- Я сейчас выйду на улицу, - ответил Иван. - Сейчас.
Все, больше его с Фомой наедине не оставят. Больше ничего не получится спросить, и ответов получить не получится.
Потом будет общее прощание, отпевание с панихидой, но остаться вдвоем уже не получится.
- Прощай, - сказал Иван другу. - А я тебя прощаю.
За дверью, сквозь свист ветра, слышались голоса.
Бригада прибыла, можно даже не выходить, а просто крикнуть.
Иван еще раз коснулся левой руки Фомы, той, что сейчас неловко свисала в сторону, все еще сжимая окровавленный носовой платок. Взял ее в свою руку, сжал. Скрипнул зубами. Фоме так неудобно. Рука может затечь.
Подчиняясь этой глупой и нелепой мысли, Иван осторожно сдвинул руку друга, положил ее вдоль тела Фомы. И замер.
На куске штукатурки лежали четки. Черные шарики поблескивали в свете фонаря.
- Ты где? - донеслось с улицы.
Иван оглянулся на дверь, снова посмотрел на четки. У Фомы не было четок. Никогда. Операм не стоит занимать свои руки ничем посторонним. Да и все свои молитвы любой из Конюшни может пересчитать и без четок. Ничего больше положенного и необходимого.
- Иван!
Он еще и сам не сообразил, что происходит, а рука схватила четки и сунула их в карман.
- Я здесь! - крикнул Иван. - В лавке.
И вышел под удары ветра.
Комната для бесед в Конюшне не отличалась особым удобством, хотя и образцом аскетизма не была.
Стол и стулья. Ничего лишнего. Стол пустой, если не считать микрофона на гибкой подставке. Не было ни карандашей, ни настольной лампы - ничего, что вопрошаемый мог бы использовать как оружие. Стол и стулья были наглухо прикреплены к полу, хотя тут было некое отличие - стул вопрошаемого находился чуть дальше от стола, чем стул вопрошающего.
- Вопросы задаю я, - сказал дежурный вопрошающий.
Иван усмехнулся.
- Вы меня не поняли, - улыбнулся в ответ вопрошающий. - Это я не в том смысле, что вам следует помалкивать…
- Хотя мне и следует помалкивать, - сказал Иван.
- Я в том смысле, что вопросы задаю я, дежурный вопрошающий, и все это не в рамках расследования, а с целью составления подробного отчета. Сами понимаете, не каждый день у нас такое. Везде… - Вопрошающий возвел очи горе и печально вздохнул. - Везде будут спрашивать, интересоваться подробностями. Умерший - оперативник Ордена Охранителей…
- Убитый, - подсказал Иван, спокойно глядя в лицо вопрошающего.
- Что, простите?
- Убитый оперативник. И это случается, к сожалению, не так редко.
- Да-да-да, - мелко закивал вопрошающий. - Конечно. К нашему большому сожалению, все еще гибнут Охранители за веру, ради всеобщего блага… Но без покаяния, да в Божье перемирие…
Лицо вопрошающего разом утратило мягкость и доброжелательность, глаза сквозь очки глянули остро и недобро.
- Согласитесь, Александров, Свечин погиб там, где не должен был находиться. И если бы он просто погиб… Мы бы погоревали, нашли бы, в конце концов, виновников. Но он убил в воскресенье. Вы ведь сами все видели…
- Я приехал, когда все было кончено, - сказал Иван. - Он уже умирал. Я успел в последнюю минуту. Я ведь говорил вам…
- Говорили, - кивнул вопрошающий. - Я не подозреваю вас во лжи… Я только хотел сказать, что вы видели место происшествия. И сами все прекрасно поняли - Свечин стрелял первым. И в безоружного.
- Полагаю, у него были свои резоны, - Иван поднял голову, посмотрел на икону в углу.
Лампада дымилась, оставляя на иконе черный след.
- Лампаду нужно заменить, - сказал Иван.
- Да-да, конечно, - снова кивнул вопрошающий. - Обязательно. Я прикажу. А пока вы объясните мне, почему именно вас вызвал Фома Свечин.
- У него больше не было друзей.
- Вот так? И это все? Если бы он вызвал не вас, а дежурного, то помощь успела бы раньше. И он мог бы выжить. Не так? - Глаза смотрели сквозь очки, не мигая.
- Он не мог говорить - пуля…
- Я знаю про пулю и про голосовые связки, но он посылал сообщения…
- Он не мог назвать адреса. Там нет адресов. Там руины после Возвращения и Смуты. И только я точно помнил, где мы брали торговца оружием. Поэтому Фома, наверное…
- Наверное, но вы могли сразу…
- Откуда я знал? Это, в конце концов, мог быть розыгрыш, дурацкий и бессмысленный. Вас никогда не подставляли приятели?
- Мои приятели такими вещами не занимаются…
- А мои - представьте себе… - Иван понял, что повышает голос, и замолчал.
Вопрошающий был специалистом. И, судя по всему, очень неплохим специалистом. Плохие, впрочем, в Старый город не попадают. Как он мастерски раскачал Ивана. И ведь ничего такого не сказал. Только интонации, взгляд, намеки, а Иван чуть не вспылил.
