Глава вторая
СНЕГ ХЛЕСТАЛ в ветровое стекло с такой силой, что "дворники" едва успевали с ним справляться. Встречный ветер гнал хлопья по шоссе, вдоль обочин которого после работы снегоуборочных машин выросли метровые стены. Наступали сумерки – тот неопределенный промежуток времени, когда мир окрашивается темным багрянцем.
Черити почти вжалась в руль, до боли в глазах вглядываясь в белоснежные вихри за стеклом, как вдруг увидела что-то лежащее прямо посреди дороги.
Она резко нажала на тормоза, машина юзом пошла вбок и остановилась в какой-нибудь паре дюймов от запорошенного снегом предмета. С бешено колотящимся сердцем Черити выпрыгнула из джипа и рванулась вперед. Теперь было видно, что на дороге лежит человек.
Он был без сознания и практически голый. Гадая, что могло привести его сюда в одних лишь белых шортах, она нащупала пульс и страшно испугалась, обнаружив, что он почти исчез.
– Эй!
Она быстро провела ладонями по его телу, чтобы определить, нет ли переломов. Потом осмотрела руки, ноги, ушные раковины в поисках белых пятен, которые указывали бы на обморожение.
Убедившись, что с этим все в порядке, она принялась энергично растирать ему руки, лицо, вытянутые на снегу ноги. Белые кристаллики льда усеяли его темные волосы и брови. Лицо показалось ей смутно знакомым, но Черити никак не могла припомнить, кто же он такой.
Прижав ладони в перчатках к его бронзовой груди, она приступила к искусственному дыханию. Вдох – толчок, вдох – толчок, плюс отчаянная молитва.
Старбак сначала ощутил на губах нежное тепло. Потом резкие, ритмичные удары в грудь.
– Ну вот! – воскликнула Черити, когда его застывшая грудь начала самостоятельно вздыматься и опускаться. – Молодец! Ты уже дышишь! Давай же, давай, не останавливайся!
Старбак прочитал ее мысли, понял, что она напугана. Почему она приняла так близко к сердцу судьбу себе подобного, но абсолютно незнакомого существа? Он подумает над этим позже, когда мрачная тень земной смерти перестанет над ним виться.
Она продолжала свои весьма болезненные, но поразительно эффективные толчки, и Старбак отметил со смутным чувством удивления, что в упрямстве, похоже, она может поспорить даже с ним самим.
Интересно, думал он, сделало ли это качество и ее изгоем в обществе? Мысль, что два существа со столь далеких друг от друга планет могут иметь нечто по-настоящему общее, доставила ему огромное удовольствие.
Дыхание незнакомца было поверхностным, но ровным. Она приложила ухо к его груди и в качестве награды за свои усилия услышала довольно уверенное сердцебиение.
– Сама я тебя донести не смогу, – пожаловалась Черити. – И, уж конечно, не могу оставить тебя здесь замерзать до смерти. Так что придется тебе помочь мне.
Старбак приподнял веки и обнаружил, что смотрит прямо в ее глаза.
– Помочь тебе?
Поскольку его мать давным-давно перестала говорить на родном языке, Старбаку пришлось практиковаться в земном диалекте при помощи аудио-дисков Джулианны. Надеясь, что его акцент не покажется странным в этой пока неизвестной ему местности, он облегченно вздохнул, убедившись, что девушку не удивил его выговор.
– Нам с тобой необходимо добраться до машины. – Ее голос звучал гораздо мелодичнее тех компьютерных записей, с которыми он работал. – Как ты считаешь, ты в состоянии встать?
– Конечно.
Пребывание на Земле, посчитал Старбак, – это не причина для отказа от многовекового научного опыта, утверждающего, что женский пол любых существ во Вселенной – более слабый.
Уже одно то, что эта землянка обнаружила его полумертвым, достаточно плохо. Но если он и дальше будет проявлять перед женщиной свою слабость, то просто умрет со стыда. Оттолкнув ее руку, он резким движением вскочил на ноги.
Перед глазами у него поплыли звезды, колени задрожали. Черити подхватила его.
– Вот что бывает, когда изображают из себя суперменов, – пробурчала она, покрепче обнимая его за талию. – Сделай пару глубоких вздохов – и обретешь почву под ногами. А я тебе помогу.
Несмотря на туман в голове, Старбак отметил ее поразительную для такого маленького создания силу. А ведь ее макушка едва доставала ему до плеча.
– Почву под ногами?
– Ну да, есть такое выражение, – ответила она в унисон с переводчиком в его среднем ухе. – Тебе лучше?
Удивительно – глубокое дыхание действительно помогло, в голове тут же прояснилось, как после хорошего глотка кислорода.
– Да. Спасибо, – произнес он с учтивостью, которую в нем воспитывали с колыбели.
Она вгляделась в снежную мглу вокруг себя.
– Ты что, совсем один?
– Да. – Интересно, что бы она сказала, если бы он уточнил, до какой степени простирается его одиночество.
