Рассказы сборника повествуют о дальних космических странствиях, о не открытых пока мирах. Многие страницы посвящены событиям, происходящим в нашей стране, где сквозь тайгу и тундру прокладываются сверхскоростные магистрали и строятся приборы для активного воздействия на энергию Солнца, рождаются новые гипотезы о неожиданных свойствах голограмм и о строении вселенной, где романтика подвига и научных открытий во многом определяет характер строительства коммунистического общества.
Содержание:
ПРОСТРАНСТВО ГИЛЬБЕРТА 1
МОСТ 3
РЕКА МНЕ СКАЗАЛА… 4
КРАСНЫЕ КОНИ 6
СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ 8
ПРЯМОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО - Первый разговор о встречном времени 10
Так уходит мечта… 10
Два письма 11
Весенняя интермедия 11
Синегорск 12
СКВОЗЬ БЕЗДНУ 13
"МЫ ИГРАЛИ ПОД ТВОИМ ОКНОМ…" 13
КРАТЕР 16
АЛЬКИН ЖУК 17
ЧИТАТЕЛЬ 18
ШОТЛАНДСКАЯ СКАЗКА - В замке Данвеган 19
Маргарет, Мэгги, Мэг 19
Нет ничего правдивее легенд 20
Интерлюдия в отеле 22
Солнечная дорога 22
ВОЗВРАЩЕНИЕ СУХАРЕВА - Пролог 23
Мажорный аккорд 23
Странная гипотеза профессора Гамова 23
Реалистический финал 24
ВЫСТАВКА ДЕТСКИХ РИСУНКОВ 24
ЗВЕЗДНЫЕ ДАЛИ 24
ПОМНИТЕ МЕНЯ! 27
ОТКРЫТИЕ ПЛАНЕТЫ - Крылатый конь 28
Ураган 29
Размышления 29
Космическая бабочка 30
БЕРЕГ СОЛНЦА - Тайфун 30
Из дневника Ирины Стеклобой 31
Кораблям флота… 31
ОТСТУПЛЕНИЕ - Осиный город 32
Появление неизвестного 33
Много лет спустя 35
Два портрета 36
КРЫЛАТОЕ УТРО - Встреча 37
О преступлениях перед будущим 38
Письмо профессора Шестакова 39
В преддверии 39
Крылатое утро 40
РОЖДЕНИЕ ЛАСТОЧКИ - Агнис 40
В заповеднике 41
Сокол Кринглея 42
Ласточке - жить 42
ЗЕЛЕНЫЙ ПОЕЗД 42
Поляр 43
Прогулка 43
Сокровища звездного неба 44
"Останки мамонта найдены…" 44
Песня о зеленом поезде 45
ОБ АВТОРЕ 45
ПРОСТРАНСТВО ГИЛЬБЕРТА
- Почему вы стали физиком? - глаза девушки-корреспондента красноречивей слов свидетельствовали о том, что мне не отделаться двумя фразами.
- Физика прежде всего наука о тайнах, - начал я. - Вспомните, что наша Галактика с миллионами Солнц и планет могла образоваться при столкновении всего лишь двух очень быстрых и потому обладающих космической массой электронов. Кварки, дискретное время, гравитоны… часто гипотезы объясняют одну тайну ссылкой на другую. И пока приходится верить в тайны, даже если занимаешься физикой твердого тела.
- Почему - пока?
- Мы все привыкли к пространству трех измерений, а не к пространству Гильберта, и за будущее я поручиться не могу.
- Расскажите о пространстве Гильберта.
Я чувствовал, что начало было не совсем удачно. Ее должно интересовать другое: наши электролюминофоры, удостоенные первой премии на международной выставке. И рано или поздно мне придется рассказывать и о них. Когда же мы кончим? Впрочем, я привык по вечерам оставаться в лаборатории. Я рассказал о пространстве Гильберта.
- У этого пространства не три, как обычно, и даже не четыре, а бесконечно много измерений. Значит, кроме ширины, длины, высоты, нужно придумать еще глубину, протяженность, дальность и другие слова, чтобы рассказать о нем. Но даже всех слов в мире не хватит для этого. Придется без конца сочинять их. Гильберт был великим математиком, и открытое им пространство обладает необыкновенным свойством - емкостью. Все прошлое и будущее умещается в одной точке этого пространства. Человеческая жизнь, горный поток, прорезающий каньон, рождение и смерть континентов достаточно одной только точки, и в ней можно увидеть любое явление, сотни и миллионы лет истории, становление эпох и эволюцию планет.
