- Ну, как сказать?! Лично я, вероятно, не вернусь к ветротехнике, но другие… они, вероятно, будут выжидать результатов нашей экспедиции. Такие люди, как Рощин или Виктор Семёнов, даже в случае успеха нашей экспедиции будут продолжать поиски новых видов энергии. И кто знает? Разве есть пределы человеческой изобретательности? Может быть, они в конце концов найдут простые и дешёвые способы получения энергии от солнца и океанов. И тогда применение их будет так же целесообразно, как использование нашей подземной теплоты.
Они помолчали. Поднявшись и заглянув в тетрадь Малевской, Брусков спросил:
- Чем ты сейчас занята?
- Проверяю действие различных минерализаторов на горные породы. Эти минерализаторы должны цементировать своды из размельчённой горной породы, которые снаряд будет оставлять за собой по мере продвижения в глубь земли. Без этого тяжесть нарастающего столба размельчённой породы в конце концов раздавила бы снаряд, из какого бы крепкого металла он ни был сделан… Но сейчас я ловлю себя на том, что моментами ничего не соображаю… А каково там Никите? В комиссии, я знаю, немало противников его проекта. И он один должен выдерживать бой.
- Ну, он там не один сражается…
- Кто сражается? Где сражается? - послышалась скороговорка Цейтлина. Он с трудом протиснулся в дверь. - Безобразие! Это не дверь, а мышиная щель! Это мышеловка какая-то!
Усевшись на стул и широко расставив ноги, он вытирал с лица обильный пот.
- Здравствуйте, ребята! Что слышно? Кончилось заседание?
- Нет ещё, Илюша! - ответил Михаил, наблюдая за работой Малевской.
- Это безобразие! Столько времени мучить людей! Не зря говорят, что в комиссию не легко попасть, а ещё труднее выйти.
- Зато оттуда легко вылетают, Илюшенька!
- Не все, Михаил, не все! Смотря с каким багажом явишься. А у нашего Никиты… Он выйдет оттуда с высоко поднятой головой.
- Я думаю! - ответил Брусков. - Чего бы стоили все мы, если б дело обстояло иначе… Ты откуда, Илья?
- Да всё оттуда - из НИМИ. Третью неделю бь мся над подвижным соединением секций снаряда. Никита хочет придать ему некоторую гибкость, чтобы не быть прикованным к вертикали. Таким образом снаряд получит способность к маневрированию.
- Ну, и что же?
- Приходится вносить кое-какие изменения в первоначальный проект. Гибкость вершины снаряда в проекте разработана очень хорошо, эту часть мы не тронем, а вот способ сочленения и размер секций в теле снаряда придётся несколько изменить. Никита уже согласился. Да что-то у нас не клеится с моделью. Архимедов винт, который должен вращаться вокруг тела снаряда и переносить кверху раздробленные буровой коронкой и ножами горные породы, тоже нелегко заставить работать. Правда, на модели в небольших кривизнах он уже работает, но пройдёт ещё не меньше месяца, пока мы добьёмся полного решения задачи.
Опять раздался телефонный звонок. Брусков бросился к аппарату. Но, как это ни странно, тяжеловесный Цейтлин опередил его и перехватил трубку.
- Слушаю… Цейтлин, да… А, Андрей Иванович!.. Что? О Марееве? Ничего… Неужели? Говорите, голубчик, умоляю вас, говорите… что он вам сообщил?
Малевская и Брусков жадно ловили невнятные звуки, доносившиеся из трубки.
- Одну минуточку, Андрей Иванович. Здесь Малевская и Брусков… Андрей Иванович говорит, что ему сейчас звонил секретарь комиссии, его приятель, и передавал ход заседания… Продолжайте, Андрей Иванович… Да… да… ага… два часа длился доклад Никиты?… Вот здорово!.. Ага!.. так… С успехом? Так… так… Кто? Рощин выступал против? Из Института гелиоэнергетики?… А-а-а… Так… так… Час говорил? Технические эксперты одобряют? Молодцы!.. Что?… Вы слышите? Ещё восемь ораторов, заключительное слово Никиты и председателя комиссии, голосование резолюций… Бедный Никитушка! Ну и дела!..
Цейтлин опустился в заскрипевшее под ним кресло. Все молчали. Малевская несколько раз пробовала начать работу и снова бросала. Брусков сосредоточенно ходил по комнате. Все трое думали об одном и том же. Ожидание становилось невыносимым.
Наконец раздался осторожный стук в дверь.
- Войдите! - громко сказала Малевская.
На пороге показалась спокойная, корректная фигура Андрея Ивановича Потапова. Он аккуратно закрыл за собой дверь.
- Здравствуйте, друзья мои! - неторопливо говорил он. - Неужели Никита Евсеевич ещё не пришёл? Мне полчаса назад звонил секретарь комиссии, что заседание кончается. Я и поспешил сюда.