– Ты сильно дрожишь. – На него обратились ее полные тревоги глаза. – Пойдем, отогреешься. А потом расскажешь, что с тобой случилось. – Ее наземное средство передвижения оказалось моделью значительно старше изображенных на голограммах из архива. Осторожно приближаясь к этому механизму, Старбак прикидывал, не мог ли он ошибиться не только в пространстве, но и во времени.
Осознав, что сейчас нельзя задавать лишние вопросы, чтобы не возбудить совершенно уж нежелательного любопытства, Старбак решил, что с этой проблемой можно подождать.
– К счастью, у меня в джипе всегда есть пледы, – сообщила она. Учитывая, что и у нее густые ресницы совершенно заиндевели от мороза, голос ее звучал поразительно весело.
Следуя ее указаниям, он забрался в джип и неподвижно сидел, пока она укутывала его окоченевшее тело толстым красным пледом. Голова кружилась, руки и ноги совсем одеревенели. Как это терране сумели притерпеться к таким кошмарным природным условиям?
– Ну, во-от. – Она подоткнула плед со всех сторон, как малышу в кроватке, захлопнула дверцу с его стороны, обошла джип спереди и забралась на место водителя. – Как тебя зовут?
– Старбак, – промямлил он. Перед глазами у него плясали звезды. Старбак попытался сморгнуть их, но потерпел неудачу. – Брэм Старбак.
И с этими словами он погрузился в круговерть мрака.
– О, черт.
Черити выругалась сквозь зубы, когда он сполз по сиденью вниз и уронил темноволосую голову ей на колени. Перегнувшись через него, она схватила радиопередатчик и нажала кнопку.
– Орел Один, Орел Один, вызывает Касл-Маунтин. Вы на связи, Орел Один?
Треск, шипенье, а затем:
– Да-а, я на связи, Касл-Маунтин. Что случилось?
– У меня для вас пациент, – ответила она.
– Срочный случай?
– Да. Раздетый человек на дороге. Возможно, гипотермия. Мужчина, рост приблизительно шесть футов, вес – сто шестьдесят фунтов. – Она не добавила, что эти фунты весьма привлекательно распределены на его загорелом, мужественном теле. – Возраст около тридцати. Я нашла его лежащим на снегу.
– Жизненные показатели?
– Пульс нитевидный, но сердцебиение сносное.
– В сознании?
– Был без – двадцать минут назад, когда я его обнаружила, потом пришел в себя, а сейчас снова отключился.
– Повреждения? Переломы и тому подобное?
– Кажется, нет, но, повторяю, пульс совсем слабый.
– Обморожения?
– Я не нашла, но у меня ведь нет специального медицинского образования. Этого человека должен осмотреть врач. А док Мерримен в Бангоре, у дочери.
– Это точно. Слыхал, что у его девочки малыш. Парень или девчушка?
– Девочка. Восемь фунтов шесть унций. Так что с моим пациентом, Орел Один?
– Сожалею, Касл-Маунтин, – донесся едва различимый сквозь шумы голос, – но фокус не удастся.
– Что?!
– Метель разыгралась. Я не могу послать вертолет, пока погода не улучшится, Черити.
– Да, знаю, – тяжко выдохнула она, вглядываясь в сплошную завесу снега, из-за которого жизнь ее внезапно так осложнилась. – Но что же мне-то с ним делать? Чертов паром тоже не ходит. Вода слишком поднялась.
– Засунь его куда-нибудь, где сухо и тепло, укрой получше, чтобы сохранить оставшееся в теле тепло.
– Уже сделано. Я только что запихнула его в джип, укрыла пледом и включила на полную мощь печку.
– Ну вот, видишь? Я тебе и не нужен-то вовсе.
– Мак… – грозно начала Черити.
Только потому, что он был лучшим другом ее отца и знал ее всю жизнь, Джо Макгрегор считал себя вправе поддразнивать ее точно так же, как он это делал, обнаружив ее на причале в три ручья оплакивающей свои два передних зуба, которые имели несчастье выпасть в самый неподходящий момент – в тот день, когда торжественно фотографировали первый класс.
– Ну, извини, – сказал он. – Главное – держать его в тепле. Всю ночь в джипе тебе не просидеть, так что лучше оттащи-ка его в тюрьму. Ну, или к себе домой.
Дом ближе.
– А потом?
– Тебя чего, в Калифорнии не просвещали насчет гипотермии?
– В полицейской академии мельком пробегали, но на пляже это как-то редко случается, – с вызовом бросила она. – Не желаете проэкзаменовать меня на знание действий при солнечном ожоге, перегреве или спасении утопающего?
– Ты сегодня не в духе, а, Черити Прескотт?
– Посмотрела бы я на тебя после денечка, что выпал сегодня на мою долю, – проворчала она.
– А-га. Наслышаны о ваших зеленых человечках.
– Да не было никаких зеленых человечков. Ну, ладно, если не возражаете, я бы отправилась домой, пока мы вместе с моим подопечным не отравились выхлопными газами, сидя в машине с включенным мотором.
– Померь у него температуру. Девяносто четыре – небольшой шок. Девяносто градусов – перебои в сердце, а при восьмидесяти шести сердечная мышца ослабевает, и пациент впадает в сонливое состояние, даже теряет сознание.