Даже одно добавочное измерение неисчислимо увеличивает емкость. Кто-то придумал страну Плосковию - гладкий лист без третьего измерения, без высоты. Дома ее обитателей, плоскатиков, - это квадраты с откидывающейся стороной - дверью. Мы с вами могли бы попасть в такой дом, минуя дверь, просто перешагнув ее. И наше вторжение показалось бы плоскатикам сверхъестественным - ведь они не знают такого измерения - высота… Да они не смогли бы и увидеть нас такими, какие мы есть - лишь подошвы наших ботинок были бы доступны их наблюдениям. А Гильберт увидел свое пространство…
Осенью вы посадили деревце и наблюдаете, как оно растет. Измеренную каждый раз высоту его вы "уложили" в одно из измерений Гильбертова пространства. Но раз у одной-единственной точки - бесконечное число координат, то вся многолетняя история дерева "уместится" в этой точке. И еще останется место для остального - ветвей, листьев. Но никто не говорил еще, что такое пространство реально существует… Я понимаю вас… Но разве верить в бесконечное пространство и время легче, чем в одно бесконечномерное пространство? Все события прошлого и будущего уже содержатся в нем, словно атомы в многогранном волшебном кристалле. И если эти точки-атомы сдвигаются, к человеку вдруг приходит "звездный час", и песню, сложенную им, поют потом сотни лет. Можно и просто "потерять себя", как бы прожить чужие минуты.
- Значит, это знакомо многим?.. И вам?
- Трудно ответить. Всегда хочется объяснить мир по-своему. А разве вам не приходилось как-нибудь непогожим вечером поверить в далекую Землю, где точно в нерукотворном зеркале отразились мы сами, но так, что узнать все-таки невозможно.
- Да, - согласилась она, - приходилось. Пожалуй, можно сказать об этом и так, как вы сказали.
Девушка мне нравилась. Никому еще я не говорил так много. Работа. Статьи. Свои и чужие. Рецензии.
Поняла ли она внутренний смысл этого видения, простого и короткого, как детская песня? Трудно иногда вскрыть причину закономерностей, легче изобразить их действие.
Я рассказал ей все, что оставило мне время. Все о пространстве Гильберта.
…Осенью сорок второго мы со старшим братом искали картошку на старом поле. Нам было тогда семнадцать на двоих, и мы впервые, наверное, забрались так далеко от дома. Часто вспоминаю я эти минуты. Далекий дым над городом. Шум машин на пригородном шоссе. Вышки электролинии. Серую, как пепел, землю. Рокот самолета.
Было довольно холодно, и мне давно хотелось домой. Вдали над лесом светилась закатная полоса. Я дул в озябшие руки и краем глаза следил за самолетом.
Самолет летел на запад. На фоне вечерних облаков он выглядел темной тощей птицей. Брат махал рукой, провожая его. В этот момент произошло какое-то внезапное изменение, земля и небо качнулись, поменявшись местами. Я словно забыл себя, брата - все. Земля оказалась вдруг далеко внизу, и я видел ее так, как если бы сам был летчиком. Я узнал улицы знакомой мне московской окраины и старые, точно копотью покрытые, стены церквушки. Последние солнечные лучи зажгли окна домов, и они горели чистым багряным пламенем.
При всей невероятности случившегося я не мог не почувствовать какой-то странной поэтичности и гармонии этих блеклых сентябрьских красок, когда лучи золотят серый пепел земли и почти растворяются в дымке у другой стороны горизонта. За Москвой я увидел сырые леса, в которых темная зелень смешалась с сентябрьским золотом. На лесные поляны и вырубки уже ложился вечерний туман, а на верхушках молодых елок еще дрожали зеленые лучи. Справа, под крылом, я заметил русую голову высокой березы, охваченную закатным огнем, другие березы, словно ее сестры, встали вдоль дороги, которая вела на запад.
На картофельном поле я различил две маленькие фигурки - это были, конечно, мы сами. Брат все еще махал рукой вслед самолету.