Получается, вопрошающий - молодец, а Иван… А Ивану нужно быть аккуратней. И это сейчас не очень просто. Два часа с бригадой, потом еще часа три в канцелярии за написанием отчета, часа полтора на медицинском освидетельствовании в теплой дружеской беседе с психологом, пытающимся понять и помочь, - все это не слишком успокаивало.
- Так что ваши приятели? - спросил вопрошающий.
- Мои приятели вполне могут и подшутить. Тот же Свечин, например, был большой любитель таких шуток. Я был готов попасться, но тащить с собой свидетелей - увольте. И о ранении в сообщениях ничего не было, вы же наверняка уже прочитали…
- Прочитал. Вы правы, все могло быть, - вопрошающий сообразил, что Ивана подсечь не удалось, посему вернулся к тону нейтральному и убаюкивающему. - Возник, правда, вопрос…
Следователь наклонился вперед, поставил оба локтя на стол и оперся подбородком о сплетенные пальцы рук.
- Откуда ваши отпечатки оказались на телефоне Свечина.
Удар был нанесен в самых лучших традициях - спокойно, без напряжения и точно.
Иван не ответил.
- Мне еще раз повторить вопрос? - осведомился вопрошающий.
- Зачем? Я все слышал.
- Тогда…
- Что тогда? Я виделся с Фомой накануне. Вполне мог брать телефон.
- Точно не помните?
- Точно вспомнить события субботнего вечера? - Иван позволил себе продемонстрировать ироничное удивление. - Мы не за тем ходили к бар, чтобы улучшать память. Скорее даже наоборот…
И не отводить взгляда, приказал себе Иван. Смотреть спокойно, но твердо. То, что вопрошающий молодец, а Иван забыл вытереть телефон, еще не повод срываться.
- Ваш отпечаток был сверху отпечатков Фомы…
- С вероятностью… - улыбнулся Иван.
- Что?
- Вы забыли добавить к своей фразе это самое "с вероятностью". Ну и назвать проценты. Сколько там вероятность погрешности в таком случае? Пятьдесят, если не ошибаюсь?
- До шестидесяти.
- Вот видите…
- Вижу. И кровь Фомы на этом отпечатке мы тоже рассмотрели.
- Там было много крови, - сказал Иван. - А еще мои отпечатки могут быть на его левой руке. На куртке. На щеке и веках. Пояснить, как они и туда попали?
Теперь Ивана начинала охватывать холодная ярость.
- Может быть, чаю? - неожиданно спросил вопрошающий. - Я могу распорядиться, чтобы нам заварили…
Наверное, это предложение могло бы выглядеть как дань вежливости, но Иван явственно услышал и намек на то, что вопрошающий может не только вежливо спрашивать, но и приказать, и на то, что сидеть они здесь будут долго, так долго, как решит сам вопрошающий.
Так много всего он сказал, этот блеклый тип на той стороне стола. Мастер. Умелец. Старательный и точный. Ладно. Мстительность - нехорошо, но и у оперов есть свои методы воздействия. Особенно у тех, кто принимает участие в формировании оперативных групп. Иногда без вопрошающего в группе - просто никак.
Мысль показалась Ивану приятной, даже вызвала легкую улыбку, совершенно искреннюю и естественную.
На следующей неделе его собирались отправить в рейд. И группа еще не укомплектована. Ладно, господин вопрошающий. Там посмотрим.
А он все-таки молодец, уловил перемену в настроении собеседника, локти со стола убрал, откинулся на спинку стула и руки скрестил на груди.
- Это называется - закрытая поза, - напомнил Иван. - Вам надоела наша беседа? Или я что-то не так сказал.
- Отнюдь. Я пытаюсь придумать, как убедить вас в моей серьезности. Скажем, вызвать сюда конвой, надеть на вас смирительную рубаху, отправить в группу активного дознания… - Вопрошающий мило улыбался, перечисляя варианты, а из-за его улыбки выглядывали колючие глаза, как снайпера из-за бруствера.
- Ну, раз пошла такая пьянка… - Иван улыбнулся и одним неуловимым движением выхватил из-под одежды "умиротворитель" и направил его ствол в лицо вопрошающего. - Вы, конечно же, можете все это проделать. Только лучше бы с самого начала, по порядку. Если перескакивать через пункты инструкции, то можно пропустить что-нибудь важное. Например, то, что опера Конюшни, в отличие от бойцов из службы вопросов и ответов, имеют оружие на постоянном ношении. Вы когда последний раз стреляли?
Вопрошающий замер, глядя в дуло пистолета. По виску покатилась капля пота.
- Давно стреляли, наверняка. А мы делаем это каждый день. Если повезет - в тире. Если нет - на улице. Каждый из нас имеет право подбирать себе оружие по вкусу. Вот я выбрал "умиротворитель". Совершенно убойная штука. Девять миллиметров калибр, патроны повышенной мощности, пули, скажу вам по секрету, в магазине размещены через один - каждый четный с повышенным останавливающим действием, а каждый нечетный - с пробивным. Тоже повышенным. А еще нам разрешено носить оружие даже в храмах и с патроном в патроннике. Поэтому, чтобы выстрелить, мне достаточно просто сдвинуть предохранитель, - Иван сдвинул, - потом навести на цель…