- Вру, - кивнул Иван. - А ты совершил самую большую ошибку в своей жизни. Вернее, вторую по значимости ошибку. Ты оторвался на ТэТэ, причем оторвался при свидетеле… Один на один еще куда ни шло, но если свидетель проболтается?
- Но ты же не проболтаешься?
- Кто сказал?
- Нет, Иван, ты же не трепло. Ты же не будешь рассказывать?
- Знаешь, как иногда не хочется идти на ночные дежурства… - мечтательно проговорил Иван. - Вот не хочется, и все. Вот так бы все что угодно забыл бы, чтобы только не идти…
- Три дежурства, - быстро выпалил Анджей.
- Десять.
- Пять.
- Десять.
- Семь.
- Ну мы же с тобой оба понимаем, что у тебя нет аргументов для того, чтобы я пошел на уступки. Так?
- Так, - обреченно выдохнул Анджей.
- Отсюда следует… что?
- Десять дежурств?
- Двадцать, - поправил Иван. - Двадцать.
Иван, прищурившись, посмотрел на Анджея, ожидая ответа.
- Двадцать, - кивнул Анджей.
Все-таки поляк все схватывал очень быстро. Фома недаром выделял его из группы новичков.
Фома…
Иван тяжело вздохнул. А ведь почти удалось не думать о нем. Почти удалось. И Токареву спасибо, тоже постарался, вон спровоцировал Анджея на разборку, чтобы не возвращаться к болезненной теме.
- А чего его называют ТэТэ? - спросил Квятковский. - У него же инициалы НСТ.
- Он Токарев. И он из Тулы.
- И что?
- ТэТэ - легендарное оружие русских киллеров.
Открылась дверь бара, на улицу вышел Токарев с бумажным пакетом, прижатым к груди.
Анджей завел мотор.
Токарев сел в машину, не сказав ни слова. От пакета пахло жареным мясом, когда "колесница" тронулась с места, в пакете явственно булькнуло.
До самого дома Токарева они остановились только раз - на КПП поселка.
Перед домом Анджей остановил машину, не глуша двигателя, но Токарев молча вытащил ключ из замка:
- Все на выход.
- Мне нужно домой, - сказал Квятковский.
- Я сейчас все жевало тебе разобью, пан Квятковский, - пообещал Токарев. - Только гавкни еще раз!
Анджей оглянулся на Ивана, тот кивнул.
Квятковский вышел из машины, пробормотав свою неизменную "курву пердоленну".
- Пошли, - сказал Токарев тихо. - Помянем Фому Свечина, царство ему небесное!
Иван не ответил.
Молча вошел вслед за Токаревым в его дом, разулся, принял от Токарева пакет и положил его на стол в гостиной.
- На кухню пошли, - сказал Токарев и включил свет.
На кухне он достал три стакана, разорвал пакет, вытащил из него две бутылки Хаммеровой самоделки, одну поставил на стол, вторую разлил в стаканы.
- За упокой его души, - сказал Токарев.
Они выпили.
Иван не почувствовал ни вкуса, ни градуса, будто выпил стакан теплой воды.
- Что, - спросил Токарев, - не берет?
Иван молча сел на табурет, вытащил из пакета судок со стейками, поставил на середину, вытащил из ящика ножи и вилки.
- Думаешь, герой? - спросил Токарев, усаживаясь напротив. - На Макферсона пистоль наставил - и герой?
Анджей потихоньку двинулся к двери, но Токарев хлопнул ладонью по столу и указал пальцем на третий табурет.
Квятковский сел.
- Все вы герои, мать вашу, - Токарев открыл вторую бутылку и разлил ее в стаканы. - Стрелять, пугать. И ад вам не страшен, и прямое начальство… Тебе, понятно, жаль Фому. И мне жаль. Но если бы он мне попался живым… Я бы… Я…
Токарев взял свой стакан.
- Он же первый стрелял. В воскресенье. Я говорил с экспертами, они клялись и божились, что информация об этом будет засекречена. Внутренняя безопасность уже составила список информированных, готовит подписку и все такое… Но ведь галаты все равно узнают. Или догадаются. Они ведь не вы, они своих правил не нарушают. И не стали бы первыми стрелять в воскресенье. Они мстить будут. Понятно? Мстить. И раз не получится отомстить Фоме, то будут мстить нам. Всем вместе и каждому в отдельности. Это вы понимаете? Скольких мы еще помянем, пока они не сочтут, что сравняли счет? Я бы его… Я бы… Ладно, царство ему небесное, - сказал Токарев.
Глава 02
"Дьявол не врет!" - было написано на фасаде здания, ярко-красной краской прямо по серому бетону. Писали не по трафарету, просто малевали громадные буквы кистью, края букв получились неровными, не было ни одной прямой линии, но надпись от этого казалась еще более вызывающей.
Дьявол не врет.
Двухэтажное здание Службы Спасения стояло на перекрестке и ограды не имело. Вкупе с широкими стеклянными дверями это должно было символизировать открытость и доступность.
В обычное время.