- Как? Значит, уже! Где же он?
- Он, может быть, и не знает, где мы?
- Я это предусмотрел, - сказал Андрей Иванович. - Я просил секретаря передать Никите Евсеевичу, что мы все будем его ждать в лаборатории у Нины Алексеевны. Он обязательно сюда придёт. Да вот и он!
Мареев вошёл оживлённый, счастливый. За прошедшие полгода складки на переносице и у ноздрей стали глубже и резче, взгляд - ещё твёрже и острее. Было в его лице что-то властное, заставлявшее прислушиваться ко всему, что он скажет. Но улыбка по-прежнему как-то внезапно преображала это смуглое, худощавое лицо, придавая ему неожиданную теплоту и мягкость.
- Ну, вот и я! - весело воскликнул он, бросая тяжёлый портфель в кресло. - Здравствуйте, друзья!
Его встретили радостными восклицаниями.
- Никитушка! - говорил, захлёбываясь, Цейтлин. - Ну, как? Можно поздравить? Поздравляю! Поздравляю!
- Правда, Никита? Победа? - нетерпеливо спрашивал Брусков.
- Ну, конечно, победа. Самая лучшая, самая симпатичная резолюция! Но какой бой, товарищи! Какой бой! Сражение титанов.
- Да садись же, Никита! Отдохни немного, - говорила Малевская, отстраняя Цейтлина и Брускова. - Ну, отойдите же! Дайте ему отдышаться!
- Да я нисколько не устал, Нина! Клянусь Плутоном - моим теперешним покровителем.
- Рассказывай, Никита, скорей, - нетерпеливо сказал Брусков. - Споров было много?
- О! Возражали много и яростно, но ничего у них не вышло. Проект получил одобрение, и, значит, друзья…
- Будем готовиться к экспедиции?!
- Да! Теперь успех зависит только от нас!
Глава четвертая
СТРАНА СНАРЯЖАЕТ ЭКСПЕДИЦИЮ
В вечерние апрельские сумерки, когда Москва тонула в нежной сиреневой мгле, на экране монументального здания центральной правительственной газеты появилась краткая информация:
"Институты ВЭИ и Машиностроительный закончили детальную разработку проекта геолога Мареева. Специально сконструированный бурильный снаряд углубится в недра земли, имея внутри себя команду из трёх человек во главе с изобретателем. На глубине пятнадцати километров будут установлены термоэлектрические батареи для превращения подземной теплоты в электроэнергию. Проект товарища Мареева имеет огромное государственное значение. Совнаркомом СССР организован правительственный комитет для руководства работами по реализации этого проекта. Постройка снаряда и оборудования для подземной термоэлектрической станции поручена указанным институтам и лучшим заводам СССР. Срок исполнения - десять месяцев".
Вечерние газеты и радио сообщали подробности проекта под самыми восторженными заголовками: "Новая победа над природой!", "Атака земных недр!", "Мы завоевываем недоступные глубины земли!", "Неисчерпаемые потоки подземной энергии на службу социалистической стране!".
На бульварах, улицах, площадях люди собирались, жадно читали экстренные выпуски газет, обсуждая это неслыханное по смелости предприятие. Всюду вспыхивали летучие митинги, разгорались жаркие дискуссии.
Корреспонденты иностранных газет давно не имели такой беспокойной ночи. Они осаждали институты, интервьюировали их сотрудников, охотились за Мареевым, Брусковым, Цейтлиным, Малевской, за всеми, кто имел хоть какое-либо отношение к экспедиции. Телеграф и радио не справлялись с потоком телеграмм, радиограмм, фотопередач.
Необычайное волнение охватило весь капиталистический мир. На другой день газеты были почти целиком посвящены сенсационным сообщениям об удивительном проекте.
На фабриках и заводах, в рудниках и шахтах, на окраинах больших городов и в рабочих посёлках друзья Советского Союза с восторгом принимали известия о решении Совнаркома, как новое доказательство силы и мощи страны социализма.
Все интересовались личностью Мареева и его ближайших сотрудников, их портретами, их биографиями.
Европейские и американские специалисты жаждали технических подробностей. Крупнейшие авторитеты науки и техники были вовлечены газетами и журналами в дискуссию, которая вскоре приняла самый ожесточённый характер.
Известный металлург, профессор Кольридж из Мильвоки - США - доказывал на страницах журнала "Geological News", что никакой металл не выдержит высокой температуры подземных глубин и температуры, возникающей от трения машины о твёрдые породы, которые встретятся на её пути. По его мнению, эти факторы создадут такие условия, при которых самый тугоплавкий из известных металлов начнёт деформироваться. "Поэтому, - заключил профессор, - советская экспедиция заранее обречена на гибель, и люди, снаряжающие её и участвующие в ней, - безумцы".