловил боль, скрытую в этом напряженном выпрямленном теле.
Потом человек поднялся и, продолжая прижимать шляпу, направился к выходу. За это время - Найт был убежден - ни единый проблеск чувства не промелькнул на мертвенном лице посетителя.
Человек, пожелавший обрести здесь что-то, теперь уходил, ничего не найдя и, возможно, полагая, что не отыщет этого уже никогда. Найт последовал за ним к выходу.
- Друг мой, - мягко произнес Найт.
Человек замер и обернулся, страх отразился на его лице.
- Друг мой, - повторил Найт, - могу ли я чем-либо помочь вам?
Человек пробормотал что-то, но с места не двинулся. Найт подошел к нему.
- Вы нуждаетесь в помощи, - сказал он проникновенно. - Я здесь затем, чтобы вам помочь.
- Не знаю, - запнулся тот. - Я увидел, что дверь открыта и вошел…
- Двери всегда открыты.
- Я подумал… Я надеялся…
- Мы все должны надеяться, - изрек Найт. - Все мы веруем.
- В том-то и дело. - Человек взглянул на него. - Я не верю. Как люди обретают веру? И во что они верят?
- В вечную жизнь, - сказал Найт. - Мы должны верить в нее. И еще во многое другое.
- Но ведь она и так есть, - человек неожиданно разразился грубоватым смешком. - Вечная жизнь у нас в кармане. Что в нее верить?!
- Не вечная жизнь, - поправил его Найт, - но лишь долгая жизнь. А кроме долгой, есть и другая, лучшая, совершенно иная.
- Вы верите в это, пастор? Вы ведь пастор?
- Да, пастор. И я верю в это.
- Тогда какой смысл в долгой? Не лучше ли…
- Не знаю, - покачал головой Найт. - Не могу претендовать на знание. Но и не сомневаюсь в намерениях Господа, допустившего ее.
- Но зачем Ему это?
- Затем, наверное, чтобы мы более подготовленными встретили ее конец.
- Но они говорят, - усмехнулся человек, - про вечную жизнь. О том, что умирать не придется. Какая же тогда польза от Бога? Зачем тогда еще какая-то жизнь?
- Что же, - рассудил Найт, - возможно. Но ведь это бессмертие может оказаться вовсе не тем, чего мы ждем, и нас ожидает отчаяние.
- А вы, пастор, как?
- Что? Я не понял.
- Какая жизнь нужна вам? Вы полезете в холодильник?
- Но, собственно…
- Ясно, - хмыкнул человек. - Всего доброго, пастор, и благодарю вас за заботу.
10
Фрост тяжело поднялся по ступенькам, вошел в свою комнату, закрыл дверь и повесил шляпу на крюк. Устало рухнув в старое, протертое кресло, он огляделся по сторонам. Впервые нищета и убожество комнаты бросились ему в глаза. Кровать в одном углу, плитка и шкафчик с продуктами - в другом. Истертый, местами в дырах, ковер едва прикрывал прогнивший пол. Небольшой стол перед единственным окном - здесь он ел и работал. Несколько стульев и узкий комод, открытая дверца платяного шкафа. Вот и вся обстановка.
Все мы так живем, подумал он. Не я один, миллиарды. Не потому, что нам так нравится, это наша плата за бессмертие.
Он полудремал наедине с горькими мыслями.
Четверть миллиона долларов, бормотал он, и я вынужден отказаться. Нет, признался он себе, не потому, что я выше этого, не в благородстве дело - в страхе. Это могла быть провокация, организованная Эплтоном.
Джо Гиббонс был моим другом и надежным сотрудником, но дружба вполне продается за подходящую сумму. Все мы - Фрост ощутил кислый привкус правды на языке - готовы продаться. Все, без исключения. И только потому, что человек должен платить за вторую жизнь, потому, что должен прийти в нее с капиталом.