Сейчас это напоминало Ивану о беззащитности четырех сотен женщин и детей, пытающихся найти спасение в здании Службы. За окнами мелькали бледные лица, даже сюда, на улицу, доносились женские голоса. Матери пытались усмирить своих детей. Дети не понимали, почему нельзя побегать, поиграть и почему все взрослые серьезны и даже испуганны.
Детям было проще. Да и их матерям, если вдуматься, тоже было значительно проще, чем Ивану и его людям. Матери могут просто бояться. Испытывать чистое, ничем не замутненное состояние ужаса. Страх перед болью, грядущими мучениями и смертью. И надежду, что надпись над дверью говорит правду - Дьявол не врет.
Иван боролся с ощущением полного бессилия. Он прекрасно понимал, что толпа его не станет слушать, как наверняка не стала слушать неуверенные требования начальника городского управления милиции.
Черный квартал горел. Наверное, его подожгли со всех сторон, дым большим жирным комом плавал над крышами. Сполохи огня становились видны только на фоне черных клубов. Что-то сверкнуло, раскатистый звук взрыва добрался до Ивана чуть позже.
Бензоколонка. Там была бензоколонка неподалеку от торгового центра и школы. О школе и центре теперь тоже можно говорить в прошедшем времени.
Кто-то осторожно тронул Ивана за плечо, Иван оглянулся.
- Мне только что звонили, - сказал белобрысый паренек со значком Старшего Администратора на черной форменной рубашке. - Из северного офиса Службы…
Лицо парня было бледным, губы дрожали.
- Что сказали?
- Сказали, что погромщики смяли заслоны, зажгли Черный квартал и движутся в нашем направлении. Потом я услышал в трубке крики и стрельбу. А потом связь прервалась… Как вы думаете, они придут сюда?
- Что милиция?
Иван не собирался отвечать на вопрос Старшего Администратора. Естественно, они придут сюда. И естественно, все здесь сожгут и всех вырежут. И нужно бежать отсюда к свиньям собачьим, пока не поздно. Заталкивать женщин и детей в четыре автобуса, которые Иван пригнал именно для этого. Не рассуждать о предназначении и неизбежности, а бежать. И позволить Ивану увести своих людей. Взвод спецназа не сможет остановить многотысячную толпу.
Четыре часа назад по радио сообщили, что погромщиков около трех тысяч. Сколько их сейчас? Толпы всегда имеют тенденцию к росту. Четыре часа успешного погрома могли увеличить количество участников в разы. И наверняка увеличили.
- …присоединилась.
- Что? - переспросил Иван.
- Милиция присоединилась, - Старший Администратор совсем по-детски шмыгнул носом и покосился на автобусы, стоявшие на перекрестке. - Там теперь есть оружие.
Оно там и было, между прочим. Стоявшая на той стороне города воинская часть, саперы-понтонеры, в полном составе примкнула к очистительному движению два часа назад. Вояки из понтонеров никакие, но и противники у них тоже невесть что.
Словно в подтверждение, ветер донес звуки стрельбы.
Пулемет. Длинными очередями, и беспорядочная пальба одиночными.
- Вы полагаете, что они…
Иван взял Старшего Администратора за грудки, тряхнул. Ткань рубашки затрещала, белобрысая голова качнулась из стороны в сторону, как у болванчика.
- Я не полагаю, - сказал Иван. - Я точно знаю, что всех вас, каждого убьют. В самом лучшем случае предложат отказаться от заблуждений, а потом все равно убьют. Я это тебе уже говорил, кретин. И говорю снова - выводи людей.
- Нет, - сказал, зажмурившись, Старший Администратор. - Я не могу… Как вы не понимаете? Нельзя… Лучше умереть, и Повелитель наш примет нас с распростертыми объятиями…
- Это ты можешь им, - Иван указал рукой на окна. - Им можешь впаривать. Сам ты подохнешь первым и не будешь видеть, как тех, наверху, будут убивать.
- На все воля…
- Воля? Какая, на хрен, воля, если ты и твои помощники постоянно лазили в город? Не сиделось вам в Черном квартале? Не сиделось? План вам нужно выполнять по повышению поголовья? Что вам за каждую новую душу обещают? Ведь не райское же блаженство, в конце концов.
- Нет, не наслаждение, - Старший Администратор высвободил рубашку из рук Ивана. - Нам дают спокойствие и уверенность.
- Ну да, - кивнул Иван. - Конечно. Синица в руке…
- Да, синица. А вам хочется прыгнуть за журавлем в небо?
- Мне хочется вывезти отсюда женщин и детей и не выяснять, кто из моих ребят пойдет за мной, а кто примкнет к массовке. Ты можешь остаться здесь, если хочешь. Взрослых спроси, пусть остаются добровольцы. Но детей… Детей отдай, они же ни хрена не соображают. Вон бегают, играют в войнушку, слышишь?
Паренек в измятой черной рубашке посмотрел на окна Службы Спасения, повернулся к Ивану, и улыбка, неприятная насмешливая улыбка, вдруг появилась на его лице.
- А вы ведь просто хотите сбежать, капитан! Вам приказали вывезти людей, и вы не можете уехать с пустыми руками… Правда? - Старший Администратор еще что-то хотел сказать, что-то еще более мерзкое, но не успел.